Должен был, но не спросил. Не стал.
– Вы свободны, Ксения, – не обращая внимания на чуть вытянувшееся лицо девушки, которая, похоже, уже начала гадать, не сказанула ли она лишнего, сообщил ей безопасник. – Инструктаж закончен. И, как мне кажется, вы вполне усвоили материал, который мы должны были вам изложить. Или я ошибаюсь?
– Усвоила, – прощебетала Ксюша, вставая со стула. – И смею вас заверить…
– Не надо заверять, – оборвал ее Азов. – Главное правило, следуя которому, любой человек может ощущать себя в безопасности, только одно – в противоречивой ситуации всегда следует делать правильный выбор. Правильный – это тот, при котором если ты даже ничего и не приобретешь, то хотя бы ничего не потеряешь. Искренне хочу верить в то, что вы благоразумная девушка и сможете в ряде ситуаций принять именно правильное решение.
– Это и в моих интересах, – горячо заверила его Ксюша. – Я на самом деле хочу только одного – честно работать, честно делать карьеру…
Чего еще она хочет, я не дослушал, поскольку вышел в коридор, где меня ожидал Славик. Именно в моем явлении самой честной сотруднице редакции и заключался финальный аккорд комедии, разыгранной Азовым.
И он задался. Ох, какое лицо было у Ксюши, когда она, выйдя в коридор, увидела сначала Славика, а после и меня. Окончательно ее шокировал тот факт, что мы с этим звероподобным субъектом весело смеялись над какой-то шуткой, а после залихватски ударили друг друга по ладоням. Мою, кстати, он чуть не отшиб, силы у него было непросто немерено, это как-то по-другому называется.
– Харитон Юрьевич? – пробормотала девушка, которой все же отказала ее выдержка. – Вы?
– Ага. – Я ткнул Славика кулаком в плечо. – Так вот с кем твой шеф в кабинете уединился, а? Старый конь, так сказать… Только ты ему не говори, что я его так назвал, лады? Обидится еще!
– Не скажу, – пробасил Славик и улыбнулся, отчего у меня по спине мороз прошел, а Ксюша ощутимо побледнела. – Договор!
– Меня на инструктаж вызывали, – подала голос девушка. – Я же не проходила его тогда, когда на работу вышла.
– Ну и хорошо. – Я подошел к ней, приобнял за плечи и заговорщицки спросил: – Надеюсь, ничего лишнего не сболтнула? Тут, знаешь ли, такие люди работают, ты им слово – они тебе потом… Лучше даже не знать, чего именно. Хотя… Будь на твоем месте кто другой, я бы засомневался, а в тебе я как в себе уверен. Вика у меня умница, абы кого не порекомендует, так что можно спать спокойно. Ты – своя. Ты – наша!
– Так и есть. – Девушка побледнела еще сильнее, но на ногах стояла твердо, в глаза мне смотрела открыто.
– Ну и славно. – Я ей подмигнул. – Дуй в редакцию, скажи Вике, что меня сегодня не будет. Я нынче по руководству хожу, а значит, тут час, там час, вот и вечер настанет. Все, беги, ребенок Ксюша. Слав, проводишь ее до лифта?
– А как же, – плотоядно облизнулся великан. – Обязательно!
– Может, я сама? – дала наконец слабину девушка, жалобно глядя на меня. – У меня зрительная память великолепная, я все повороты помню.
– Не положено, – утробно проурчал Славик. – Посторонние тут только в сопровождении сотрудников могут передвигаться. Режимный этаж!
Она попыталась уцепиться за мой рукав, но я мягко ускользнул от ее рук, открыл дверь в кабинет, где сидел Азов, и ввалился в него с фразой, которую моя подчиненная не могла не услышать:
– Илья Палыч, а как насчет употребить коньячку?! Граммчиков эдак по сто?
Я человек не злопамятный, отомщу – и забуду. Пусть сначала по поводу сопровождающего попереживает, а после на предмет того, что я с главой безопасности «Радеона», оказывается, коньяк пью. Ну да, так-то она вроде ничего про меня плохого не сказала, но кто его знает?
Гниловатая оказалась девица. Умная, работоспособная, аккуратная, креативная, но гниловатая. Обидно!
– Забавный экземплярчик. – Азов допил чай и поставил чашку на стол. – Надо ее как следует покрутить.
– Думаете, она засланная? – предположил я, плюхаясь на стул.
– Точно нет, – отмахнулся от меня безопасник. – Ее со всех сторон давно обнюхали – все чисто. Нет, тут другое, друг мой Киф. Другое. Так сказать, свое, родное.
Он имеет в виду, что ее кто-то из «радеоновцев» успел обработать? А почему нет, такое вполне возможно.
– Ладно, не бери в голову, – посоветовал мне он. – Это моя делянка, я и буду ее перекапывать. Ксюша – девочка умная, сейчас притихнет, поводов для дальнейших конфликтов в редакции давать не станет. Ну и к тебе станет подлаживаться, выяснять, не сболтнул ли старый дурак Азов чего лишнего. Тут ты сам смотри, хочешь – можешь ее попугать, хочешь – оставь все так, как есть. Короче, мальчик взрослый, сам разберешься. Ну а будет что интересненькое – звони. И еще не забудь мою просьбу насчет Виктории, я плохого не присоветую, ты же знаешь. Сменять ее на Верейскую проще простого, но вот дальше-то что?
Хотя с этим как раз все ясно – дальше будет весна.
Ладно, поглядим. В любом случае я ее еще немного потретирую, поскольку имею право на моральную компенсацию за нанесенный мне ущерб. Какой ущерб? Некоторое количество нервных клеток. Они, как известно, не восстанавливаются.
Самое удивительное – Вика обнаружилась в номере! Я был уверен, что она, независимо от душевного состояния и грянувшей семейной катастрофы, все равно отправилась в редакцию. Ан нет – вот, пожалуйста, стоит передо мной с распухшим носом, с красными глазами, мнет в руках одноразовый бумажный платочек.
– Киф, – прогундосила она и жалобно заморгала, – слушай, это все неправильно.
– Правильно, – согласился с ней я, стягивая майку. – В смысле что неправильно.
– Так нельзя, – добавила Вика. – Понимаешь, нельзя так.
– И снова в точку. – Я снял джинсы и бросил их на диван. – Так точно нельзя.
– Нам надо сесть и все обсудить, – пустила она в ход главную и проверенную фразу-козырь. В большинстве подобных случаев она отлично срабатывает. А тут еще и поясок халата сам по себе, смотрю, у нее развязался. Бывает же такое!
– А вот тут ты в своем праве. – Я подошел к капсуле. – Хочешь сесть и посидеть – валяй. Лично я лягу и полежу. Это свободная страна, каждый может делать то, что хочет. Ну если это, разумеется, не запрещено законами, которые надо соблюдать. Все. Люблю, целую, Киф!
И пусть думает, это я ей всерьез сказал или издевки ради. Хотя кому я вру? Она женщина, а потому любые слова станет трактовать исключительно в свою пользу. Так, как ей это выгодно. Такие они существа – женщины.
Кстати, с еще одной их яркой представительницей, пусть даже относящейся к слабому полу весьма и весьма косвенно, я столкнулся сразу же после того, как вошел в игру. Ур-Рага, зубастая и мускулистая, стояла посреди хижины и недовольно смотрела на меня.
– Моя твоя жди! – достаточно злобно рыкнула она. – У моя другие дела есть, если твоя не знай.
