Решив, что лень стоит оставить на потом, села и спустила ноги с кровати. Единственное, что радовало меня в коморке, — это пушистый коричневый ковёр. В нём с лёгкостью утопали ноги, а я боялась представить, сколько пыли и грязи в нём скопилось.
Потянувшись и прохрустев суставами, надела балетки и вышла в коридор. И не поверила своим глазам. Хлам, выброшенный мной, и тот, что валялся тут как элемент декора, исчез. Окна оказались завешены тяжёлыми портьерами, рамы немногих картин блестели, двери очистились от пыли и паутины, а огромное растение в не менее огромном горшке по соседству с выходом из поместья расправило свои широкие зелёные листья.
— И что тут произошло?
— Тебе опять что-то не так?
Только тогда я осознала, что возмутилась вслух.
По широкой лестнице со второго этажа спускался маг. Выглядел он слегка помятым, словно не спал сутки. Под глазами залегли тени, тёмная щетина покрыла щеки и подбородок. Но так он выглядел симпатичнее, не было той заносчивости и холодности, с которой он щеголял до этого.
— Скорее удивляюсь скорости уборки, — отозвалась я, понимая, что открыто пялюсь. — Магия?
— Магия, — Олан сел на нижнюю ступень и протянул ноги вперёд. — Я ведь сказал, что приведу дом в порядок, раз тебе не по душе моя башня. Я привык держать своё слово.
Я усмехнулась. Маг пытался придать своим словам второе значение? Если да, то я его уловила, а если нет, то он это сделал неосознанно.
— Впечатляет, — отозвалась я, стараясь поддержать разговор.
— Что ты сделала с Загом? — удостоил меня взглядом мужчина.
— Что я могла сделать с этим монстром? — прислонившись к стене, поинтересовалась я.
Почему-то с ним хотелось спорить до свода челюсти, хотелось доводить до крика. Это до безумия странно, ведь я знаю человека всего сутки.
Ну да, Ева, знаешь всего сутки, а уже живёшь под его крышей. Хорошо устроилась.
— Тогда как объяснишь то, что он забился под стол в моём кабинете и отказывается оттуда выходить?
— Играет?
— И скулит, как щенок, когда его пытаешься оттуда вытащить? — хмыкнул маг.
— И что же я могла сделать с этой зверюгой?
Честно говоря, мне было до безумия интересно послушать его предположения.
— Зачаровала? — приподнял Олан правую бровь.
— Моя сила только в удаче, — я не видела смысла делать из этой информации тайну.
— Животные всегда острее чувствуют, если им грозит опасность. Потому ты вполне могла поступить с ним так же, как и со мной, — пожал плечами мужчина.
Но в голосе не было упрёка или обвинения, он и впрямь просто разговаривал со мной.
— Я не желала ничего плохого этому монстру. Но если ты думаешь, что это моих рук дело, тогда отведи меня в свой кабинет, я пожелаю Загу удачи.
— Ему ты ничего плохого не желала, а мне, значит, желала? — хмыкнул Олан, поднимаясь со ступеней.
— Это вынужденная мера, — развела я в ответ руками, понимая, что веду себя как последняя стерва.
— Следуй за мной, Ева.
Не дожидаясь моего ответа, мужчина поднялся по лестнице вверх и скрылся где-то на втором этаже. Мне ничего не оставалось, как последовать за ним.
Рука легла на гладкий блестящий поручень, шаги заглушал тонкий ковёр тёмно-коричневого цвета. И все же я ненавижу лестницы. Радовало только одно: тут всего два этажа.
Олан ждал меня в конце длинного коридора, который начался сразу у последней ступени.
Заставлять мага ждать не хотелось. Всё-таки в этот раз он говорил со мной нормальным тоном. Видимо, удача для него все же важнее гордости.
— Только тут я ещё не убирал, — предупредил меня он, толкая тёмную дверь.
Она открылась без ужасающего скрипа, но громко ударилась выпуклой ручкой о стену. Я зашла в помещение, которое Олан называл кабинетом, первая.
Честно говоря, я готова была увидеть тут стеклянные столы, колбы и мензурки, заспиртованное нечто в прозрачных банках. Словом, все то, что было в башне, и то, что рисуют обычно в атрибутике магов. Но большая комната пустовала, лишь у огромного овального окна стоял широкий письменный стол и глубокое чёрное кресло с деревянными подлокотниками.
И что он тут убирать должен был? Пыль смахнуть и пауков прихлопнуть?
Пол покрывало местное подобие паркета. А из-под стола послышалось поскуливание.
— Он там уже несколько часов, — Олан закрыл за нами дверь, — ни на слова, ни на мою магию не реагирует.
Почему собака, пусть и не совсем обычная, должна реагировать на магию? Но вслух задать этот вопрос я не смогла, потому как Олан продолжал говорить, а родители меня учили, что перебивать собеседника некрасиво.
— Он никогда себя так не вёл. Даже после поездки во Фристон он был спокойнее.
Понимая, что от меня сейчас ждут чуда, сделала несколько шагов по направлению к столу.
Надо сказать, что кинологом я не была, и уж тем более не знала, как находить подход к обозлённым или обиженным монстрам, которых тут гордо именовали псами. Да и вообще, собаки не мой конёк, я все ещё голосую за хомячка или, на крайний случай, аратэха.
Но мои мольбы никто не услышал, маг по-прежнему ждал от меня чуда, и я, чувствуя, как сердце начинает биться учащённей, остановилась у стола. Положив руки на отполированную крышку, покрытую слоем паутины и бумажками, обратилась к скулящему Загу:
— Малыш, что произошло? Выходи. Тебя никто ни за что ругать не будет.
Я поймала рассерженный взгляд его хозяина и прикусила язык. Может, эта зверюга и впрямь что-то натворила, а я ей тут политическое убежище выбиваю.
— Тебе ничего не грозит, — продолжала я уговаривать пса. — Заг, если я у тебя нечаянно заняла удачу, то возвращаю её тебе.
Договорив эту фразу, искоса глянула на мага. Я специально добавила в начале предложения имя того, к кому обращаюсь. Потому как внезапное возвращение везения вот тому остроухому мужчине в мои планы пока не входило.
Он истолковал мой взгляд по-своему, шагнул вперёд. Но стоило только полу издать тихий скрип под весом полуэльфа, как Заг залаял и чёрной молнией вылетел из-под стола.
Происходящее напоминало видео, разбитое на кадры. Вот Заг поворачивается в нашу сторону, открывает пасть и громко лает. В следующую секунду задние лапы этого монстра напрягаются, и он прыгает. Я вижу, как из открытой пасти разлетается слюна, как торчат чёрные шерстинки. И понимаю, что метит он мне в шею.
А потом яркая белая вспышка врезается в тело пса и откидывает его к окну.
И только потом я почувствовала, как ноги не слушаются, руки трясутся, а сама я издаю тихий протяжный звук на выдохе.
— Прекрати пищать! — прикрикнул на меня Олан, теряя все своё напускное дружелюбие.
