Договорить он не успел.
Движение вышло размазанным, Вэяра даже пискнуть не успела, а принца снесло к стене мощным ударом в челюсть.
— Письмо уже отправлено в ковен, — прорычал Лейзум. — Ты ответишь за то, что совершил.
— Вспомнил своих мертвых предков? — хохотнул Эгнорон, поднимаясь с пола и вытирая кровь, что сочилась из разбитой губы. — Они были такими же слабаками.
Сила хлынула из него, намереваясь уничтожить незваного гостя и служанку прямо на месте. Теперь она ему была больше не нужна.
Но разрушительная волна так и не достигла цели. Опала в шаге от жертв.
А Лейзум усмехнулся:
— Ты владеешь устаревшей информацией, бывший друг. Моя сила вновь при мне. А ныне я вхожу в ковен. В Высший Круг.
Герцог приобнял рядом стоящую Вэяру и прижал к себе:
— Доверься.
Она прижалась к мужчине, девичьи плечи подрагивали, но слезы из глаз не лились. Служанку семьи Тхори била крупная дрожь после пережитого.
— Скажи, — напоследок бросил Лейзум, — а твой отец на самом деле болен?
Эгнорон скрипнул зубами и постарался захватить контроль над телом герцога. Но защитный удар был такой силы, что правителя вновь откинуло назад.
— Закрой глаза, — шепнул Лейзум Вэяре. — Сейчас все закончится.
Она вжалась в спасителя, позволяя себе довериться ему.
А в следующее мгновение кабинет озарила яркая вспышка и на месте, где только что стояли двое, осталось лишь черное пятно.
Застонав, Эгнорон сел. Он не ожидал такого отпора от человека, который на могилах родителей клялся, что больше никогда не обратится к магии. Принц привык побеждать. И потому все произошедшее ударило по нему сильнее, чем он мог предположить.
Свеча еще не догорела, когда в кабинет правителя влетел Юкраш Сизмунд. Он получил колдовской сигнал от своего хозяина и примчался настолько быстро, насколько смог.
— Отыскать Лейзума Кризолда. И убить. Отправь лучших людей. Родственников этой служанки уничтожить. Поставить защиту. Возможны гости из ковена. Сделать так, чтобы их тел никто не нашел. Выполнять.
— Да, милорд, — управляющий согнулся в поклоне, еще не понимая, что, приняв это задание, он подписал себе смертный приговор.
— 13 –
Вэяра вдыхала аромат мужского тела, не в силах оттолкнуть его, сделать шаг назад, отпустить рубашку, в которую вцепилась мертвой хваткой. Возможно, так сказывалось выпитое вино. А может, это и были ее настоящие желания, которые раскрепостились под действием алкоголя.
Да и герцог не спешил отпускать девушку. Его рука по-хозяйски устроилась у нее на талии, обжигала кожу даже через сорочку и плащ.
— Ты цела? — его голос хрипел от усталости, от затраченной магии. От страха за нее.
— Да. Он не успел…
— Прости.
— За что? — Вэяра все же, пересилив себя, отступила на шаг, подняла голову и заглянула в темные серые глаза, в которых читалась только тревога. — Ты ведь спас меня.
— Но вначале подставил.
Девушка удивленно приподняла брови и плотнее запахнула плащ, который все еще хранил запах мужчины.
— Об этом потом. Ты дрожишь. Пойдем.
В этот раз он не предложил ей локоть, лишь аккуратно обхватил тонкое запястье и мягко увлек за собой.
Вэяра не сопротивлялась. Сейчас все пережитое казалось ей сном. Далеким страшным сном, который не имеет никакого отношения к реальности. Она еще не поняла.
Не осознала.
И потому с интересом крутила головой, стараясь разглядеть все, что попадалось им на пути. Голова немного кружилась, но это ей не мешало.
Поместье герцога Кризолда оказалось просторнее и светлее, чем крепость Тхори. Высокие потолки, огромные люстры с горящими в них свечами, в углах кадки с зелеными растениями и яркими цветами.
На стенах висят картины с пейзажами и портретами, у дверей стоят пустые начищенные до блеска доспехи. На полах ковры и шкуры зверей, на окнах тяжелые шторы, собранные у стен невесомыми лентами.
Лейзум остановился у ничем не приметной черной двери и приложил небольшой золотой перстень к выемке у петли. Щелкнул замок, ручка повернулась и пропустила хозяина в его спальню.
— Проходи, Вэяра. Сейчас придут слуги. Они помогут тебе принять ванну и переодеться…
— Но я и сама…
— Ты моя гостья, — мягко улыбнулся мужчина, не понимая, почему девушку не бьет истерика. Столько-то пережить за последнее время…
— Лейзум, я…
— Вот видишь, — он легко усмехнулся, подталкивая ее в спину, — ты уже зовешь меня по имени. Не все потеряно.
Спорить с хозяином поместья было бессмысленно. Вскоре в комнату без стука впорхнули две девушки возрастом чуть постарше Вэяры, поклонились своему нанимателю и принялись внимать приказам.
Под их надзором гостью герцога проводили в купальню, находящуюся за одной из двух дверей. Набрали воды, помогли искупаться, а после одели в длинное легкое платье небесно-голубого цвета.
Если бы не несколько лазуритов на лифе из плотной ткани, то с первого взгляда и сказать было сложно, что наряд не из дешевых.
Сколько эти процедуры заняли времени, Вэяра не знала. Когда ее вернули в спальню хозяина поместья, за окнами стояла непроглядная тьма, а возле широкой кровати с темным балдахином появился небольшой столик на трех ножках.
— Прекрасно выглядишь, — Лейзум поднял взгляд на свою гостью, а после снял с трех блюд железные колпаки.
Комнату наполнили ароматы жареной рыбы и легкого овощного супа.
— Ты ведь проголодалась, — мужчина придвинул столик ближе к кровати, а сам встал с коричневого покрывала, чтобы не смущать девушку.
— Спасибо, — она тихо опустилась на освободившееся место и взяла в руки вилку. — Это платье…
«Надеюсь, не принадлежит его жене или любовнице».
– Оно принадлежало моей матери, — ответил мужчина, остановившись возле окна и глядя куда-то вдаль. — Я уже рассказывал тебе эту историю, Вэяра. Мои родители пали от рук колдунов. Погубили их менталисты, отравили запретной магией, хотели таким образом заполучить власть над герцогством. Долго это длилось. Матушка первая поняла, что одна из ее служанок вместо бодрящего отвара каждое утро приносит неизвестное зелье, которое по вкусу и запаху похоже на нужное, но по свойствам разнилось. Она перетрясла всю прислугу, вышвырнула предателей, уничтожила разложенные по поместью артефакты, а меня отправила погостить к другу. Королевство Трэфорд тогда не было настолько велико, едва ли ровнялось размерами с нашими землями. Отец Эгнорона относился ко мне как к сыну и с радостью согласился на предложение матушки.
