– Давай в темпе, – попросила Вика, глянув на свои часики. – Время, время. Десять минут у тебя, а то все «пробки» соберем.
– Ватутину позвони, – попросил я ее, направляясь в ванную комнату.
Я управился в срок, и через пятнадцать минут мы уже шустро цокали каблуками по мрамору холла, направляясь к выходу из «Радеона».
И ведь почти дошли до него…
– Стой! – раздался вопль от лифтов. – Никифоров, стоять!
– Вот как он это делает? – досадливо спросила у меня Вика, без малейшей любви смотря на бегущего к нам Валяева.
– Что именно? – уточнил у нее я.
– Мешает нам жить, – коротко и емко сформулировала она.
– Не перегибай, – попросил я ее и покосился на Ватутина.
– Виктория, мое почтение, – первым делом сказал Валяев и облобызал ручку моей спутницы. – Как всегда, неимоверно хороша.
– Доброе утро, – нейтрально поприветствовала его Вика. – Мы спешим.
– Так вы и идите, – обрадовался Валяев. – Идите-идите. А мы пойдем своим путем, да, Киф?
– Не-а, – не дал своего согласия на его предложение я. – Никит, мне в редакцию надо. Давай во второй половине дня, а?
– Эва как, – удивился Валяев. – Сейчас не понял?
– Работа у нас, – пояснила Вика, взяв меня под локоть. – Ра-бо-та!
– А у меня, блин, развлечение! – всплеснул руками Валяев.
От ресепшена, где наш разговор был очень хорошо слышен, раздался дружный девичий смех. Правда, не очень веселый.
– А вы молчите, – погрозил им кулаком Валяев. – Предательницы! Киф, ты завтракал?
– Кофе пил, – ответил я.
– Вот, – Валяев тут же обнял нас обоих за плечи. – Завтрак. Завтрак – это самая главная еда, это мне еще бабушка говорила, а она знала в жизни толк. Киф, ты хочешь завтракать? Я вот очень хочу завтракать.
– Нет, – упорствовала Вика. – Знаю я ваш завтрак. Два по сто пятьдесят коньяку и один бутерброд с колбасой на двоих. Даже три по сто пятьдесят.
– Почему три? – удивился Валяев.
– Вон Зимин идет, – показала Вика. – Так что три.
– Там еще и Костик, – добавил я. – Его ты в расчет не берешь?
– Ой, да брось ты, – Вика искусственно хихикнула. – Ну хорошо. Три по сто пятьдесят, пробка от коньяка и стакан томатного сока.
– Киф, нам надо поговорить, – Зимин был деловит и собран. – Это важно.
– Я его пытаюсь удержать, но он сегодня неистовый, – Валяев, вцепившись в мои плечи, изобразил, как я сопротивлялся. – Плюс у него вооруженная поддержка в виде достославной Виктории Евгеньевны.
– Никто никуда не едет, – распорядился Зимин. – Ватутин, ты пока свободен. Хотя – скажи водителю, чтобы отогнал машину в гараж, выезд откладывается где-то на час.
– Я-то вам зачем? – возмутилась Вика. – Ну ладно, отжали Кифа, это понятно и даже уже привычно. Меня-то чего на работу не пускаете?
– Э-э-э-э-э, – Зимин, который, видимо, сам не понял, зачем так поступил, посмотрел на Валяева.
– Муж и жена одна сатана, – тут же выкрутился тот. – Кифу будет без тебя неуютно.
– Я пить не буду, – заявила Вика. – И ему не дам. Он мне трезвый нужен.
– Он нам всем трезвый нужен, – поддержал ее Зимин.
– Трезвость – норма жизни, – заорал Валяев, вновь повеселив ресепшен и даже сорвав там аплодисменты.
– Пьяница мать – горе в семье, – решил не отставать я. – Хотя нет, это не то.
– Буфет еще закрыт, – как всегда, единственным рационально мыслящим человеком в нашей компании оказался Костик.
Проблема с буфетом решилась просто, посредством того же вернувшегося с улицы Ватутина. Он куда-то сходил буквально на пару минут, после чего мы устроились в совершенно пустом зале.
– Горячее еще не готовили, – извиняющимся тоном сообщила нам официантка. – Разве что, яишенку?
– Пять порций, салатиков каких-нибудь, хлебушка, масла, мясную нарезку, кофе много, и пирожных вот этой даме, – показал на Вику Валяев. – Массу пирожных, всех видов, что есть, чтобы у нее попа слиплась просто-таки! И вот прямо сейчас, сразу их принесите.
– Даже не знаю, что делать, – задумчиво прощебетала Вика. – То ли поблагодарить тебя, то ли начать ненавидеть.
– Еще сильнее, чем раньше? – изумился Валяев.
– Куда сильнее, – с ангельской улыбкой ответила ему Вика.
– Я думал, что все девушки любят пирожные, – удивился Костик.
– Любят, – подтвердила она. – Вот только вкусовые рецепторы работают мгновение, а лишние килограммы на заднице остаются надолго. А то и навсегда!
Как раз в этот момент принесли вертушку с пирожными, и Вика выпала из разговора.
– Все, – рубанул воздух рукой Валяев. – Начали беседу. Киф, где ты был?
– На Фонтанке водку пил, – пожал плечами я. – Еще как-то в Никарагуа меня занесло. Давно, лет восемь назад. Еще…
– Потом его убьешь, – остановил Валяева, уже сжавшего кулак, Зимин. – Я понял, надо формулировать точнее. Куда тебя занес свиток?
Глава двадцать вторая
в которой прошлое влияет на настоящее
– В Уртау, – ответил я немного удивленно.
Странно, я был уверен, что они про это уже знали. Ну да, там они меня видеть не могли, но кто им мешал выпотрошить Сэмади, как только тот появился в пределах досягаемости?
– Я же говорил! – торжествующе заорал Костик и стянул с носа очки. – Либо Дагон, либо Уртау.
– Вот же гнида этот Ставрос, – с ноткой восторга в голосе сообщил всем Валяев. – Когда успел столько всего накрутить, а? Вроде все проверили, все вычистили, а тут на тебе – что-то новое.
– То есть я не должен был туда попасть? – уточнил я, начав понимать, о чем идет речь.
– Естественно, нет, – ответил мне Костик, протирая стеклышки очков. – Я сам проверял этот квест, там конечной точкой значились заброшенные и скрытые от людских глаз катакомбы близ города Ас-Сура, где живут последние потомки некоей старой расы, которая когда-то была одной из величайших в Файролле. Эдакие змееподобные деградировавшие страхолюды. Место неприятное, страшноватое, врагов полно, лабиринт заморочный до крайности. В общем – рейдовая зона.
Даже и не знаю, что лучше – Уртау или эти катакомбы. Не люблю я подземные локации. Хотя, если рассматривать объективно, в эти катакомбы можно было бы со своим кланом пойти. По крайней мере, если что, я бы выпутаться смог. А Уртау… Кабы не Сэмади и не Странник, хрен бы я смог осилить этот квест.
– Мы сделать ничего не успели, – вещал Валяев, хватая тарелку с яичницей с подноса, с которым к нам подошла официантка. – Спасибо, милая. И это, принеси-ка нам…
