— Кто таков?
За спиной зверя выросли еще тени. Заблестели копья, мечи, щиты — и вот передо мной уже несколько десятков воинов. Все из Лунного Света.
— Спика?!? — раздался удивленный голос.
— Госпожа, — радостно выдохнул я.
Хильда подлетела ко мне черной молнией. За ее спиной появился Скойл, и еще один зверь-маг в серой тунике.
— Что ты здесь делаешь? — она обеспокоенно посмотрела мне за спину, — Где Фолки?
— Госпожа, мы слышали звон, — подал голос зверь, остановивший меня.
— Фолки… ранен, — пытаясь отдышаться, сказал я, — Мы к вам… там засада… Безликие…
— Может, те самые, что следили за нами? — подал голос маг.
Хильда бросила испуганный взгляд на него, и у нее вырвалось:
— Фолки…
Она дернулась было, но я, схватив ее за руку, стиснул хватку, чуть не рванув на себя. Звери вокруг напряглись, а я поймал грозный взгляд ее черных глаз:
— Первуха, как смеешь?
— Я был все это время с вами, госпожа, — твердо сказал я, — Все. Это. Время.
Волчица сверлила меня глазами, и я почуял неприятные эманации вокруг моей головы. Она не умела читать мысли, но могла узнать общие эмоции. Я впустил ее в себя, не оказывая сопротивления, и приложил все усилия, стараясь разом открыть свои мысли. Попытался показать ей всю погоню.
Волчица едва не шарахнулась от моего натиска.
— Ясно, — Хильда округлила глаза, но в ее голосе прорезалась сталь, — Гарди, один отряд на помощь Фолки. Остальные, встречайте гостей.
— Гостей?
— Сейчас их будет много!
— А вы, госпожа?
— Я трахаться, — равнодушно сказала Волчица, и, железными тисками схватив меня за плечо, потащила к ближайшему дому, — За мной, примал.
Над селением повисла тишина. А потом…
Сказать, что поляна охнула, это соврать. Воины просто гаркнули в один голос удивленно, некоторые подались вперед. Кажется, еще чуть-чуть, и меня порубят на куски.
Волчица метнула назад взгляд, исполненный такой силы, что я почувствовал эту волну. Это решение госпожи, правой руки главы Лунного Света.
Звери отпрянули.
— Как…
— Что она сказала?
— Сраная первота, околдовал…
— Госпожа? — неуверенно протянул этот самый Гарди, — Но это же…
— Когда прибудет оракул, знайте, что я кувыркаюсь с ним, — ее палец ткнулся мне в грудь.
Волчица отпустила меня и кивком указала следовать за ней. Она пошла к дому, я некоторое время шел следом за ней. Она не оборачивалась — прямая гордая спина, от Хильды исходили эманации непонятной энергии. На крыльце дома Волчица резко остановилась, я чуть не влепился ей в спину.
Она рявкнула:
— Идиоты, там Фолки умирает!
Гарди махнул рукой — шесть воинов сорвались с места и побежали по тропе. Остальные так и стояли, удивленно глядя на нас.
Волчица же вдруг подалась вперед и, закинув руки мне на шею, припала губами к моим. Я впервые был… я… так близко… горячие губы… я открылся навстречу… Кажется, она тоже умела распалять огонь страсти.
Непроизвольно мои руки опустились сами собой на ее талию, отпущенное копье стукнуло и свалилось с крыльца. Хильда же похозяйничала языком у меня во рту, а потом, оторвавшись со смачным звуком, весело крикнула:
— Скажете, я развлекалась с первухой, — повторила она, толкнула дверь, сунула меня вперед и пихнула в спину, — Всю ночь!!!
Я чуть не влетел внутрь от сильного удара, а Хильда, проскользнув следом, закрыла дверь.
Внутри была обычная изба — стол, стул, полки со свечами, и большая кровать-лежак в углу, накрытая вязаным пледом. События последних секунд заставили меня уставиться на кровать. Как так получилось-то? Во мне все еще кипела кровь — я всего пару минут назад сражался за свою жизнь
— Откинь одеяло, первуха.
Я выполнил указание и обернулся — она стояла, развязывая тесемки кожаного корсета. Во взгляде воинская сталь, но точно не сексуальное влечение. Вот стукнули по полу ножны с маленьким кинжалом, через миг корсет и мягкий подклад скользнули вниз, и мне открылась…
— Чего уставился, Спика, раздевайся!
Я едва успел разглядеть округлости с темными сосками, как легкий удар в грудь выбил из меня воздух и откинул на кровать. Без копья я был намного слабее, и отлетел на тюфяк как… тюфяк. Лежак скрипнул, когда я свалился на него.
— Сраные кобели, — ругаясь, она сорвала завязки на поясе и мигом скинула кожаные штаны, — Посмотрим, что вы скажете!
Я привстал на локтях, вытаращив глаза, а Хильда приблизилась и с силой рванула с меня рубаху. Жалобно затрещала ткань.
Она запрыгнула ко мне на колени, и в ее руке блеснул кинжал. Я с ужасом сглотнул. Смерть в постели с такой красоткой… Но она только поддела шнурок на моих штанах, отбросила нож и, ударив меня в грудь, откинула на кровать. Я только успел промямлить:
— Штаны… госпожа…
Она, нависнув сверху, с яростью прошептала в ухо:
— Какие штаны, первуха ты драная? Быстро рассказывай.
Хильда накинула сверху одеяло, повернулась назад, и ее коса упала на лежак рядом с моей головой. Волчица прислушивалась к звукам с улицы — оттуда шел неясный шум, кто-то ругался. Кажется, в деревне появился кто-то еще.
Я понимал, что времени мало, но груди Хильды прямо перед глазами не давали мне сосредоточиться. Я чувствовал ее на себе — теплую, мягкую, дикий запах так и бил в ноздри. Ее волосы, кажется, пахли сеном.
Она стиснула мои плечи, ногти до крови впились мне в кожу, помогая очнуться.
— Докладывай, примал!
Я шепотом затараторил:
— Мы залезли в особняк, нас чуть не поймали, я в подвале подслушал разговор, там был Коли и Ульвар. Печать спрятана в жиле аурита рядом с деревней Белых. Сработала ловушка, пол-особняка развалилось, а Рульф теперь ищет стихийника земли. За нами гнались его звери.
— Ясно. Тебя видели?
— Все, кто видел, мертвы.
— Почему Рульф думает на тебя?
— Ловушка была на стихийника земли.
Хильда не стала удивляться, проявляя удивительное хладнокровие. Она чуть приподнялась и томно изогнулась, и ее острые ногти поехали по моей груди, царапая кожу и оставляя четкие красные следы. Я зашипел от боли, а она сладко пропела:
— Ух-х, первуха драная…
Ее глаза жадно заблестели, и Хильда вдруг прижалась и припала к моим губам. Поцелуй был жарким, она явно получала удовольствие. Мои руки огладили ее спину, пошли вниз…
С улицы раздалась уже громкая ругань, какие-то звери ужасно сильно орали друг на друга. Волчица, зарычав, оторвалась от меня и встала, опять подарив моим глазам всю свою наготу. Одеяло соскользнуло на пол.
