— Ладно, пойду, поговорю с этой теткой, — согласился младший Сабуров.
На удивление Мирона тетка Марья, так звали хозяйку, быстро согласилась взять их на постой на несколько дней, пока не поправится Василий, у которого по лживым словам Мирона якобы был жар. Оттого, путники не могли ехать дальше, пока старший Сабуров не поправится. Мирон заплатил рубль серебром за неделю проживания в соседней избе, стоящей в том же дворе, когда-то служившей жильем для семьи умершей сестры хозяйки, а так же за пропитание. Тетка Марья, правда, не пообещала разносолов молодым людям, но заверила, что они будут есть за одним столом с ними. Мирон, согласившись с условиями проживания, заметил, что они, неприхотливы и будут довольствоваться тем, чем питаются домочадцы.
Итак, Сабуровы поселились в пустующей избе, а Василий стал изображать больного. На следующий день, Мирон на улице во дворе, сидя на низкой поленнице, чистил свое оружие и почти полдня следил за юродивой, которая большую часть времени сидела у открытого окна и, тихо напевая себе под нос, что-то вязала. Она не смотрела на него и, словно, чуть покачиваясь, смотрела только на вязание. Вечером пришли одни посетители, молодая девка и парень, которые также погадали у Жданы и ушли. За трапезами, обеденной и вечерней тетка, ее дочь Катя, Ждана, а так же Мирон и Людмила, собрались за столом, и Мирон все пытался разглядеть в Ждане хоть что-нибудь от нечисти. Но, она вела себя добродушно, тихо и как-то по-детски наивно, говоря, словно девочка семи лет.
В итоге, они прожили у тетки Марьи три дня, но ничего не обнаружили. Ждана целыми днями сидела у окна и взяла, отвлекаясь лишь на немногочисленных приходящих погадать. Тетка занималась домашними делами, а ее дочка Катерина ходила на работу в дом к местному зажиточному дворянину, который проживал на соседней улице. Мирон все дни напролет или чинил сбрую или точил оружие или помогал тетке Марье по хозяйству. Он таскал воду с реки, которая протекала в близости от дома, колол дрова. Он даже залатал деревянную крышу у старого амбара, которая протекала. Свою помощь он предлагал с одной целью, чтобы у него была возможность следить за блаженной девицей. Тетка Марья была рада помощи Сабурова и все нахваливала его, какой он умелый и сильный. Василий играл роль больного. Но, лежание в кровати давалось ему тяжело. Людмила все дни изучала книжку колдуна и помогала тетке Марье готовить еду. Уже через день, по поселению Мирон, не выдержав, спросил у тетки Марьи:
— А Вы не видели у Жданы Вашей камень самоцветный, в кулоне или в кольце каком?
— Нет. Откуда у нее? — искренне удивилась баба. — Она ведь после смерти родителей даже без избы осталась. Люди то злые все спалили у них.
Юродивая Ждана совсем не вызывала подозрений. И через четыре дня после приезда в Ростов, после вечерней трапезы, когда Мирон и Людмила вышли из хозяйской избы, молодой человек произнес:
— Ошиблась ты видимо, Людмила. Не верю я, что Ждана эта какое-то отношение к нечисти имеет.
— А может напрямую спросить ее? — предложила Людмила.
— Я уж спрашивал, еще в первый день у нее. Нет ли у нее украшения какого. Она даже не поняла, о чем я говорю и только промолчала, — вымолвил Мирон. Людмила нахмурилась и Сабуров добавил. — Тетка Марья мне рассказала, где ее изба раньше была, которую посадские сожгли. Завтра схожу туда, осмотрю там все.
Понятливо кивнув, Людмила вошла в избу, которую они занимали, а за ней и Мирон. Увидев молодых людей, Василий, который в этот момент отжимался от пола, заявил:
— Надоело мне сиднем сидеть.
— Так выйди, погуляй, — предложил Мирон. — Завтра я схожу к бывшей избе Жданы. А ты выйди, на завалинке посиди, последи за нашей белокурой девкой. Скажем, что лучше тебе стало.
— Добро, брат, — кивнул Василий. — Что-то чувствую, зря мы здесь столько времени околачиваемся.
— И я так чую, — кивнул Мирон.
На это заявление Сабуровых, Людмила отвернулась от них и отправилась к своей кровати в соседнюю маленькую горницу, которая находилась за печкой. Но Людмила совсем не сомневалась, что Ждана та самая из “схорона”, ибо ее аура светилась бордово – черным светом и Людмила знала, что она не та тихоня, за которую себя выдает. Но, Сабуровы похоже сомневались в этом, и это было для монахини печально осознавать.
Та душная ночь, не давала спать всем троим. Серый начал лаять еще до рассвета, подняв на ноги Мирона и Василия. Старший Сабуров даже вышел во двор, пытаясь успокоить пса, который пребывал в некоем возбужденном состоянии. Когда Василий вернулся в избу, Мирон лежащий на койке и, уставившись в потолок глазами, спросил в темноте:
— Что там?
— Да ничего вроде, — ответил Василий, укладываясь на свое ложе. — Только показалось мне, что по двору кто-то ходил. Шаги слышал.
— И кто? — спросил невольно Мирон.
— Не знаю. Словно фигура в белых одеяниях в огороде вдалеке. Может спросони и привиделась?
— Наверное, — кивнул в полумраке комнаты Мирон. — Спать ложись. Уж скоро петухи кричать будут.
6.6
Утром следующего дня, Людмила, едва вернувшись с ведрами с реки и войдя во двор, увидела Мирона и Василия, которые пытались поднять и укрепить столбы у покосившейся крыши, подпирающие избу. Девушка устремилась к ним.
— У реки опять мертвеца нашли! — выпалила Людмила, ставя ведра на землю. Тетка Марья в это время вешала стираное белье и, обернувшись к ней, произнесла:
— Опять мужик?
— Да, — кивнула Людмила. — Там у соседних изб, что ближе к реке, народ собрался.
— Пойдем-ка, сходим к реке этой, — предложил Мирон и Сабуровы быстро вышли со двора.
Вернулись они спустя час в каком-то удрученном и хмуром настроении. Людмила пыталась расспросить их, но Сабуровы совсем не жаждали говорить. В тот день за обеденной трапезой Василий впервые присутствовал в избе хозяйки, и все время косился взором на Ждану, которая, также сидела за столом. Когда после трапезы Сабуровы вышли во двор, Василий толкнул брата в плечо.
— Что ж ты не говорил мне, что девка та эта Ждана, красавица писанная? — воскликнул Василий.
— Мне то что, до ее красоты? — удивился Мирон.
— Понятно. Девок ты в упор не видишь, — сделал вывод Василий. — А она уж очень хороша. И глаза такие светлые лазоревые, словно небо ясное.
— Ты чего это, Василий? А, вдруг, все же она с нечистью дружна? А ты уже нюни развел?
— И ты веришь в это? — спросил Василий. — Не может такая лапушка, да еще тихая такая, быть с нечистыми. Видимо, ошиблась монашка твоя.
— Мне тоже так думается. Я вот кумекаю. Обождем еще пару деньков, и если ничего не заметим подозрительного, то другую гадалку будем искать.
— Верно, брат.
Ближе к вечеру Мирон, помогая тетке Марье, рубил на дворе дрова. Тетка носила и складывала их в поленницу у небольшой баньки. В какой-то момент, Мирон не выдержав, спросил у нее:
