Однако тот неожиданно остановился шагах в пяти, так, чтобы
не вдруг достало копьё.
– Послушай-ка, венн, – сказал он. Поправил
съехавшую личину и слегка опустил щит, желая обезопасить себя от коварного
удара в живот. – Оглянись кругом: ваших уже добивают. Ты, я вижу, неплохо
дерёшься, незачем без толку пропадать такому молодцу. Я бы замолвил за тебя
словечко Жадобе. Не прогадаешь!
И тут с другой стороны телеги раздался вскрик Тилорна и
почти одновременно – отчаянный вопль Ниилит.
Волкодав прыгнул вперёд, как рысь на охоте, и ударил ногой в
нижний край разбойничьего щита. От такого удара не было обороны. Его противник
отлетел назад и умер, ещё не коснувшись земли. Кому-нибудь могло показаться,
что он, раскрыв рот до ушей, кусает собственный щит, но Волкодав этого уже не
видал. Он не стал обегать телегу кругом. Схватился за бортик и махнул верхом,
прямо через тюки, в которых обильно торчали засевшие стрелы.
Он успел охватить взглядом сражение, ещё кипевшее кое-где у
повозок, увидеть Фителу, умело орудовавшего длинным, тонким мечом. Он успел
заметить Тилорна, прижавшего ладони к окровавленному лицу. И конного
разбойника, уже исчезавшего среди елей. На седле перед ним кричала и билась
Ниилит, перекинутая через холку коня.
Волкодав схватил один из двух своих топоров, тот, что был
покороче, – и метнул.
Топор со свистом перевернулся в воздухе… но лошадь резко
вскинула задом, перепрыгивая валежину, и тяжёлое лезвие, нацеленное между
лопаток седоку, ударило её в круп.
Лошадь дико завизжала и рухнула на всём скаку. Волкодав
прыгнул с телеги, перелетев через скорчившегося Тилорна, через какого-то
разбойника и одного из охранников – кажется, Авдику, – что катались,
вцепившись друг другу в глотки, возле колёс. Мягкая лесная земля спружинила под
ногами. Волкодав мгновенно вскочил и помчался туда, где визжала и молотила
копытами лошадь. Спешенный разбойник нисколько не пострадал. Он тоже был на
ногах и уже удирал в лес, таща Ниилит. Девчонка сопротивлялась отчаянно –
упиралась, пыталась схватиться за еловые ветки, укусить его руку. И кричала:
– Волкодав!.. Волкодав!..
– Зови громче, – посоветовал ей похититель. Потом
обернулся и увидел погоню: – Ага, вот и твой дружок подоспел.
Он разглядел хрустальную бусину, украшавшую волосы
Волкодава.
Больше всего венн боялся, что разбойник струсит и попробует
заслониться девчонкой. То есть Волкодава это ничуть не смутило бы, но Ниилит и
так натерпелась достаточно страху, зачем её ещё хуже пугать… Боги не попустили.
Стоило лиходею немного отвлечься, оценивая противника, – и острые зубы
Ниилит глубоко впились в запястье.
– Кусаешься, сучка!..
Рукоять меча опустилась на черноволосое темя. Не слишком
сильно, не насмерть – просто чтобы полежала тихонько, покуда приканчивают
дружка.
Секира Волкодава встретила и отшвырнула просвистевший меч.
На мече была кровь. Чью голову он успел разрубить? Тилорна?..
– Северный ублюдок! – по-сольвеннски сказал
разбойник Волкодаву, и тот не сомневался, что это был его родной язык. –
Ты идёшь через наши земли вместе с вельхами и сегванами. С ними и подохнешь!
Волкодав не ответил. Длинный меч вновь свистнул, целя ему по
ногам. Волкодав легко ушёл от удара, перепрыгнув через летящий клинок. Меч был
великолепен. Если довелось обладать таким, следовало бы владеть им получше.
Очнувшаяся Ниилит приподнялась и, не имея иного оружия, запустила в похитителя
подвернувшейся шишкой. Шишка безобидно отскочила от облитого кольчугой плеча.
Венн понимал, что перед ним был опытный воин. Опытный и
жестокий. Но высокомерный. Привык побеждать сразу. Значит, можно попробовать
одурачить его.
Отбивая очередной удар, Волкодав запутался ногой в
можжевеловом корневище и упал на колено, едва не выронив топор. Его противник
одним движением развернул тяжёлый меч и, крякнув, с силой рубанул сверху вниз.
Ниилит пронзительно завизжала. Разбойник почти уже видел перед собой
распластанное надвое тело, но вместо русой головы меч со звоном и скрежетом
прошёл по толстому кованому обуху. Лезвие секиры тотчас скользнуло вперёд, и
уже разбойник взвыл дурным голосом: его меч и два пальца правой руки упали в
траву.
У него хватило ума сразу броситься наутёк. Петляя, кинулся
он за пушистые ёлки, в густую поросль ольхи. Волкодав мог бы без особого труда
догнать его или выследить по пятнам крови из раны. Он даже шагнул было вперёд,
но остановился. Не годилось бросать напуганную девчонку одну. Жива, цела – и
добро.
Ниилит повисла у него на шее. Она не плакала, только дрожала
всем телом. Волкодав гладил растрёпанные чёрные кудри и думал, что непременно
найдёт для неё такой дом, где в эти волосы никогда больше не вцепится ничья
жадная лапа. А если такого дома нет на земле, он его выстроит.
Он подобрал меч разбойника и пошёл назад, на дорогу. Уж если
конник сцапал девчонку и поскакал прочь, значит, о победе в схватке речи не
шло. И точно – спереди раздавались голоса перекликавшихся обозников. Нападение
было отбито.
* * *
В горячке погони Волкодаву казалось, будто он удалился от
дороги на какой-то десяток шагов. На самом деле пробежал он не менее сотни.
Ниилит поспевала за ним, путаясь в вереске. Она всё старалась схватиться за его
поясной ремень, но пальцы соскальзывали.
Если головорез что-нибудь сделал с Тилорном, думал Волкодав,
я его выслежу. И выпущу ему кишки.
Он ещё остановился возле упавшего коня. Увидев людей, тот
приподнял голову, застонал и попробовал встать. Но не смог. Задние ноги не
двигались.
Как назло, конь был белый, без единого пятнышка. Венны
знали, что именно такие влекли по небу солнечную колесницу. Волкодав опустился
подле него на колени, снял седло и расстегнул уздечку, окованную узорчатым
серебром, освобождая коня.
– Скачи на Небо, лошадка, – негромко проговорил
он, гладя мягкие ноздри. – Скачи по вечному Древу сквозь небеса, за синий
Океан, на серебряные луга. Там тебе Матери соткут новое тело, скроят новую
шубку краше нынешней. Станешь опять жеребёнком, опять родишься на свет. Да
скажи Старому Коню, что злой человек привёл тебя на муку, а Серый Пёс отпустил.
Ниилит не заметила, когда он успел вытащить нож. Конь
затрепетал и затих. Судорожно вздымавшийся бок опал в последний раз…
Ниилит отшатнулась прочь, всхлипнула и побежала к дороге.
Волкодав поднял меч, седло и узду и пошёл за ней.
Тилорн был не только жив, но даже впервые без посторонней
помощи ухитрился сесть на телеге, и у Волкодава отвалился камень от сердца.
Калека всё пытался утереть с лица кровь, но, конечно, только больше размазывал.
Ниилит суетилась подле него, смачивая из фляги тряпицу.
