А что если согласиться на предложение Петрова? Он все же прав: сотрудничать с ним очень выгодно. Когда люди увидят меня в его влогах, они все хлынут на мой канал, чтобы посмотреть, что я за человек. У меня вырастут просмотры и увеличатся доходы. Круто же! И всего-то надо — отложить свой план с выливанием кофе на голову этого гада. Не отменить, нет! Отложить! Поглумиться над Петровым, как следует, я всегда успею, но сначала мне надо попытаться на нем заработать.
От охватившего меня азарта я невольно ускоряю шаг. Да! Так даже лучше: сначала использую этого придурка в своих целях, потреплю ему нервы и только потом устрою ему душ из капучино.
Я сама не замечаю, как оказываюсь у кафе. В планах у меня было чуть опоздать, но на радостях я прилетела в условленное место ровно в полдень. Ну и ладно! Побуду пунктуальной.
Я толкаю тяжелую дверь и с улыбкой до ушей вплываю в уютный зал, пропахший арабикой.
В кафе почти нет народа. В углу у стены — какой-то студент с ноутбоком, возле окна — парочка влюбленных. И все! Петрова — нет… Улыбка медленно сползает с моего лица. Все-таки это пранк! А я повелась, дурочка. На мгновение мне даже хочется застонать от накрывшего меня разочарования.
— Привет, Ника! — говорит знакомый бариста и взгляд его буквально лучится. — Давно тебя не было.
— Много работаю, — бормочу я и пытаюсь прогнать с лица раздосадованное выражение. Не удивлюсь, если парень с ноутом — человек Петрова, и сейчас мою физиономию снимают скрытой камерой.
— Тебе, как всегда, — капучино с ореховым сиропом? — уточняет бариста.
— Давай! — киваю я и на всякий случай строю ему глазки. Вдруг меня и правда снимают?
Бариста на глазах розовеет: он светленький, такие легко краснеют.
Мы перекидываемся еще парой слов об общих знакомых, а потом он с излишне сосредоточенным видом варит мне кофе. Я от скуки слежу за его действиями и мысленно костерю себя. Нет, ну надо же быть такой доверчивой!
— Отлично выглядишь сегодня! — говорит бариста, пару раз нервно сглотнув.
— Спасибо.
Так-с, кажется, я перестаралась с кокетливыми взглядами.
К моему самобичеванию примешивается чувство вины. Не хватало только, чтобы парень решил, будто я к нему и правда не равнодушна. Не люблю динамить, а отношения мне сейчас вот совсем не упали. Мне канал надо развивать, на квартиру зарабатывать.
Я отворачиваюсь от баристы и старательно изучаю интерьер. Вот нравится мне эта кофейня и все, нравятся скромные деревянные столики, фикусы на подоконнике и стальные абажуры.
— Держи! — бариста наконец вручает мне чашку, и я, расплатившись, присаживаюсь за второй свободный столик у окна. Раз я здесь, почему бы все же не насладиться кофе? Тем более он тут хорош.
Минут через десять моя чашка пустеет, а разочарование тускнеет. Я с телефона проверяю электронную почту и собираюсь двигать домой. И в этот момент дверь в кофейню распахивается, и на пороге появляется Петров.
— Чертовы пробки! — цедит он и быстро обводит взглядом зал. — И где она?
Он внимательно изучает парочку, пару секунд смотрит на меня, а потом отворачивается, достает телефон.
— Твою мать! Пятнадцать минут уже, — на лице Петрова проступает еще больше досады.
Он присаживается за ближайший столик и начинает кому-то звонить. Я вся подбираюсь и, конечно, развешиваю уши. Интересно же, почему меня проигнорировали.
— Прикинь, она уже ушла, — заявляет Петров, когда его собеседник снимает трубку. — Просто непруха какая-то…
Некоторое время он молча слушает, что ему отвечают, а потом кривится:
— Ну да, может, и вообще не приходила. С нее станется.
Мне смешно. Я встаю со своего места и пересаживаюсь за стол Петрова. Никита смотрит на меня удивленно:
— Тут занято вообще-то, найди себе дру… — он осекается, некоторое время с интересом изучает мое лицо, а потом откладывает телефон. — Привет.
— Привет, — киваю я.
— Извини, что опоздал. В твоем городе слишком узкие улицы и много машин!
Я молчу и тоже внимательно его разглядываю. Он красивый. Кажется, мы будем очень хорошо смотреться в кадре.
— И извини, что не узнал, — добавляет Петров, самодовольно вскидывая подбородок. — Ты в жизни совсем не такая, как на видео. Попроще.
Тон у него весьма нахальный. Я снимаю бейсболку и откладываю ее на край стола:
— Неужели ты думал, что я и по городу рассекаю в коротких платьях и на каблуках?
— Вообще, да, — беспардонно скалится он. — Когда я только зашел в кафе, я принял тебя за мальчика.
Я чуть вздрагиваю. Он что, хочет меня задеть? Не, отчасти он прав: оделась я так себе. На мне растянутая футболка, штаны и кроссовки. Мне не хотелось, чтобы Петров думал, будто встреча с ним для меня повод наряжаться. И все же, не так уж я смахиваю на мальчика — бариста, например, мне даже комплимент отвесил.
— Давай к делу, — говорю я, нахмурившись. — Мой внешний вид за кадром тебя не очень касается.
— К делу так к делу, — кивает Петров и, пересев на мой диванчик, берет меня за руку.
Вид у него чрезвычайно наглый, в глазах пляшут черти.
— Что ты делаешь? — спрашиваю я с искренним недоумением.
Мне хочется отодвинуться, но диванчик слишком мал, чтобы можно было установить дистанцию.
Петров разворачивает кверху мою ладонь и начинает поглаживать своей. Это очень странно и немного волнующе. На меня нападает совершенно несвойственное мне оцепенение.
— Ну и как? Приятно? — в голосе Петрова прорезаются хриплые нотки. Непривычные. В его видео я подобных интонаций ни разу не слышала.
Я пожимаю плечами:
— В смысле?
— Ты переживала, по поводу того, что у меня потные ладошки.
— Ах, вон ты про что! — я отталкиваю его руку и нарочито усмехаюсь. — Считай, что этот тест ты прошел.
— Отлично! А то ведь мне пришлось поволноваться.
— Правда?
Он смотрит на меня глазами хищника, присмотревшего добычу:
