Тем временем Танюша и Вежлева предстали перед нами во всей своей красе. Марина выбрала себе светлое классическое платье «в пол», Танюше же достался достаточно провокационный наряд красного цвета, с изрядным разрезом внизу и не меньшим вырезом наверху. Как по мне – перемудрила Вежлева, это ведь она навязала девушке это платье, рубль за сто. Ей бы наоборот сделать – и тогда ее тело могло бы поспорить с юностью Танюши. А так у нашей переводчицы теперь на руках были все козыри.
Распорядитель тем временем зазывно махнул нам рукой, не переставая улыбаться, и мы проследовали к сооружению, которое почему-то у меня в голове связалось со словом «конторка». Откуда, из каких дебрей подсознания это название выскочило – понятия не имею.
Маленький человек вскарабкался на высокий табурет, стоящий за конторкой, и перелистнул несколько страниц пухлой растрепанной книги, лежащей перед ним.
– Вальс играет, – тихо сказала Танюша, стоящая рядом со мной. – Слышите?
Странно, а я сразу и не расслышал звуки музыки, доносившиеся издалека, словно из-под земли.
– Так светское мероприятие, – ответил я ей. – Европа. Не шансон же им тут слушать?
Тем временем распорядитель нашел искомое в своем гроссбухе, радостно ткнул в него пальцем, после обмакнул перьевую ручку в чернильницу и что-то накарябал на листе, высунув при этом изо рта кончик языка.
Смотрелось это все как минимум необычно.
Проделав эту манипуляцию, он что-то приказал своему помощнику, стоявшему рядом, а сам вежливым жестом предложил подойти к нему Валяеву, когда же тот приблизился, вопросительно на него уставился.
– Чего? – достаточно неучтиво спросил у распорядителя тот.
– Eure Namen, bitte, – верно понял его маленький человек.
– Макс, как тебе это? – возмутился Валяев – Нас здесь уже не узнают. Еще немного – и определят в разносчики блюд.
– Eure Namen, bitte, – повторил распорядитель, его румяное морщинистое лицо приняло жалобное выражение, мол – «я-то чего, просто порядок такой».
– Никита, – почему-то глянув на нас, сказал Валяев.
– Der Name ist leider nicht in der Liste, – через пару секунд печально сказал человечек. – Nein.
– Говорит, что нет такого, – шепнула мне и Вежлевой Танюша. – Марина Александровна, если его нет, то нас и в помине быть не может.
– Да и ладно, – неожиданно спокойно произнесла Вежлева. – Поедем в отель, там выпьем и ляжем спать. Ты одна, а я вот с этим раздолбаем.
И она хлопнула меня по заду, точь-в-точь как я её еще в Москве.
– Нету меня, – Валяев шутовски развел руки в стороны и уставился на Зимина.
– Кит, не валяй дурака, – Зимин раздраженно поморщился и обратился к распорядителю: – Schauen Sie bitte unter Neidhard nach.
– Сказал, чтобы проверили имя Нейдхард, – продолжила переводить нам Танюша.
– О ja! – тут же радостно пискляво завопил распорядитель и шустро зачиркал пером по бумаге.
– Es ist unmöglich (Не может быть), – проворчал Валяев.
Никогда не думал, что на немецком имя «Никита» звучит как «Найдхарт». Или – «Нейдхарт»?
Человечек поднял голову и дружелюбно улыбнулся Марине:
– Und wie heißt die schöne Frau? (Я могу спросить имя прекрасной госпожи?).
Та бойко ответила на немецком, я же тем временем заинтересовался другим. Один из помощников распорядителя подбежал к Зимину и вручил ему, а после и Валяеву по бутоньерке, причем вставлены в них были не цветы, а какие-то листочки.
– Ох уж мне эти забавы, – Валяев повертел бутоньерку в руках и понюхал один из листков. – Что это вообще за растение? На марихуану похоже.
– Это папортник, – пискнула Танюша. – По-моему.
– Папортник, – Валяев глубоко вздохнул. – Папортник. Ну-ну.
И приколол бутоньерку к лацкану пиджака, чуть раньше это сделал Зимин, причем он выглядел довольным. Как видно, что-то хорошее он в этом углядел.
Похоже, что бутоньерки полагались каждому, потому что Марине, которая как раз прошла процедуру идентификации, тоже ее вручили. Правда, ей достался не папортник, а цветок розового цвета, маленький, но красивый.
– Это бегония, – не дожидаясь вопроса, сказала Танюша. – Очень капризный сорт, называется «Элатиор». Выращивать замучаешься. Мы с папкой…
– Да ты еще и натуралист, – Вежлева была недовольна, как видно – невзрачностью бутоньерки. – Все-то ты знаешь.
– Я люблю цветы, – простодушно сказала Танюша, как видно, не распознав интонаций. – У меня дома чего только на подоконнике не растет.
Тем временем очередь дошла и до меня. Что приятно – даже прибегать к помощи Танюши не пришлось, как видно, немного тут было Харитонов.
И бутоньерка не заставила себя ждать, причем мне достался не менее экзотический цветок, чем Вежлевой. В том смысле, что я его тоже не знал. Был он чем-то похож на сирень, такого же цвета, но сиренью не являлся. Я молча показал его Танюше.
– Глициния, – верно истолковала мой жест та. – Надо же, и где его только достали в эту пору? Это не розы или тюльпаны, их специально не выращивают, парковое растение, сезонное.
После этого она назвала свое имя и фамилию распорядителю. И вот тут вышла промашка.
Танюши в списках не оказалось.
Бедная девочка тут же покраснела до корней волос и забормотала что-то вроде:
– Ну вот, я же говорила. Но это ничего, не страшно, я вас в машине подожду. Мне же разрешат в ней посидеть, как вы думаете? Тут не хотелось бы, люди делом занимаются…
– Цыц, малая, – рыкнул на нее Валяев и, навалившись грудью на конторку, как-то очень тихо и страшно спросил у распорядителя:
– Sicher, dass der Name nicht in der Liste ist? (Ты уверен, что ее нет в списках?).
– Спрашивает, хорошо ли были проверены списки, – шмыгая носом, сказала мне Танюша.
– Natürlich! – всплеснул руками тот.
– Und wenn ich nachschaue? (А если проверю?) – Валяев только что за фрак его еще не сграбастал.
– Прекрати, Кит, – остановил его Зимин и протянул распорядителю наше приглашение. – Diese junge Schöpfung mit uns, notieren Sie Ihren Namen, und wir gehen.
– Да ничего, – от Танюши можно было прикуривать, так она покраснела и практически слилась с цветом платья, которое ей подобрала Вежлева. – Честное слово…
– А ты переводи, – потребовал я. – Чего Макс сказал сейчас?
Ее надо чем-то занять, чем-то привычным, чтобы не сорвалась. Голос-то дрожит.
– Он сказал: «Это юное создание с нами, запишите ее имя, и мы пойдем», – исполнила требуемое Танюша.
– Es ist gut, – внезапно согласился распорядитель, изучив приглашение. – Herbert, eine Ansteckblume für das junge Fräulein.
