Страх оседал в груди. С каждым шагом паника нарастала, а ужас прокатывался по коже волнами мурашек. Куда он ведет меня? Так уверенно, так легко. Незримая улыбка то и дело блуждает по его губам, а я в секунде от того, чтобы трусливо сбежать.
— Я… — попыталась я возразить, но сама не знала на что.
— Не стоит волноваться, Ада. Сегодня наш праздник, и я взял на себя смелость устроить вам небольшой сюрприз. Вы ведь не откажетесь? — Он так смотрел на меня. С какой-то неоправданной надеждой. С просьбой, с мольбой, в которые я ни на секунду не поверила.
Я должна была отказать. Должна была настоять на том, чтобы вернуться в свои покои — в свою крепость. Но, памятуя о том, что сейчас оценивается каждый мой шаг, согласилась. Пошла на уступку, точно зная, что моих просьб этот человек слышать не хотел. Пусть думает, что у него получается наладить со мной отношения. Возможно, тогда он начнет меня слышать.
— Прошу. — Он сам открыл передо мной двери, ведущие на балкон, что был обнесен стеклом.
Отсюда хорошо просматривался сад, но не было ни музыки, ни голосов. Такая желанная тишина, однако в самой неприятной компании из всех возможных.
— Я хотел просить у вас прощения, — произнес он, разливая вино по бокалам, едва мы разместились в креслах, преградой которым был стол. — Я прошу вас найти в себе силы простить меня, хоть мои поступки и не заслуживают прощения. Вы действительно важны для меня. Мне нет оправданий, но я хочу, чтобы вы знали, что я поступил так, потому что боялся услышать отказ. Я влюблен в вас, Аделина, и это чувство вынуждает меня делать безумные вещи. Я надеюсь, что когда-нибудь вы сможете ответить на мои чувства. Я сделаю для этого все возможное, — печально улыбнулся он, выглядя при этом растерянным, раздавленным, раздосадованным мальчишкой.
Никогда! Мне так хотелось это прокричать. Никогда…
— За вас и за то, чтобы мы с вами обеспечили процветание нашей империи, — отсалютовал он мне бокалом.
Пришлось сделать несколько глотков. Во рту давно пересохло от его откровений, но, едва я отставила бокал, мир покачнулся. Пыталась понять, что происходит. Смотрела на Дамиана, который внимательно наблюдал за мной, но перед глазами все расплывалось.
Жар. Нестерпимый жар прокатывался по телу. Щеки вспыхнули молниеносно. Я залпом осушила бокал, пытаясь остудить себя, но стало лишь хуже. Я горела — тело горело. Все внутри плавилось. Хотелось… Хотелось во что бы то ни стало потушить этот пожар. Немедленно вырваться на воздух или окунуться в ледяную воду.
— Аделина, с вами все в порядке? — произнес Дамиан, оказавшись рядом со мной.
Его лицо было так близко. Губы — нереально близко. Смотрела в бездонные очи и тонула в них, желая хоть ненамного, хоть ненадолго прикоснуться к нему. Ощутить тяжесть чужого тела. Пальцы на ногах сводило от невыносимого желания. Не было ни страха, ни благоразумия, только голые инстинкты.
— Я… — шепнула и не узнала свой голос, что звучал хрипло, на выдохе.
Шум. Император в единый миг смел все, что было на столе. Усадив меня на столешницу, смял мои губы в болезненном, но таком желанном поцелуе. Я отвечала ему. Отвечала сама, касаясь его лица, шеи, плеч, сдирая нарядный камзол, отрывая пуговицы. Я так сильно хотела этого, что воздуха не хватало. И его не хватало — было мало касаний, поцелуев, объятий. Я желала другого.
И получила сполна.
Глава 17. Над пропастью во лжи
Аделина.
Утро следующего дня было странным. Я не помнила абсолютно ничего, что происходило после нашего совместного с Дамианом ужина. Да и сам ужин не помнила. Только то, как он произносил тост, а после темнота.
Каждая мышца болела, как если бы я вчера ходила порталом. Ощущала некоторую слабость, но она быстро сошла на нет, едва служанка принесла мне бодрящий отвар. Все повторялось словно в страшном кошмаре. Завтрак в покоях в компании Элен, бессмысленный поход в библиотеку, обед в узком кругу и ужин наедине с императором, который я едва ли помнила на утро.
Только время между обедом и ужином отличалось и имело хоть какое-то разнообразие. То встреча с модистками и примерка, то занятия с преподавателями, которых созвал Дамиан, то беседы с девушками, которых я отобрала на роль своих верных фрейлин. Они еще не получили назначение, но с каждым днем я все больше убеждалась в том, что мне нужны именно они.
Несмотря на просьбу Дамиана, свое внимание я обратила совсем не на дебютанток. Юные, красивые, наивные и беспрекословные. Они заглядывали мне в рот, тогда как я вокруг себя желала собрать тех, кто будет верен мне, а не империи. И я их нашла.
Риола в ее двадцать пять уже считалась старой девой и отчаялась выйти замуж. Ее отталкивающая внешность не вызывала симпатии, но сама девушка очень располагала к себе хотя бы потому, что считала возможным озвучивать свои мысли вслух, даже если они разнились с моими.
Арийза, вторая претендентка, подкупила меня тем, что уже побывала замужем и осталась вдовой. Ее знания о семейной жизни могли мне пригодиться. Она могла рассказать обо всем, что касалось балов, приемов и местной аристократии. Более того, женщина отлично знала Оливию, хоть когда-то их дороги весьма некрасиво разошлись. Это было мне на руку.
Над кандидатурой третьей девушки я думала очень долго. Ода выглядела значительно старше своих лет, но на самом деле была младше меня на два года. Половину своей жизни девушка провела в путешествиях, сопровождая родителей, и это сказалось на ее воспитании. При дворе на балах она появлялась исключительно в мужских нарядах, что привлекало к ней всестороннее внимание. Однако Ода прекрасно игнорировала косые взгляды, будучи полностью уверенной в себе и даже дерзкой. Более того, девушка отлично управлялась с оружием.
Собрав их троих через неделю после своего спешного брака, я в присутствии Элен объявила о том, что девушкам дали назначение при дворе. Я видела благодарность в их взглядах и знала, что она небезосновательна. Все они были в некотором роде изгоями, чем я беззастенчиво и воспользовалась. Мне даже стыдно не было ни капли, потому что это был бартер. Они получали столько же выгоды, сколько и я.
— Я рада, что ты выбрала именно этих леди, — улыбнулась мне Элен, когда мы направились обратно в библиотеку. — Ты поступила мудро и дальновидно.
Меня безумно пугало то, что эта женщина видит меня насквозь. Прожженная интриганка. Надеялась лишь, что она не ищет во мне угрозы, а значит, не до конца понимает всю отчаянность моего плана. Люди учатся на своих ошибках. Я же сделала таких ошибок сполна.
— Это… — остановилась я перед широкой лестницей, ведущей на первый этаж. — Оливия! — выкрикнула я, окликая девушку.
Она молниеносно обернулась, но, сверкнув взглядом, далеким от добродушия, резко толкнула створку и скрылась за ней. Лишь спустя минуту до меня дошло, что она вошла в кабинет Дамиана, в котором он обычно принимал посетителей.
