Я подавила всхлип. Она готова начинать жизнь с чистого листа, а я нет. Я хочу сюда вернуться, сюда, где когда-то был мой дом.
Но это все правда. Это не сон, не иллюзия и не постановка. Моей семьи больше не существует.
Зарывшись пальцами в волосы, я спрятала лицо в коленях, а слова самого родного человека били по мне, словно плети.
— Да, я решила, Ленка. Все, что ни делается, — все к лучшему. Я рада тому, что все так сложилось. А приезжай! И бутылку шампанского захвати, отпразднуем мою новую жизнь.
У меня больше не было сил это слушать.
Встав с пола и бросив последний взгляд на женщину, которая обрела своё счастье, я вышла из зала. Остановилась в коридоре и, пересилив себя, не обернулась.
— Я тут больше не нужна, — произнести эти слова было легче, чем принять к сведению.
Все мои цели, мечты и планы вмиг рухнули.
— И что теперь делать? — спросила я, ни к кому толком не обращаясь. — Я больше нигде не нужна.
Чувство потерянности обняло за плечи, предложило поискать новый путь. Но я не хотела. Единственное, что я сейчас желала всей душой, — это оказаться как можно дальше от всех событий, пережитых за последнее время, и, свернувшись клубочком, выплакать всю боль.
Из зала все ещё звучал голос человека, который в моем свидетельстве о рождении был записан в графе «мама». Но больше не существовало ни меня, ни этой бумажки, подтверждающей, что такой гражданин страны как я есть в природе.
Смириться с этой мыслью было сложно. Хотелось с кем-то поговорить. Да и возвращаться в своё тело пора, может, хоть выспаться смогу. А уже потом на трезвую и свежую голову поговорю с той же Катой.
Но сколько бы я ни пыталась, ни дуновений ветра, ни красочных калейдоскопов не возникало.
Я просто не могла вернуться.
Нет, я, конечно, до этого раза подобные трюки не практиковала, меня всегда неведомой силой вкидывало в собственное тело, но сейчас чувство чего-то неправильного давало о себе знать. Словно меня что-то не пускало, держало за шиворот.
А потом залаял и завыл пёс. Только это был не Роберт. Я знала только одного монстра, способного издавать такие звуки.
— Заг? — я крутанулась вокруг своей оси, пытаясь понять, откуда идёт звук.
Но источник не находился, а лай становился все громче и громче. Было такое ощущение, что пёс чувствует врага или опасность. Никогда не была собачником, но эту эмоцию почему-то поняла.
Удар под дых был неожиданным. Меня подкинуло вверх, казалось, что сломались все кости.
Я чувствовала нечто подобное, когда забралась в облике духа к Олану в кабинет. Но в этот раз все было в разы сильнее, больнее и непонятнее.
Зато лай Зага исчез.
Первый вдох отозвался болью по всему телу. Настоящему телу, а не астральному. По глазам резанул яркий свет.
Попытка вскочить с холодного пола повлекла за собой ряд событий. Во-первых, лязгнули цепи, стягивающие мои руки, во-вторых, я вывихнула плечо, а в-третьих, кто-то за моей спиной вздохнул и произнёс всего лишь одну фразу:
— Насколько же ты слаба, Фэатурнд.
— 23 —
Повернуть голову не было никакой возможности. Цепи, обвивавшие кисти, ложились двумя тяжёлыми змеями на плечи и сжимали шею. Кожа на кистях была содрана и неистово щипала.
Вдох, Ева, вдох! Выдох.
Только после этой процедуры я смогла трезво оценить ситуацию. Во-первых, я в неизвестном мне помещении с голыми каменными стенами, под ногами пол, выложенный чёрной крупной мозаикой или даже плиткой, а над головой абсолютная пустота. Цепи, удерживающие меня, тянутся вверх и теряются в темноте, не видно ни потолка, ни неба. Во-вторых, на мне ночная рубашка, одолжённая Абелью, и браслет-артефакт, непонятно как появившийся на правой кисти. Учитывая, что надет он не на ту руку, делаю вывод, что надел мне его мой похититель.
И зачем меня похитили?
Пока мысли не уходили дальше вопросов, паника не могла ко мне подобраться. А потом послышались шаги.
Время растянулось, как в одной компьютерной игре, которую я так и не прошла до конца. В поле зрения появился вначале подол пышного тёмного платья с нашитыми на него бантами, а потом и его владелица.
По обнажённым плечам белого, словно фарфор, цвета, рассыпались длинные чёрные волосы. Их обладательница сверлила меня взглядом светло-серых глаз и недовольно поджимала губы.
Дама молчала.
Я её знаю! Я точно её знаю! Но откуда? Кто она?
В моей голове пролетела сотня образов, пока я не поймала нужный.
— Ласа! — слово оцарапало горло.
— Ты знаешь моё имя? — тонкая чёрная бровь приподнялась в жесте удивления. — Странно, что тебе обо мне рассказали.
Названая сестра Олана смотрела на меня с таким пренебрежением и отвращением, что сомнений не оставалось — это она виновата в моем нынешнем положении. Но зачем? Неужели придворный чародей не захотел марать об меня свои руки и потому попросил сестру? Да нет, бред какой-то! Зачем Олану от меня избавляться, я ведь не так сильно ему и на нервы в последнее время действую. Ведь так?
Ласа молчала, чем доводила до истерики. Хищная улыбка не сулила мне ничегошеньки хорошего.
— Почему? — я наконец выдавила из себя слово, которое описывало все моё состояние.
Женщина рассмеялась. Звук отбивался от голых стен, летел обратно, создавая иллюзию безумия.
Или это была не иллюзия?
— Она ещё спрашивает почему, — отсмеявшись, Ласа к кому-то обратилась.
Вот того, что произошло в следующее мгновение, я никак не ожидала.
Тихое поскрипывание переросло в шелест, и на женское плечо опустилась сияющая серебристая «муха». Расправив большие прозрачные крылышки, фея поправила миниатюрное платье и улыбнулась.
— Сильва!
— Надо же, — пропищала фея, — помнишь меня. А помнишь ли ты то, что сделала моему народу?
— Так я тут только по этой причине? — цепи негодующе зазвенели, когда я попыталась взмахнуть руками, ободрали кожу.
«Муха» захихикала, прикрывая рот ладошкой:
— Нет, не потому. С троллями мы разобрались, несмотря на твоё проклятие. Но я не могла не посмотреть на твоё поражение и потому любезно приняла приглашение сестры.
Сестры? Тут все что ли родственники друг другу? Долбанный мир!
А Сильва, словно прочитав мои мысли, взмахнула крыльями, слетела с женского плеча и начала увеличиваться в размерах.
Я с ужасом наблюдала за тем, как «муха» превращается в «слона», и понимала, что пословица возникла не на пустом месте.
Рядом с Ласой уже стояла высокая дева в длинном прозрачном платье, серебристые волосы уложены в высокую причёску, и только две пряди легко касались открытых ключиц.
