– …Я так кричала, – рассказывала Оля, – но другие еще громче. В столовой сломали два стула. Коленька всех успокаивал, говорил: «Зачем так кричать, если мы все равно победим?» А когда ты упал в восьмом раунде, все орали: «Вставай, Леша!» Сейчас пьем шампанское, то есть все пьют шампанское, а я минералку…
– Здесь тоже все пьют шампанское, кроме меня. Боюсь, что до утра не отпустят.
– А когда комментатор сказал, что ты отсидел двенадцать лет по недоказанному обвинению, все здесь молчали.
– Так и сказал? – не поверил Метелин.
Обернулся к толпе и крикнул:
– Всем молчать!
Толпа успокоилась, и тогда Алексей спросил:
– Кто слил телевидению про мою судимость?
Он обвел взглядом людей и остановил его на главном менеджере.
– Я рассказал, – признался Даниил Матвеевич, – но и так все знают про судимость, вот я и попросил, чтобы сообщили народу правду. Пусть теперь прокуратура проверяет законность приговора.
– Ну ладно, – махнул рукой Метелин, – продолжайте радоваться.
И снова стало шумно, как будто с пульта включили звук.
Потом позвонил полковник Шаповалов, сообщивший, что в колонии с его разрешения произошло массовое нарушение режима: все осужденные и все инспекторы по режиму собрались в столовой и смотрели трансляцию. Все обнимались, невзирая на разную форму одежды. Теперь в спальных помещениях отмечают нашу победу, о чем заранее предупредил уважаемый контингентом осужденный, пообещавший, что утром все выйдут на работу – даже те, кто косил от нее весь срок.
– Кстати, наш разговор записывается, – предупредил полковник, – мною записывается, так что, Алексей, скажи что-нибудь осужденным для поддержки их морального, так сказать, духа. А я им это твое обращение с утра по трансляции прогоню.
– Уважаемые воры и мужики, – произнес Метелин, – чего говорить, не знаю, вы сами все видели. А на свободе хорошо – цените ее. У меня, кстати, скоро сын родится. Так что пожелайте ему, чтобы не видел небо в клеточку. И за кубинца чарку опрокиньте – он мужик правильный, только под замес попал. И еще: бросайте курить! А шмаль – так вообще дело гнилое. Ну, все вроде. Не кашляйте!
Закончил разговор и посмотрел на Викторию, которая отошла в сторону и тоже говорила по мобильному. Закончив, она нашла глазами Метелина, подошла и обняла.
– Поздравляю, – шепнула она, – и прощаюсь. Теперь вряд ли увидимся.
– Кто знает, – ответил Алексей.
Она поцеловала его в щеку и сказала:
– Папа просил меня это сделать, он тоже был в зале и говорит, что плакал от счастья.
Она отстранилась и спросила:
– Ну я пошла?
Метелин не ответил, просто пожал плечами.
И тут же налетели люди и повели к столу, где страсти поутихли немного и что-то рассказывал Гусев, стоя с бокалом шампанского в руке:
– …ну не вышло у меня самого. Не срослось, как говорится. Пошел на тренерскую работу, надеясь, что с учениками всего добьюсь… Разные ребята были, но двоих я особенно любил. Вот они оба, рядышком сидят. Сережка Ерохин и Лешка Метелин… Как я на них рассчитывал! И наконец-то дожил. Лешка вообще мне был как сын. У меня же своих детей не было. А у Лехи отца на войне убили. Вот я и старался вовсю… И наконец-то дождался…
Метелин наклонился к уху своего приятеля и спросил:
– Серега, ты сюда на своей тачке приехал?
– Ну.
– Ключи не дашь? Мне по делу смотаться надо ненадолго.
– Какое еще дело в такой день?
– Не менее важное. Помнишь, я тебя просил узнать адрес одного загородного дома?
– Тогда я с тобой.
– Сам доберусь, а ты тут отдувайся за меня. А я оттуда прямо на базу.
Алексей поднялся, взял поставленный перед ним бокал. Следом встал со своего места Ерохин.
– Спасибо вам, Альберт Иванович. Все, чего я добился в боксе, – это ваша заслуга. Вы – великий тренер. Пью за вас!
– Да, – подтвердил Гусев, – мне только что из Нью-Йорка позвонил Гарри Хук и сказал почти то же самое. Только он утверждает, что теперь я – самый великий.
Все засмеялись. Метелин сделал глоток и передал бокал другу. Тот осушил его до дна.
– А теперь простите, но я вымотался и хочу отдохнуть. Сил нет сидеть.
Все поднялись и начали аплодировать, провожая двух друзей.
На парковке Ерохин, передавая ключи от своего «Мерседеса», еще раз попросил поехать туда вместе, но Метелин покачал головой. Сергей забил адрес в навигатор.
– Особо не гони, – посоветовал он, – тут езды всего-то на полчаса. Хотя чего я предупреждаю…
Сергей заглянул в лицо друга и покачал головой:
– Вообще удивляюсь твоему спокойствию: меня всего распирает от счастья, а ты спокоен, как танк!
– Я тоже счастлив, – признался Алексей, – только немного по другому поводу.
Глава восьмая
Но Алексей спешил. Ему уже позвонил Бугаенко и предупредил, что они на месте, и хотя Метелин приказал без него ничего не предпринимать, сам он нисколько не сомневался в том, что Бугай с Сациви не собираются выполнять его приказ… Он спешил, а потому, после того как пересек кольцевую трассу, его остановил инспектор ГИБДД. Алексей решил не реагировать на взмах жезла, но потом притормозил и сдал назад.
Инспектор подошел и заглянул в салон.
– Документики предъявите, пожалуйста, – произнес он, даже не представившись, – куда так спешите? Скорость у вас почти сто сорок, а здесь разрешенная всего девяносто.
– Домой тороплюсь, – объяснил Метелин, протягивая документы, – хочу отдохнуть.
– Мне кажется, вы уже отдохнули. Запашок от вас. Выпивали сегодня?
– Только пригубил.
– Это мы сейчас проверим, – инспектор еще раз посмотрел на нарушителя, – о-о, да вы хорошо отдохнули, как я погляжу. Что у вас с лицом?
– Да это мы с одним кубинцем отдыхали. Вот он мне и заехал как-то так…
Инспектор наконец-то взглянул в документы и не поверил своим глазам. Потом посмотрел на водителя и не поверил еще больше.
– Это вы? А мы с напарником смотрели трансляцию… прямо в машине! Те, кто поумнее, подменились или домой рванули, а мы, как два дурака…
Инспектор сорвался с места и бросился к патрульной машине, размахивая жезлом.
– Олег! Олег, блин! Выходи!
Из машины вылез еще один инспектор. К нему подбежал напарник, что-то сказал, и оба они помчались к остановленному ими «Мерседесу».
– Мы это… То есть вы… Вы ничего не нарушали: здесь разрешенная скорость сто десять, а у вас сто двадцать пять было… Можно с вами селфи сделать, а то ведь никто не поверит?
