Отогнув полог палатки, сделала шаг внутрь и вздрогнула. Олан сидел на земле и прожигал меня взглядом ярких синих глаз:
— Ты солгала. Удача мне не помогла, а артефакт теперь смогу получить только, если выиграю.
— 18 —
— Я жду оправданий!
— Оправдания ты почему-то ждёшь, а меня не стал, — буркнула я, разбирая нечто похожее на спальный мешок.
— Что? — опешил маг.
— Полетел вперёд, вот и осталась твоя удача позади, — сил и желания говорить не было совершенно.
— То есть ты хочешь сказать, — очень тихо и с каким-то странным шипением проговорил мужчина, — что это я сам виноват в том, что завтра мы начинаем самые последние, а ко всему прочему Шакхард передумал возвращать мне артефакт? Он сказал, что сделка отменяется, но он согласен заключить новую. Знаешь, что он потребовал? Победы!
— Может, Шакхард изначально хотел не просто тебя сюда заманить, а сделать Героем? — забравшись в своё спальное место, предположила я. — А в значке «последние» я не вижу ничего плохого, хоть выспаться можно будет перед началом.
— Ева… — протянул он, собираясь добавить что-то ещё, но я уже его не слышала.
День выдался тяжёлым, ноги болели от долгой ходьбы. И потому заснула я в тот момент, как голова сравнялась с уровнем задницы.
Но выспаться мне не удалось. А всему причиной стал противный механический звон, который я уже ненавидела всей душой. И чем сильнее я пыталась его игнорировать, тем громче он звенел у меня над ухом.
Открыв глаза, я уставилась в тёмный потолок палатки, откуда-то сбоку раздавалось тихое мужское похрапывание.
Надо было снять браслет перед сном, так хоть бы домой наведалась. Но у Олана наверняка бы появился не один десяток вопросов, заметь он это действие. Как же я хочу вернуться к родителям в настоящем виде, а не в образе призрака.
— И почему нельзя выбирать, когда я хочу побродить по округе, а когда хочу выспаться в своём теплом уютном теле? — пробормотала я, выползая из палатки.
Фиолетовый свет луны безуспешно пытался пробиться сквозь плотный слой облаков, которые не успели разбежаться по своим делам после Ночи Бурь. Потому по периметру лагеря горели большие костры, а вот его середина тонула во тьме. Шум реки в ночной тишине казался оглушительным, заглушал уханье хищных птиц.
Бродить во тьме, пусть и в облике духа, мне не хотелось. Все же мало ли что тут может водиться. Пусть оно мне и не сможет навредить, но нанести психологическую травму — вполне.
Выбрав один из костров за ориентир, направилась к нему. То ли удача, то ли совпадение, но именно возле него сидел «Халк» и жарил кусок мяса, нанизанный на толстенную ветку.
И он был не один. Возле Шакхарда на задних лапках сидел аратэх, прижав длинные ушки к рыжей спине.
Вот это поворот! Мне же сказали, что они все то ли вымерли, то ли переселились куда-то.
— Ну что, малец, есть будешь? — с хохотом поинтересовался мужчина у зверька.
Тот пискнул и подсел ближе. «Халк» голыми руками взялся за поджаренный кусок мяса, оторвал от него половину и положил перед котокролем. Тот ещё раз пискнул, словно благодаря, и впился зубами в горячую пищу.
Я села у костра, с интересом наблюдая за тем, как человек и магический зверь поглощают мясо. Если бы я тут сидела в теле, то наверняка бы захлебнулась слюнями, такой аромат соблазнительный исходил. Но я благодарила свою удачу за то, что сижу тут в облике духа и не чувствую голода.
Аратэх оторвался от своего куска и повернул мордочку в мою сторону.
— Здрасте, — кивнула я ему, — сделай, пожалуйста, вид, что меня тут нет.
Зверёк фыркнул и вернулся к еде.
— Что такое? — всполошился Шакхард. — Опасность?
Аратэх успокоительно заурчал, почти как кот, и впился острыми зубками в мясо.
«Халк» расслабился, глядя на зверька, и тоже вернулся к поглощению позднего ужина.
— Знаешь, малец, — засмотревшись в костёр, заговорил мужчина, — этот Турнир будет не так прост, как кажется. Пусть участников осталось не так и много, но они очень сильны.
Аратэх зарычал, прерывая Шакхарда на полуслове, и кинулся в мою сторону.
Отскочить я не успела, а котокроль остановился в метре от меня и грозно зашипел.
— Мне это слышать не надо? — усмехнулась я, глядя зверю в чёрные глаза-бусины.
Рычание перешло в громкое фырканье, а длинный жёлто-рыжий хвост овил лапы.
Шакхард уже стоял на ногах, в руках сжимая огромный железный молот. И откуда он его только вытащить успел? Тёмные глаза «Халка» осматривали каждый миллиметр у костра, пытаясь обнаружить нарушителя.
— Рассей магию, — прошептал он, ни к кому толком не обращаясь.
Но котокроль его услышал и ударил хвостом по земле, выбивая комья грязи и травинки.
Я уже думала, что меня вновь подкинет вверх невидимой силой, а следующие три дня я проведу лёжа пластом в спальном мешке, но обошлось. Просто ничего не произошло.
— Не магия? — хмыкнул Шакхард. — Что же тогда тебя так вывело из себя, зверёк?
Но аратэх ему не ответил, даже не повернул голову в сторону говорившего, продолжая сверлить меня взглядом.
— Ладно, болтайте, — я медленно встала с земли, — не смею вам мешать.
Котокроль проводил меня взглядом и только после этого издал странный клокочущий звук, словно сообщая «Халку», что опасность миновала.
Надо будет спросить потом у Олана про аратэхов. Видимо, не все так просто, как рассказывали мне Ката с Мореном. И почему этот котокроль так спокойно общался с Шакхардом? Да я более чем уверена, что мужчина понимал все его странные звуки, как слова.
До того момента, как придворный чародей бесцеремонно растолкал меня, я бродила по округе, но к костру, у которого сидел «Халк» с котокролем, не приближалась.
— Ева! Вставай! День на дворе!
Я, не открывая глаз, очень тихо и медленно рассказала мужчине, что думаю о нём и о его семье до седьмого колена, и только после этого встала.
Маг пробормотал что-то о дурном воспитании и покинул палатку. Я зажмурилась от яркого солнечного света, который ворвался в шатёр, пока медленный чародей выходил на улицу, и только после этого свернула свой «спальный мешок» и вышла вслед за Оланом.
Мужчина нашёлся у берега реки, где сидел на камне и всматривался в голубые волны, на которых отблесками танцевали солнечные лучи.
— То есть ты разбудил меня в такую рань, чтобы полюбоваться красотой природы? — уточнила я, останавливаясь позади полуэльфа.
— Мы выдвигаемся после того, как ты поешь и сменишь обувь, — отозвался он.
— Я не голодна и менять свои балетки ни на что другое не собираюсь.
