- Без птичек, милая, - я ласково погладила её по макушке, желая смягчить отказ.
- Пожалуйста, - протянула она жалостливо, - ну, может, самую маленькую.
- Юла, - мой голос звучал строже. - Это дорого. Понимаешь? И куда нам её? Вот сделаем тебе операцию, осядем где-нибудь в хорошем месте. И первое, на что мы накопим, - будет птичка.
Она упрямо поджала губы.
- Ты также про магноскейт говорила, - сложив руки на груди, моя малышка скуксилась.
- Неправда, - я подняла указательный палец вверх, - магноскейт купим, когда ты станешь старше. И главное, будешь здоровой. А птичка будет, честно-пречестно. Я обещаю, доченька. Но не сейчас.
По глазам видела, на уговоры она не дастся. Ну не тащить же её волоком отсюда. Я уже и пожалела, что вообще сунулись на эту ярмарку. Не видела она этого всего, и не нужно пока было. Вот как теперь выкручиваться?
- Ну, мама, а вдруг мы больше сюда не прилетим, - Юла упрямилась.
- Купим на другой планете, - я попыталась взять её за руку, но куда там, она вырвала ладонь. - Ну, милая, у нас даже дома нет. Подумай, куда нам зверюшку?
В её глазах заблестели слезинки. Она обдумывала мои слова. Я уже было обрадовалась, что смогла найти нужные аргументы, как она еле слышно прошептала, поглядывая на Сунира:
- Мама, а давай вернёмся домой. Тогда и птичку можно. Я не хочу больше путешествовать, хочу в наш дом и в приют к мисс Вонг. Полетели обратно, пожалуйста.
Растерявшись, не знала, что ей ответить. Как объяснить ребёнку, что она умирает, и домой нам путь закрыт. Сунир молчал и не спешил мне на помощь. Напротив, он внимательно слушал наш диалог.
- Юла, - подбирая слова, я постоянно сжимала руки в кулаки, - если мы вернёмся, то тебя у меня заберут. Опека прознала о нас. Тебя поместят в закрытый интернат и никогда больше мне не отдадут. Никогда, милая. Нам нельзя назад, только вперёд. Всё у нас будет. Вот увидишь. Разве я обманщица? Я найду работу, даже две. А если повезёт...
- То и десять, - неожиданно перебил меня миранец, - а после ты где-нибудь по дороге домой загнёшься в подворотне, - продолжил он свою мысль. - Юла, ты должна слушать маму и поддерживать её, а не капризничать. Тебе не стыдно?
Взгляд она опустила на землю, но упрямства в ней было хоть отбавляй.
- Я хочу птичку, - прошептала она, - маленькую. Я потом тоже пойду работать и всё отдам. Пожалуйста.
У меня просто не осталось слов. Жалость и чувство страшной несправедливости сжало сердце.
- Мы понимаем, - ровно произнёс Сунир, - но сначала ты вылечишься, а потом всё остальное.
- Но, мам, - не обращая на него внимания, она взглянула полными слез глазами на меня.
- У меня нет денег, милая, - тихо произнесла, зная, что причиняю ей боль. - И нам просто некуда её нести. У нас ничего не осталось. Но когда-нибудь обязательно снова будет дом, будет птичка.
Она заплакала.
Я хорошо знала, когда она просто выказывала капризы. Но сейчас же она плакала от настоящей обиды. Когда-то я также тихо растирала слёзы, глядя на маленьких котят. Вокруг толпились люди. Пушистые комочки расходились по рукам. Их уносили счастливые дети, а я стояла и тихо плакала от обиды. Я навсегда запомнила тот момент. Он ожесточил меня. Наверное, именно тогда, я начала всё мерить в этой жизни счётом на карточке.
- Юла, не плачь. Прошу тебя, - присев, я обняла её и прижала к себе. - Клянусь, у тебя всё будет. И птичка самая красивая, но подожди.
- Не будет, - плача, она покачала головой, - никогда ничего не будет. Ни настоящего папы, ни зверюшки. Мы улетим и никогда не вернёмся. Я это знаю. Ты меня в больницу везёшь, я там умру, и ничего не будет.
Мне было нечего ей сказать. Она всё понимала. Я привыкла видеть в ней глупого ребёнка, а, оказывается, моя девочка уже подросла.
- Отведи нас на корабль, пожалуйста, - я просяще посмотрела на Сунира. День, который мог стать самым запоминающимся, обернулся горем маленького человечка. - Я обещаю, мы ничего там не тронем. Посидим в каюте и подождём тебя.
Миранец молчал. Его взгляд прожигал насквозь. Вроде и суровый, но понимающий.
- А, знаете, от одной птички на корабле теснее не будет. А если ей купить клетку побольше, то и выпускать не придётся.
Я покачала головой.
- Куда мы с ней на БорГэ, Сунир? Только хуже будет. Не делай ей больнее.
- Мы не летим туда, - миранец странно усмехнулся, - я везу вас домой. К себе домой напрямую.
- Ты же сказал, что не сможешь. Заряд ядра и продовольствие...
- Это мои проблемы, не ваши, - перебил он меня резко и, присев рядом с нами, дёрнул Юлу за хвостик. - Ну чего ты расплакалась? Хочешь птичку - будет тебе птичка.
Моя кроха растерянно взглянула на него покрасневшими от слёз глазами.
- Правда? - в её голоске слышалось сомнение.
- Всё что угодно для моей маленькой принцессы. Беги, выбирай любую.
Дважды моей мелочи повторять не пришлось. Развернувшись, она полетела по узкой дорожке в ту сторону, где стояли огромные клетки с птицами.
- Что значит, ты везёшь нас к себе домой? Объяснись, миранец.
- Что тебе непонятно, детка? - мне достался тяжёлый взгляд. - Я уже один раз сказал, вы мне понравились. Дальше делай выводы сама.
- И что с того? - я откровенно не понимала, о чём он толкует.
- Тебя что-то не устраивает, женщина? - похоже, что объясняться он не собирался.
- Да, меня всё устраивает. Я рада, что ты отвезёшь нас на Оюту, но...
- Ты не готова заплатить за это собой? - и снова эта пакостная улыбка. Какая-то фальшивая, я только сейчас это поняла.
- Нет, да, - я осеклась, хотела сказать, что не девка продажная, но если по-честному, то ради Юлы готова была на всё. - Хорошо. Всё, что ты захочешь, только спаси мою дочь.
- Идёт, - он снова стал серьёзным, - я помогаю тебе с операцией, а в обмен получаю тебя. Всю. Отныне ты моя, Криста.
- В каком смысле твоя? - проследив взглядом за Юлой, уже крутившейся у клеток, сглотнула. Не нравилось мне всё это. Но всё же, главное, что мы летим на Оюту.
- Во всех смыслах, девочка, - рассмеялся он. - Просто моя. Вся!
- Ты же сказал, что даже дышать не желаешь со мной одним воздухом, - припомнила я.
- Да, говорил, - он пожал плечами, - а потом я тебя умыл и рассмотрел как следует.
- И что?
- Криста, не задавай мне глупых пустых вопросов. Лучше иди и выбирай с мелкой птичку. Желательно поменьше.
Кивнув, я растерянно пошла, куда послали. В голове было столько вопросов. Чего он там рассмотрел? Что значит, я его? В любовницы он меня, что ли, записал. Но если да, то он ведёт себя очень сдержанно. Уже давно мог бы востребовать плату. Но между нами всё было прилично.
