А остальные-то доброжелатели кто?
– Хоть иди, хоть стой, – Валяев на ходу затушил сигарету в пепельнице, стоящей около стойки дежурной по этажу. – Факт есть факт, сам видел. «Бездельник», «безответственный тип, втершийся в доверие руководства», «безнадзорно использующиеся активы». Там тебя разве что только в убийстве эрцгерцога Фердинанда не обвиняют. Захочешь, потом дам почитать.
Валяев подошел к лифту и нажал кнопку вызова.
– Добрый вечер, – прозвенел мелодичный голосок за нашими спинами.
Это была Лика, она, как видно, только что сменилась с вахты.
– Привет, – смутился я. – Прости, не поздоровался.
Нехорошо получилось, если честно. Новости, которые сообщил мне Валяев, так меня озадачили, что я просвистел мимо стойки, даже не кивнув этой славной девушке.
– Да ничего, – забавно наморщила точеный носик с веснушками Лика. – Я понимаю. И день был длинный, и сейчас у вас мероприятие грядет.
– Ох, грядет, – вздохнул Валяев. – Еще в каком настроении он приедет. Помню, как-то раз Старик мрачнее тучи пожаловал, самолету посадку долго не давали, так мы после этого всю ночь в «Золушку» играли.
– Это как? – в унисон спросили мы с Ликой.
– Он нам повелел к восьми утра подготовить аналитическую справку по всем беседам девушек-игроков не моложе восемнадцати лет и не старше двадцати в игровых чатах за истекший год, – хмуро объяснил Валяев. – Дело было в самом конце декабря. Причем, что именно его интересует он не сказал, потому мы вычленяли все темы разговоров, а их немыслимое количество.
– Как же такое возможно? – изумилась Лика.
– Прости за каламбур, но для нашего босса невозможно произнести само слово «невозможно», а потому мы это сделали, – Валяев раздраженно потыкал пальцем в кнопку вызова лифта. – Да что такое, где он застрял? Правда, смотреть эту справку он не стал. Он к утру про нее просто забыл. Да еще и пожурил нас за то, что мы скверно выглядим и, видимо, мало отдыхаем.
Старик что-то забыл? Вот уж не поверю ни за что.
– Жесть, – признала Лика. – А я про такое даже не слышала. Хотя – про что здесь можно узнать, на этой стойке?
– У каждого свое место в корпорации, – равнодушно заметил Валяев. – Кому на стойке торчать, кому на верхних этажах сидеть. Кстати, насколько я помню, как раз именно тебе было сделано некое предложение, по протекции вот этого нашего общего друга, но ты от него отказалась.
– Было, – не стала спорить Лика. – Но у меня есть свои резоны на то, какие предложения принимать, а какие нет.
– Она мне нравится, – сказал мне мой спутник. – Есть в ней хорошая наглость и здоровый цинизм. Может далеко пойти, если ей раньше шею не свернут. Да где этот лифт? В подвале застрял, что ли?
– А давай ее с собой возьмем? – предложил я Валяеву.
– Куда? – не понял тот.
– Вниз, на торжественную встречу, – пояснил я. – Почему нет? У каждого должен быть шанс, почему у нее его быть не должно?
Судьба Лики меня волновала, как раз о ней недавно размышлял. Просто не люблю ходить в должниках, а ей я кое-что задолжал. Как минимум за тот новогодний случай с Дарьей задолжал. Да и потом по мелочам было разное.
Не знаю, что именно ей даст присутствие на встрече Старика, но мало ли? Какое-никакое, а погашение долга.
– Слушай, у меня уже кончаются эпитеты, которые обозначают сомнения в твоем психическом здоровье, – Валяев почесал за ухом. – Я повторяться не люблю, а ты сегодня бьешь рекорды. Что там делать девочке из обслуги? Ладно еще ты бы позвал ее попить коньяку со мной и Максом, это хоть как-то объяснимо, особенно если бы она подруг прихватила. Но там ей что делать?
– Я… – подала голос Лика, на ее щеках появился румянец.
– Даже кошка может смотреть на королеву, – нахмурился я. – Почему эта девочка не может побывать на подобном мероприятии? Если тебе нужно дополнительное обоснование – мне нужна группа поддержки. Ты-то наверняка сразу куда-то слиняешь, а ждать придется невесть сколько, в Москве пробки. Что если он пожалует не прямо вот-вот, а часа через полтора. Мне хоть поговорить будет с кем.
– Я… – снова обозначилась Лика.
– Постоишь и подождешь молча, – повысил голос Валяев. – Как ты верно подметил – это статусное мероприятие. Статусное. Да, возможно с твоей точки зрения оно выглядит забавно и даже нелепо. В самом деле, что за чушь – встречать руководителя у входа, отдавая ему почести? Но поверь, в этом есть смысл, и куда более глубокий, чем кажется. Это вообще традиция, которой много лет. И, как у всякой традиции, у нее есть правила, в том числе касающиеся того, кто там может быть, а кто нет. Кстати, твоя Вика оказалась посмышленей тебя. Заметил – она даже не заикнулась о том, чтобы пойти с нами. Умная баба, сразу поняла, куда напрашиваться надо, а куда нет.
– Я все же скажу… – наконец вклинилась в нашу перебранку Лика, но договорить не успела, поскольку перед нами с шипением растворились створки лифта.
– Потом скажешь, – втолкнул меня в кабину Валяев и сам шагнул в нее.
Лика последовала за нами.
– Что? – независимо возмутилась она, поймав взгляд моего приятеля. – Мне тоже на первый этаж, наши служебные помещения там. Надо же переодеться перед тем, как домой ехать?
Валяев только вздохнул.
А молодец девчонка, ей палец в рот не клади. Ее даже в мою редакционную кунсткамеру засунь, она и там не потеряется. Сдается мне, что при необходимости она даже Шелестову уделает.
Лифт остановился, мы покинули кабину и тут Валяев выдал короткую, но очень эмоциональную фразу на немецком языке, причем похоже, что совершенно нецензурную.
Около главного входа, выстроившись в две шеренги, слева и справа от него, стояло человек пятьдесят, если не больше. Стояли как на параде, вытянувшись в струнку, застывшие словно статуи. В основном там были мужчины, хотя некоторое количество женщин тоже наличествовало. Что примечательно – последние пренебрегли классическими нарядами и все как одна были в деловых брючных костюмах.
– Опоздали! – уже на русском сообщил нам Валяев. – Хотя… Нет, все нормально, он еще не заходил в здание. Быстро, быстро!
Он схватил меня за руку и побежал к ожидающим явления Старика людям.
Зачем я цапнул руку Лики, я объяснить не могу, скорее всего, сработали какие-то рефлексы. Короче – дедка за репку, бабка за дедку.
Лика же, как видно, подобного не ожидавшая, сопротивляться не стала и последовала за мной.
Уже у самого входа Валяев отпустил мою руку, шепнул: «Давай, пристройся где-то», и поспешил к Зимину, который стоял первым в ближней от нас шеренге.
Легко сказать, да трудно сделать. Даже по спинам стоявших было понятно, что ни один из них не позволит нам встать рядом с ними. И дело не в том, что мы с Ликой рожей не вышли, хотя и подобное исключать нельзя. Просто позволить нам встать перед собой, это значит проиграть одну позицию, позволить доказать, что кто-то выше, чем ты. Перед нами была карьерная лестница в ее чистом проявлении. Эти люди завоевали свои ступеньки, выгрызли их зубами и никому не позволят спихнуть себя с них.
