Два тяжёлых клинка взлетали, кружились, ткали в воздухе
стремительную паутину. Потом всё кончилось.
Полосатый злился всё больше, теряя терпение и осторожность.
Каждый раз, соприкасаясь с клинком Волкодава, его меч выходил из повиновения и
словно по собственной воле чертил в воздухе кренделя, норовя выскочить из
ладони. Воин жрецов был готов сожрать венна живьём. Все уговоры насчёт
непролития крови были давно и прочно забыты. Он убьёт этого дикаря, так унижавшего
его своим мастерством. Беда только – после каждого выпада приходилось заново
отыскивать венна взглядом: тот всякий раз успевал пропасть неизвестно куда.
Глаза начала затягивать багровая пелена бешенства. Никогда ещё двухцветный не
ведал поражения в поединке. Очередной свистящий замах канул в никуда,
полосатого развернуло кругом. И прямо перед собой он увидел испуганные глаза
пленного книгочея, следившего за схваткой. Из-под расписной личины донёсся
сдавленный рык. Меч стремительно и кровожадно взмыл над головой…
Волкодав возник между ним и аррантом, как по волшебству.
Узорчатый меч взвился в его руке, встречая страшный удар.
Веннский кузнец, живший давным-давно, не подвёл далёкого
внука. Раздался звон и хруст. В руках у двухцветного осталась рукоять с
обрубком в полпяди длиной. Не разобравшись в горячке, обезоруженный воин ещё
попробовал замахнуться. Потом с руганью швырнул бесполезную рукоять Волкодаву в
лицо.
Узорчатый меч перехватил её в воздухе – не ровен час, ещё
поранит кого – и уронил наземь в двух шагах от помоста. Потом змеёй метнулся
вперёд и, приподняв кольчужную бармицу, свисавшую с личины на грудь, упёрся в
подбородочный ремень шлема.
– Снимай рукавицы, – негромко приказал Волкодав.
Рубаха на нём промокла насквозь. Он тяжело дышал, но старался говорить ровно.
Ни у кого не должно быть сомнений относительно того, кто победил.
Двухцветный, надо отдать ему должное, заколебался… Но меч
Волкодава передвинулся с ремня, коснувшись податливой кожи, и в голубых глазах
за прорезями личины ярость и непокорство сменились жалостью к себе. Удивительное
дело, подумалось Волкодаву, до чего дорожат собственной жизнью люди, привыкшие
с безнаказанной лёгкостью отнимать её у других…
Двухцветный медленно стащил одну рукавицу, потом другую.
Бросил их на помост.
– А теперь шлем, – сказал ему Волкодав.
Из-под шлема появилась копна кудрявых чёрных волос,
слипшихся от пота, и густые усы. Побеждённый был весьма недурён собой. Небось,
в самом деле нравился девкам. Волкодав отвёл меч от его шеи и повернулся к
проповеднику. Нелетучий Мыш успел вернуться на плечо и гордо раздувал пушистую
грудку, считая победу по крайней мере наполовину своей.
– Так я забираю этого человека, – сказал Волкодав.
И кивнул на арранта. Тот смотрел на него широко распахнутыми глазами, явно не
веря случившемуся.
Волкодав низко поклонился кнесинке, спрыгнул с помоста и
пошёл за ножнами и пузырьком. Бравлин встретил его широченной улыбкой: полторы
четверти коня серебром были деньгами вовсе не маленькими. Аррант пугливо
оглянулся на своих недавних мучителей, потом судорожно прижал к груди книги и
неуклюже слез наземь следом за Волкодавом.
Толпа весело шумела и улюлюкала, отпуская малопристойные
шуточки по поводу Богов-Близнецов и их слуг. Надобно думать, жрец произнёс
достаточно грозную проповедь. Люди всегда рады посмеяться над тем, чем их
собирались пугать.
Однако мир неизбежно перевернулся бы, если бы Ученик
Близнецов позволил кому-нибудь другому оставить за собой последнее слово. Вот
он торжественно воздел руки к небу, и голос, привыкший к гулкой пустоте храмов,
без труда разнёсся над площадью:
– Благословенна премудрость Близнецов, прославляемых в
трёх мирах, и Отца Их, Предвечного и Нерождённого! Внемлите же, маловерные, что
за кару назначили Они отступнику, который предпочёл сумерки отречения свету
истинной веры. Они сделали его рабом дикого варвара, коснеющего в язычестве.
Может ли выпасть худшая доля еретику, мнящему себя просвещённым?..
Да, устало сказал себе Волкодав, застёгивая нагрудную пряжку
и пряча в кошель хрупкую скляночку. Переспорить жреца!
Они шли по улице.
– Куда мы идём? – спросил аррант. Волкодав ответил
не сразу, и юноша, метнув на грозного избавителя опасливый взгляд, сокрушённо
поправился: – Куда ты ведёшь меня… хозяин?
– На постоялый двор, – проворчал Волкодав. –
Вымоешься, поешь… а там оставайся или иди, не держу.
Арранту понадобилось время, чтобы переварить эти слова.
Потом он нерешительно проговорил:
– Брат Хономер отдал меня тебе в…
Голос его дрогнул.
Брат Хономер, мысленно повторил Волкодав.
– Меня… Эврихом звать, – помолчав, сказал
юноша. – Тебя же, я слышал… кнесинка Волкодавом назвала…
– Может, и назвала, – буркнул Волкодав. Если бы
Эврих не представился сам, он нипочём не стал бы выспрашивать. На кой ему имя
человека, с которым он самое позднее завтра утром распрощается навсегда. А уж
своё ему открывать…
– Спасибо тебе, – говорил между тем Эврих. –
Видно, не перевелись ещё благородные люди…
Замолчишь ты или нет, подумал Волкодав.
…Потом он спрашивал себя, уж не его ли злая досада сглазила
Эвриха. Они были в двух шагах от гостиного двора Любочады, когда навстречу им
попался прохожий: среднего роста человек с удивительно незапоминающейся
внешностью, каких в любой толпе с избытком. Он миновал их, пройдя с той
стороны, где шёл со своими книжками Эврих…
Сперва Волкодаву показалось, будто аррант остановился,
споткнувшись. Он покосился на неуклюжего спутника… и тотчас крутанулся всем
телом, оборачиваясь назад. Незаметного прохожего нигде не было видно. А Эврих
неподвижным взглядом смотрел сквозь Волкодава, и на лице у него было изумление,
смешанное с какой-то детской обидой. Он медленно клонился вперёд, и верхняя
книга из стопки, которую он нёс, уже готова была упасть. А по низу его короткой
рубахи быстро растекалась и капала на деревянную мостовую густая алая кровь.
Вездесущие мальчишки прыгали на месте, указывая за угол:
– Туда, туда побежал!..
Догнать, ошпарила Волкодава мгновенная мысль. И убить. Да,
он догонит убийцу. И тот пожалеет, что родился на свет. Но вот аррант к тому
времени изойдёт кровью уже наверняка.
Упасть Эвриху так и не пришлось. Волкодав подхватил его на
руки. Эврих слабо застонал и затих. Кровь толчками уходила из широкой раны
внизу живота. Книги в тяжёлых кожаных переплётах рассыпались по мостовой…
– Соберите! – рявкнул Волкодав мальчишкам. И сломя
голову кинулся в раскрытые ворота, потом через двор. Постояльцы, попадавшиеся
навстречу, в ужасе шарахались прочь.
