Но все это мелкое производство не могло задействовать огромные мощности концерна. Поэтому в июне 1919 года Крупп заключил договор с прусскими государственными железными дорогами на постройку большого количества новых мостов. Необходимо было также заменить и разбитые в конец благодаря беспрерывным военным перевозкам рельсы и вышедшие из строя локомотивы. Фирма, казалось, медленно начала вновь вставать на ноги.
Однако именно в 1919, а затем во время пасхальной недели 1920 и в неспокойном 1923 году события в стране вновь начали развиваться по сценарию хаоса и насилия.
Новое демократическое правительство вскоре стало испытывать сильное противодействие со стороны леворадикальной оппозиции в форме Советов рабочих и солдатских депутатов, особенно так называемых «спартаковцев», последователей Ленина, стремящихся установить в стране коммунистический режим. Кроме того, моряки, устроившие в октябре мятеж, ныне образовали Народный морской дивизион, разместившийся в Берлине. Правительство, со своей стороны, старалось занять центристскую позицию, лавируя между крайними точками зрения. Не желая прослыть правительством, опирающимся только на штыки армии, оно для своей охраны создало особые военизированные подразделения и пообещало народу провести новые выборы.
Взрыв произошел в январе 1919 года. Еще перед Рождеством имели место стычки демонстрантов с правительственными частями. Спартаковцы потребовали от правительства уйти в отставку и призвали немцев к всеобщей забастовке. К тому времени уже многие фронтовики были деморализованы и разбрелись по домам. Видя, что страну вот-вот поглотят анархия и хаос, некоторые офицеры стали создавать добровольческие формирования, получившие название «Freikorps» («свободных корпусов»). Именно к этим добровольцам и обратилось, в конечном счете, правительство. Они нанесли спартанскому движению сокрушительный удар. Лидеры спартаковцев, Карл Либкнехт и Роза Люксембург, были расстреляны. Однако по всей стране продолжали вспыхивать мятежи.
Правительство выполнило обещание насчет выборов, на которых одержало победу. После этого оно перебралось для большей безопасности в город Веймар, что в 150 милях от Берлина. В марте 1919 года оппозиция вновь призвала народ к всеобщей забастовке. Снова в Берлин вошли добровольческие части. За десять дней они подавили революционные выступления. Коммунисты ушли в подполье.
Но полностью пожар потушить не удалось. Теперь в начале апреля он разгорелся в Баварии.
13 апреля Советы под руководством Евгения Левина и Макса Левина, заседавшие в пивоварне, объявили себя высшей инстанцией в Баварии. Они упразднили Центральный Совет и провозгласили коммунистическую республику. Русский еврей доктор Левин становится во главе вновь образованного Комитета действий. Двое других представителя революционной России, Макс Левин и Тобиас Аксельрод, встают на его сторону, Энгельгофер, 21-летний матрос, назначен комендантом города и главнокомандующим Красной армии. Список объявленных отныне запретов пополняет обширный каталог. Буржуазные газеты не имели права выходить. ПО системе, которую не всегда можно понять, арестовывают заложников и снова освобождают, продукты и горючий материал прячут от граждан, украшения и квартиры конфискуют, старые банкноты просто перепечатывают. Плата за квартиру должна вноситься непосредственно в правительство Советов. Даже печь пироги больше не разрешалось. Молоко давали только в случае опасности для жизни, подтвержденной справкой от врача. Евгений Левин часто заявляет: «Что из того, что несколько недель в Мюнхен будет меньше доставляться молока? Ведь его же получают лишь дети буржуазии. Мы не заинтересованы в их жизни. Не будет вреда, если они умрут, из них же вырастут только враги пролетариата!»
Крестьяне почти перестали поставлять продукты в Мюнхен. Начали быстро распространяться голод и нужда. Демократы решаются просить помощи у правительства Рейха. Так как формирование в Баварии соединений, состоящих из добровольцев, до этого было запрещено, полковник фон Эпп, командир баварского специального пехотного полка, которого уважали как испытанного в бою офицера, по совету Густава Носке смог сформировать Баварский добровольческий корпус. Многих бойцов в этот корпус поставляет эзотерическое общество Туле, которое в дальнейшем окажет огромное влияние на формирование всей идеологии фашизма. Одновременно с этим объявляется об образовании «народной армии» для создания отрядов защиты.
В то время как представители законной власти призывают к оружию, 14 апреля Эгельгофер постановляет: «все граждане в течение 12 часов должны сдать в городскую комендатуру оружие всех видов. Кто не сдаст в этот срок оружие, будет расстрелян».
Премьер министр Баварского правительства, Гофман, хочет опередить Советы и приказывает войскам и дружине напасть. 15 апреля под Фрейзингом и Дахау происходит первое «сражение», в котором уставшие солдаты Гофмана передают свое оружие войскам Советов и идут домой. Гофман ждет вмешательства военных батальонов Пруссии. 15 000 человек вступают в Мюнхен. Благодаря этому ситуация меняется молниеносно.
«Главное командование Красной армии» тут же опубликовало призыв, в котором наряду с требованием немедленно начать всеобщую забастовку, бороться с оружием в руках и ненавидеть «капиталистов», между прочим, говорится, что офицеры, студенты, сыновья буржуев, и белогвардейцы, наемники капитализма, угрожают революции.
Страшные эксцессы происходят теперь с обеих сторон. Так, например, «белые» под Пухгеймом, недалеко от Мюнхена, загнали 52 русских рабочих, освобожденных Советами военнопленных, в каменоломню и расстреляли. Под Штарнбергом было убито около 20 рабочих.
29 апреля красные в ответ в гимназии Луитпольда расстреливают заложников. Среди них оказывается немало членов общества Туле. Советы продолжают брать заложников и в их руках оказались высокопоставленные члены этого эзотерического общества, оказавшего такое неизгладимое влияние на всю историю Германии этого периода. Среди пленных оказались: графиня фон Вестарп, барон фон Тейкерт, профессор Бергер, принц Мария фон Турн и Таксис, барон фон Зейдлиц. Угрожали «красные» расправиться и с кардиналом Фаульгабера.
В ожесточенных боях штурмом удалось взять Мюнхен. 1 и 2 мая войска Носке входят в город. С обеих сторон дело доходит до настоящих ужасов гражданской войны. 4 мая режим Советов свергнут, но резня ещё не прекращается. Освободители Мюнхена, опьяненные победой, варварским образом умертвили 433 человека. Более 180 человек лишь по подозрению в сочувствии к «красным» были приговорены к расстрелу.
Эгельгофер в отчаянии призывает мюнхенские гарнизонные войска стать на сторону коммунистических Советов. В некоторых частях проводится голосование по вопросу, какую позицию занять. В казарме Макса, в которой находится ефрейтор 16-баварского резервного полка, Гитлер, происходит следующее. Упомянутый ефрейтор неожиданно вскакивает на стул и произносит страстную речь: «Товарищи, мы же не революционная гвардия для собравшихся со всех стран евреев! Фельдфебель Шюсслер совершенно прав, когда предлагает сохранять нейтралитет».
Этих слов Гитлера было достаточно, чтобы удержать его батальон от перехода на сторону Советов. Судя по всему, это был первый опыт публичного выступления будущего могущественного диктатора.
