Удивительно, но после той ужасной пытки я стала чувствовать себя намного лучше. Проще. Легче. Так хорошо и спокойно мне давно не было.
Будто бы все встало на свои места, которые осталось только озвучить.
— Дарий, скажите, зачем вы меня спасли?
— Какой глупый вопрос от такой умной женщины, — хмыкнул колдун.
— Прошу, не уходите от ответа, — я старалась говорить спокойно. Но голос начал дрожать. — Талиана Арвалэнс была нужна вам только для разрушения проклятия. Когда же все это… произошло, вы знали, что я — не она. Тогда для чего? Вы подарили мне жизнь, вновь. А я не в силах ответить вам тем же.
— Вот в этом я уже не уверен, — слишком спокойно проговорил мужчина, останавливаясь у самой кромки.
— В каком смысле?
Запели сверчки. Где-то за высокими деревьями терялись стены дворца, из окон которого лился теплый желтый свет. Несколько раз ухнула ночная птица.
— Что тебе известно о проклятии, что было наложено на род Люцис, Тала?
— То, что его наложила любовница вашего предка, — я нахмурилась, провела пальцем по кулону-проводнику. — Первой всегда погибала жена или возлюбленная того человека, в крови которого пробудилось проклятие.
— Да, все так, — согласился император. — Твой помощник раздобыл много секретной информации, и об этом я подумаю на досуге. Не дело, что любая воспитанница может получить доступ к тайнам правящего рода.
Дарий не улыбался, но глаза его смеялись. Я видела небольшие лучики-морщинки, залегшие в уголках. И от этого он переставал быть грозным могучим тираном, а становился таким домашним и уютным… Кем?
Наверное, я сейчас была не готова ответить даже себе.
— Но перед тем, как я раскрою тебе всю правду, я все же хотел бы узнать о самочувствии моей фаворитки.
— Как бы странно это ни прозвучало, но я чувствую себя лучше, чем до этого. Только кошмары мучить начали. Это, наверное, единственное плохое изменение.
— Я рад, что это не сказалось на тебе в более глобальном плане. О расщеплении душ я слышал только в легендах. В них не было сказано о том, как это влияло на человека. Но глядя на тебя… В общем, я рад.
— Расщепление душ? — я приподняла брови, ожидая продолжения.
Желая услышать продолжение.
Но правитель вновь не торопился. Он словно наслаждался этим вечером, смаковал каждый момент. Мучил меня, снедаемую любопытством.
— В той легенде говорилось, что у женщины родился сын, хотя маги предрекали ей двойню. Ребенок вел себя странно, временами говорил разными голосами, различно реагировал на одинаковые ситуации. Это пугало родителей, и тогда отвели они своего наследника к сильнейшему магу того времени, — Дарий провел рукой по волосам. — Чародей сообщил, что его помощники не ошиблись, когда обещали паре двойню. В малыше жило две души.
Гладь озера нарушила жирная рыба. Она высунула голову из воды, открыла рот, ловя воздух, и скрылась в глубинах.
А император тем временем продолжал говорить:
— Тогда он провел над ребенком сложнейший ритуал, который нигде доподлинно описан не был. В легенде говорится, что родителям пришлось сделать выбор между двумя душами. Одну уничтожили, а вторую оставили в теле. Таким образом малыш излечился от того, что считалось болезнью. Улавливаешь?
— Я делила это тело с другой душой?
— Да. И, судя по всему, это была сама Талиана Арвалэнс.
— Но, — я ахнула, — она ведь умерла. Разве не так? Разве она не пожелала себе смерти?
— Некоторые эмоции сильнее желания умереть, — с легкой грустной улыбкой проговорил Дарий. — Ее ненависть ко мне продолжала удерживать душу в теле. Продолжала пытаться мне насолить. Ведь тот выброс магии… Это была не ты.
— Не я.
Теперь многое становилось на свои места. Спонтанные эмоции, несвойственные мне черты, проблески воспоминаний и голос в голове.
Талиана на самом деле была жива и все это время находилась рядом. Но не могла ничего сделать. А теперь…
— Значит, Линда извлекла из меня душу бывшей принцессы Дасманского королевства? И что с ней теперь будет? Она ведь заключена в том кристалле…
— Как только я разберусь со срочными делами, так подарю ей свободу. После всего пережитого она это заслужила.
— Дарий, а мне просто повезло, что в том кристалле оказалась не я, или наконец взыграло желание Талианы умереть?
— Скорее, второе, — через мгновение отозвался мужчина. — И правильно настроенный Линдой артефакт. Она верила в силу ненависти и хотела уничтожить мой единственный шанс на спасение от проклятия.
— И у нее это получилось…
— Вот мы и вернулись к сущности проклятия, — Дарий повернулся ко мне лицом. — Готова еще слушать меня, или продолжим разговор завтра?
— Да вы издеваетесь! — я не выдержала, повысила голос и тут же втянула шею в плечи.
А правитель рассмеялся:
— Да, такой ты мне, пожалуй, нравишься больше. Заносчивые нотки Талианы Арвалэнс были неплохи, но истинные эмоции намного красивее.
Я на мгновение застыла, так и не найдя объяснения его словам. Ну не комплимент же мне он в самом деле сейчас сделал… Нет же?
— Ну раз я пообещал тебе рассказать все, то, пожалуй, сейчас самое время, — правитель вновь отвернулся к озеру. — Твой проводник сообщил тебе правдивую информацию, но не всю. Да, мой предок был проклят сильной чародейкой. Он изменил своей любимой женщине, но оставить не смог. Я считаю, что проклятие это на него было наложено вполне заслужено. Не заслужено страдают его наследники. Много лет назад я решил во что бы то ни стало отыскать могилу проклявшей мой род. Искал зацепки, упоминания, информацию. Но место ее погребения так обнаружить и не удалось.
— А зачем вам была нужна ее могила?
— Я верил, что если принести извинения за предка и весь свой род, то мы получим освобождение.
— Кажется, вы недооценивали ненависть преданной женщины, — как бы невзначай хмыкнула я и поймала на себе странный взгляд. — Что?
— Нет, — император мотнул головой. — Ничего. Ты, скорее всего, права. Но тогда это двигало мной, давало сил. Спустя какое-то время я нашел оракула. И тот произнес свое «слово», в которое вложил разгадку к освобождению рода Люцис. Но было оно настолько туманно и размыто, что я попросил второе решение проблемы.
— И тогда он посоветовал создать гарем…
— Да. Проклятие пробуждалось незаметно. Первым шагом к неминуемой гибели была болезнь возлюбленной женщины. Передавалось оно после ночи, наполненной страстью. Такой, которая бывает только между любящими друг друга людьми.
— Что стало с вашей наложницей, ваше императорское величество? Она жива? — в голосе смешались сразу несколько эмоций, которые я могла охарактеризовать только одним словом — ревность.
