Девушка подхватила ведро и поспешила к широкой пыльной дороге, по которой вскоре должны пройти победители. Вернуться во дворец.
Уже не в первый раз она подносила воду рыцарям и их оруженосцам. Эта была та самая дань, которую они, жители деревни, возносили победителям. Было еще кое-что, чем можно было отблагодарить смелых мужчин, но на это шли лишь самые отчаянные.
Маргет частенько напоминала сестре о том, чтобы не смела та садиться на лошадь к воинам. Да, они могли наградить за это золотом, но слыть продажной девкой на всю деревню, в которой придется жить всю оставшуюся жизнь, мало кому хотелось.
В конце улицы завиднелись знамена, которые несли мужчины, одетые в легкую кожаную броню. Они чеканили шаг, высоко держали головы. Было видно — идут победители.
Тот, что шел по правую руку от процессии, нес знамя с гербом королевской семьи, на котором был изображен огромный ястреб, что разевал свой острый клюв, а в когтях сжимал змею.
По левую руку от первой шеренги шел знаменосец и сжимал в руках огромный шест, на котором развевалось полотно, забрызганное ярко-алой краской. Из-за пятен сложно было разглядеть герб павшего княжества. Но кажется, там виднелась огромная кошачья морда, ощерившаяся в оскале.
Вэяра вцепилась в ручку ведра с такой силой, что побелели костяшки пальцев. Она видела, как поднимаются клубы пыли из-под ног пехотинцев и копыт лошадей. Большая часть армии осталась далеко за границей замка и примыкающей к нему деревушкой, но и тех, кто возвращался в казармы, что находились в обители королевского рода, было немало.
Пехотинцы скользили взглядами по девушке, стоящей на обочине, но никто не приближался. Все уже напились на подходе к деревне. И эта мысль грела Вэяру.
Себе она могла признаться в том, что ее завораживали и в то же время пугали воины.
Шеренги медленно одна за другой проплывали мимо нее в сторону возвышающейся крепости. По обочинам дороги бежали дети, кричали вслед воинам слова поздравлений. Вэяра замечала, что некоторые всадники на лошадях сидят не одни. То тут, то там на спине скакунов восседали худенькие девушки. Многие из них прятали взгляды, остальные же смотрели на соседку с превосходством. Будто бы говорили: «Вот я тут. К завтра получу столько денег, что смогу переехать в город и выгодно выйти замуж, ведь заимею приданное. А ты так и смотри на меня, Верька, ведь твоя сестра не одобряет такие деньги».
Вэяра не отводила взгляда. Выдерживала немые тирады тех, кто хотел легкого заработка. Быстрой наживы.
— Эй, девка! — гаркнул один из пехотинцев, отделяясь от шеренги. — Дай воды напиться!
Девушка лишь кивнула, делая шаг вперед. И только когда в босую пятку впился острый камешек, она вспомнила, что так спешила набрать воды из колодца, что забыла обуться.
— Чегой медлишь? — усмехнулся пехотинец в густые усы и уже протянул руки к ведру.
Вэяра посмотрела по сторонам и, не заметив никакой опасности, сделала два быстрых шага вперед. На дорогу.
Конь выскочил неведомо откуда, словно появился из-под земли. Заржал, встал на дыбы, выбил копытом ведро. Вода разлилась по земле, напитывая серую пыль, вырисовывая на ней причудливые темные узоры.
Пехотинец, который не захотел сам сойти с дороги, а подозвал к себе деревенскую девку, куда-то запропастился.
А Вэяра, подвернув от испуга ногу, сидела на земле, в ужасе глядела на беснующегося черного жеребца. Он рассекал копытами воздух в том месте, где всего несколько мгновений назад была ее голова, громко ржал, сверкал глазами.
Всадник угомонил скакуна через несколько мгновений. Колонна воинов продолжала свое движение в сторону замка, никто не обращал внимания на заминку.
Лишь один парнишка на серой в яблоках кобыле подъехал к рыцарю, чья лошадь чуть не погубила девчонку, и что-то тихо тому сказал.
Рыцарь не ответил и небрежным взмахом руки отослал от себя оруженосца, даже не обратив внимания на учтивый кивок головой.
— Господин, не желаете ли испить водицы? — у дороги нарисовалась первая красавица деревни. Она сжимала в руках глубокую деревянную плошку и призывно улыбалась рыцарю.
— Нет, — всадник даже не посмотрел в сторону Гашалы.
Вэяра еле удержала вздох удивления. Все же на ее памяти никто никогда не отказывал миловидной девушке с ядовито-зелеными, как драгоценные камни, глазами. Не единожды рыцари звали ее с собой, не единожды пили воду, что несла она им после возвращения с битв и завоеваний.
И пусть не владела Гашала никаким магическим даром, но что-то было в ней такое притягательное, что заставляло забывать о течении времени, если она так пристально смотрела в глаза.
Вот она и сейчас ждала, что симпатичный рыцарь, который снял шлем еще на подходе к деревне и отдал его оруженосцу, с радостью согласится, а после позовет с собой.
В этот раз Гашала даже согласилась бы, ведь надежды на внимание того, кто занимал ее сердце, меркли с каждым днем. А подружки твердили, что, только отправившись с богатым господином, можно позабыть о неразделенной любви.
Но всадник не обратил на первую красавицу внимания, его взгляд был прикован к девушке, сидящей на пыльной дороге.
Пехотинцы обходили их, не смея повысить голоса и спросить, по какому такому праву они преграждают часть пути. Всадники объезжали, тесня тех, кто шел на своих двоих.
Но все молчали, никто даже не поморщился.
Рыцарь все таким же бесстрастным взглядом скользил по чистому овальному лицу, словно пытался на нем что-то прочитать. И лишь поймав перепуганный взгляд светлых голубых глаз, усмехнулся.
А потом в одно мгновение схватился руками за высокую луку седла, перекинул ногу через лошадиный круп и спрыгнул на землю. Пыль взметнулась вверх, конь недовольно мотнул головой, но больше казать норов не смел.
— Не ушиблась? — мужчина подал руку Вэяре и помог подняться.
— Нет. Спасибо, милорд, — девушка склонила голову в почтительном поклоне, и именно в этот момент коса распустилась полностью.
Рыцарь вновь растянул губы в усмешке, наблюдая за тем, как рассыпаются по девичьим плечам светло-русые волосы, которые настолько сильно выгорели на солнце, что теперь казались практически белыми.
— Позволишь напиться из твоего колодца? — он приподнял правую бровь, а потом наклонился и поднял с земли пустое ведро.
Вэяра сглотнула вязкую слюну, коротко кивнула и протянула руку за ведром, которое сейчас находилось у мужчины, который не должен был прикасаться к таким вещам.
Девушка видела и начищенные до блеска латы, и довольно бледную для воина кожу, и то, насколько гладким было лицо рыцаря, если, конечно, не обращать внимания на трехдневную щетину и два тонких шрама под левым глазом, которые придавали мужчине какой-то особый шарм. Не выглядел он привыкшим к тяжелому труду. Вряд ли когда-то сам себе наливал воды. За таких всегда все делали слуги.
