– Я бы показал, только мне оно не для питья, –
медленно и очень спокойно выговорил Волкодав. – Ты человек просвещённый,
знаешь, наверное, что значит «продезинфицировать»…
Развязал кошелёк и принялся отсчитывать монеты.
Судя по выражению лица корчмаря, он ждал, что лесной житель
расшумится, а то и грохнет скляницу об пол, – десять стражников, надо
думать, вмиг его утихомирили бы. Или вправду попытается проглотить содержимое
на потеху гостям…
– Не знаешь, – удовлетворённо кивнул Волкодав. И
посоветовал: – Книжку почитай, может, найдёшь где.
Аккуратно выложил на стойку одну подле другой шесть медных
монет, взял пузырёк и направился к двери.
На сей раз, однако, он не смог преодолеть искушения и
задержался возле стола, у которого сгрудились стражники. Один из молодых воинов
сейчас же заметил:
– Ишь какой славный меч у этого венна. А драться им он,
интересно, умеет?
Длинные языки немедленно завертелись:
– Да вряд ли: он, как все венны, больше дубиной…
– То-то ему нос на сторону и свернули.
Бравлин счёл за благо предостеречь молодцов:
– Потише, ребята. Что толку попусту ссориться.
Волкодав молча повернулся и пошёл прочь, а Нелетучий Мыш
презрительно плюнул в обидчиков.
– Эй, венн! – немедленно раздалось сзади. –
Ты куда?
Волкодав остановился. Потом не спеша повернулся к ним лицом.
– Морды вам бить пока вроде не за что, – задумчиво
проговорил он, пожимая плечами. – Да только и всё слушать, что вы несёте…
Кто-то из стражников захохотал, хотя, по мнению Волкодава,
ничего смешного в его словах не было. Ещё один весело бросил:
– Чего ждать, если у них бабы верховодят.
Дружный смех сопроводил это замечание, и Волкодав
призадумался, не слишком ли поспешным было его замечание насчёт битья морд.
– Иди сюда, парень, – сказал ему Бравлин. –
Покажи моим дуралеям, каких мужчин рожают ваши женщины.
Уйти сделалось невозможно. Волкодав нахмурился и шагнул
обратно к столу.
Вообще-то венны не жаловали состязаний, полагая их лишним
поводом для обид. «Если я тебя одолею – ты огорчишься. Если ты одолеешь – я
огорчусь. Зачем?» Сам Волкодав одно время зарабатывал на жизнь, нанимаясь
стражником, телохранителем, вышибалой в кабак. Надо ли говорить, что у каждого
нового хозяина его обычно встречал отказ. И косой взгляд уже нанятого молодца.
Тогда-то, вдохновлённый отчаянием, Волкодав впервые воспользовался старой, как
мир, уловкой, славно выручившей его в Большом Погосте. Он стал предлагать
сопернику помериться сноровкой и силой – конечно, у хозяина на глазах. Тут уж
отказа не случалось. Поначалу Волкодав нередко бывал бит. И жестоко. Он не
горевал. Он умел терпеть. Он учился, благо Кан-Кендарат была тогда ещё с ним.
Он знал, что должен очень многому научиться, если вправду хочет вернуться домой
и разыскать Людоеда…
Бравлин освободил ему место рядом с собой. Волкодав поправил
за спиной меч и сел на скамью. Напротив ухмылялся тот белоголовый верзила;
ладони у него были что сковородки, а правый рукав закатан выше локтя. Раздень
обоих, и он выглядел бы куда внушительнее Волкодава. Венн тоже распутал тесьму
на запястье. При виде кандальных рубцов сзади послышалось одобрительное
«О-о-о!». Волкодава это всегда раздражало. Молокососы, близко не нюхавшие
неволи, почему-то любили предстать этакими знатоками, намекнуть неизвестно на
что. Дурачьё. Щенки бестолковые.
Они поставили локти на стол и сцепили ладони. Свободной
рукой Волкодав на всякий случай накрыл Мыша, беспокойно возившегося на плече.
Откуда было знать маленькому зверьку, что тут затевалось – безобидная возня или
нешуточный поединок? Ещё укусит кого.
…Соперник Волкодава удивительно долго пристраивался и
примеривался, ёрзая туда-сюда по скамье. И только когда он из румяного сделался
багровым и, тяжело дыша, навалился грудью на кромку стола, венн запоздало
сообразил, что молодой стражник давно уже боролся всерьёз. Просто он даже
издали не видал Самоцветных гор. Не говоря уж о том, чтобы ворочать там
неподъёмные глыбы. И, что гораздо важнее, не знал, на что способны люди, для
которых давно истёрлась разница, жить или умереть. Волкодав вздохнул. Унижать
парня ему не хотелось.
– Всё, – сказал он и распрямил пальцы.
Ещё мгновение его соперник продолжал давить что было сил.
Потом до него дошло. Его ладонь обмякла, и он перевёл дух. Как показалось
Волкодаву, с большим облегчением.
При виде такого чуда половина стражников пришла в большую
задумчивость и умолкла. Другая половина, наоборот, зашумела: каждый рвался
самолично помериться с венном.
Волкодав поднялся и перешагнул скамью, выбираясь из-за
стола.
– Постой, парень, – начал было Бравлин.
Волкодав мотнул головой:
– Всё, хватит. Дел много.
На сей раз никто не напутствовал его ядовитыми замечаниями и
не проезжался по поводу мужчин, которые слушаются женщин. Тем не менее
Волкодаву было почти совестно. Честь племени отстаивают не в дурацком
рукоборстве за корчемным столом. И силу, если есть, по каждому пустяку в ход не
пускают. Оставалось утешаться тем, что он, вообще говоря, не напрашивался.
И надеяться, что всё случившееся не повлияет на лечебные
свойства вина…
Выходя, Волкодав заметил краем глаза, что Бравлин покинул
стол и направился за ним.
Ноги сами собой понесли его на торговую площадь, к изваянию
Медного Бога. Всё-таки ему часто вспоминался седобородый жрец, с которым
когда-то давно, в детстве, свела его жизнь. Послушать старика, так на всех
девяти небесах не было никого великодушнее, милосерднее и мудрее его Близнецов.
Он говорил о них точно отец о рано умерших сыновьях. Вот уже одиннадцать лет
Волкодав тщетно силился понять, какое отношение имели Боги старика к тем
злопамятным и недобрым созданиям, которыми пугали людей другие носители
двухцветных одежд…
Площадь была запружена любопытным народом, но высокий рост,
позволявший смотреть поверх большинства голов, в который раз выручил Волкодава.
Неподалёку от Медного Бога возвышался дощатый помост,
сколоченный плотниками накануне. Перед помостом плечом к плечу стояли
стражники, и за их спинами, в окружении отцовской дружины, сидела в резном
деревянном кресле кнесинка Елень. Насаждение новой веры часто начинают с
правителей. Что примет вождь, то рано или поздно примут и люди. А кроме того,
хмыкнул про себя Волкодав, в присутствии кнесинки возмущённые горожане всё же
вряд ли набросятся на жрецов и побросают их, как водилось в Галираде, с
пристани в воду.
На помосте стояло несколько священнослужителей, но Волкодав
первым долгом посмотрел не на них. Его внимание привлёк воин, державшийся
позади жрецов и как бы ожидавший своего часа. Это был настоящий гигант,
облачённый в двухцветную броню. Лицо скрывала кованая личина, повторявшая черты
усатого человеческого лица и тоже разрисованная в две краски. Волкодав знал,
что Ученики Близнецов весьма придирчиво отбирали воинов, достойных носить
двухцветные брони. И выбирать было из кого. Наёмники слетались к ним, как мухи
на мёд. Ещё бы! Платили жрецы хорошо, а кроме того, стоило надеть освящённую
кольчугу, и любой удар кулака становился подвигом в святой битве за веру.
