– Это не похоже на Франческу. Она не склонна держать язык за зубами.
– Да, но за последние годы мы все научились хранить тайны.
«Моя вина». К грузу, с которым постоянно жила Александра, добавился еще один камень. У нее подогнулись колени, и она почти рухнула на стул напротив Сесилии.
Существовала реальная опасность того, что их тайна вскоре перестанет быть тайной, и ей придется рассказать об этом своим сообщницам. Десять долгих лет она старательно ограждала подруг от прошлого, но теперь…
Сесилия продолжила говорить, оставаясь в счастливом неведении о безрадостных мыслях Александры:
– Если Франческа не хочет выходить замуж за этого Редмейна, почему бы просто не разорвать помолвку? Зачем нужен маскарад? И что означает ее просьба о помощи? Она попала в ловушку. Я это чувствую.
Александра снова ощутила укол вины – в последнее время она была слишком занята собственными проблемами. Порывисто схватив Сесилию за руку, она заявила:
– Если она в опасности, мы сделаем все от нас зависящее, чтобы ей помочь. – Она говорила с уверенностью, которой не чувствовала.
– Разумеется, – невозмутимо ответствовала Сесилия. – Мы справлялись и не с такими демонами, как этот герцог Редмейн.
Сесилия всегда отличалась проницательностью, вот и теперь устремила на подругу внимательный взгляд и спросила:
– Александра, ты уверена, что с тобой все в порядке?
Хороший вопрос для женщины, пережившей то, что она. Даже после стольких лет. «С тобой все в порядке?»
И ответ на него может быть только один: нет.
С ней не все в порядке уже больше десяти лет. Она пришла в себя. Обрела цель в жизни. Она удовлетворена, хотя и не счастлива. И многого достигла. Можно ли это назвать «все в порядке»?
На самом деле, годы смягчили боль. Она стала лучше спать, да и кошмары снились реже. Чувство стыда теперь беспокоило все меньше, и между моментами, когда воспоминания заставляли ее рыдать и яростно скрести свое тело в обжигающе горячей воде, стало проходить все больше дней. Приложив титанические усилия, Александра сумела построить свою жизнь, в которой были цель и страстное увлечение, – работой, конечно. Но она неизменно стремилась к одиночеству и сохраняла лишь горячую преданность двум необыкновенным женщинам, с которыми ее свела судьба в юности и которых она любила больше всех на свете. Она любила только их, и больше никого.
Ведь одиночество безопаснее, чем любовь.
И все прошедшие десять лет на традиционный вопрос, все ли с ней в порядке, Александра с улыбкой отвечала: «Да, со мной все в полном порядке». И каждый раз при этом лгала все меньше.
Но сегодня она не могла дать такой ответ. Потому что порядка не было и близко. А когда подруги услышат ее новости… Что ж, возможно, сейчас самое время раскрыть карты.
– Сесилия, я…
Дверь распахнулась, и в комнату ворвалась рыже-черная молния. Затем дверь так же быстро захлопнулась.
Франческа никогда не имела привычки стучать.
– Боже, как же я рада вас видеть!
Подруги крепко обнялись.
– Что случилось, Фрэнк?
Выражение изумрудных глаз Франчески казалось серьезным и торжественным, что было не вполне для нее типично.
– Вы должны помочь мне найти доказательства того, что семья герцога Редмейна убила моих родителей, – прошептала она. – Если кто-то из них узнает, кто я на самом деле, я буду следующей жертвой.
Глава 4
Потрясенная Александра смотрела на подругу, не в силах произнести ни слова.
Графине Мон-Клэр всегда была чужда серьезность, поэтому видеть ее прелестное личико с прозрачной фарфоровой кожей таким напряженным было странно и тревожно. Она с ранней юности обладала хрупким телосложением, но теперь ее высокие скулы стали более выраженными, а щеки даже слегка ввалились. Создавалось впечатление, что она уже давно ничего не ест.
На фоне черного платья ее лицо казалось бледным до синевы, а рыжие волосы – огненными.
– Я не знаю, что делать.
– Давайте присядем. – Сесилия взяла одну руку Франчески, Александра – другую, и они повели расстроенную подругу к маленькому диванчику у камина. – Хочешь чаю?
– Я говорю, что моя жизнь в опасности, а ты предлагаешь мне чай? – Франческа уставилась на Сесилию как на безумную.
Нисколько не смущенная, Сесилия убедилась, что подруги удобно устроились, после чего подошла к буфету и приготовила три чашки.
– Должна ли я понимать, что ты отказываешься? – Она осторожно налила чай через ситечко в каждую чашку, после чего потянулась к сахарнице.
Франческа возмущенно фыркнула и пробормотала:
– Три кусочка.
Сесилия уже положила три кусочка сахара в первую чашку, два – в чашку, предназначенную для Александры, и один в свою. Так они готовили чай уже пятнадцать лет.
Она поставила чашки на блюдца, раздала подругам, после чего села рядом и поправила очки.
– А теперь давайте послушаем, в какие неприятности ты впуталась.
Оказавшись в компании верных подруг, Франческа как-то сразу лишилась уверенности. Она обмякла и ссутулилась над своей чашкой, словно бродяга над огнем в ненастную зимнюю ночь.
– Даже не знаю, с чего начать, – устало проговорила она. – Я ни на минуту не сомкнула глаз за все три дня, что провела в Редмейн-касле.
– Почему мы все здесь, Фрэнк? – спросила Александра, сделав осторожный глоток – чай оказался обжигающе горячим. – Не могу поверить, что ты собралась замуж. И за кого? За человека, которого подозреваешь в убийстве?
Руки Франчески задрожали, и она поставила чашку, так и не притронувшись к чаю.
– Я ничего не знала о контракте, пока Редмейн не вызвал меня.
– Вызвал тебя? – недоверчиво переспросила Александра. Она не могла себе представить, чтобы упрямая непокорная Франческа подчинилась вызову.
– Я могла отказаться, – призналась подруга. – Но мне нужно было найти способ проникнуть в замок. Как еще я могу удостовериться в виновности его семьи?
– Что заставляет тебя думать, что они виновны? – Сесилия допила чай и налила себе вторую порцию.
– Дело в том, что, ознакомившись с контрактом, я не могла не обратить внимания на одну особенность.
– Какую? – Александра прикусила нижнюю губу.
– Контракт был подписан как раз накануне бойни в Мон-Клэр, – выпалила Франческа.
Склонная к скептицизму Александра поинтересовалась:
– А другие свидетельства против них есть? Да, совпадение по времени весьма подозрительно, я согласна. Но это еще ни о чем не говорит.
Франческа тряхнула головой и тяжело вздохнула.
