Свита приора Зигфрида насчитывала вместе с ним семь человек. Прецептор же привел с собой пятерых рыцарей и шесть фигур в рыжих балахонах.
Ну, и первушник, конечно! Сказать, что я чувствовал себя неловко среди этого цвета звериной и людской нации, это соврать. Ежик на скоростной восьмиполосной трассе ощутил бы себя свободнее…
Грэй с удивлением посмотрел на то, что возле Хакона стоят еще трое, при этом не самого высокого ранга. Его глаза с ненавистью вонзились в меня, я остро почуял коготки его внимания.
— А какого нуля здесь находится первушник? — донеслось от главы полуночников.
Прецептор повернулся к магу, из прорезей в шлеме блеснули внимательные глаза.
— Зверь, знай свое место.
Грэй поджал губу, на миг его лицо исказила гримаса злости, но он тут же опустился в поклоне.
— Ваша светлость, простите зверю безмерную дерзость.
Но Аластор уже не смотрел на него. Подняв руки, закованные в тяжелые латы, он обхватил шлем, а затем потянул вверх. Вот скользнула на серебристые наплечники волна черных, как смоль, волос, и открылось лицо великого.
У прецептора был квадратный выбритый подбородок, мощные скулы, и обычные серые глаза. Но взгляд был такой, что им сваи можно забивать.
Первушнику навряд ли можно было смотреть в глаза седьмому персту, и я опустил взгляд. Уже в который раз за сегодня.
Аластор передал шлем рыцарю из свиты, затем прошелся по постаменту и задумчиво потрогал ботинком осколки печати. Поморщившись, он покосился на приора:
— Синий, зачем рвешь чужие клятвы?
— Великий мастер, к чему она нужна? И так видно, что это было за слово.
— Все равно, больше уважения к Небу, Синий, — поморщился прецептор, — Тебе бы не помешало.
— Впредь буду внимательнее, — чуть поклонившись, ответил приор.
Аластор усмехнулся, затем подошел к краю постамента, оглядывая присутствующих. Его огромный молот так и остался стоять возле пленников, воткнувшись шипом в бетон.
Как-то так оказалось, что все сгрудились чуть поближе, хотя места в зале теперь было очень много.
— Земли Серых Волков, — Аластор обвел нас задумчивым взглядом, — Назовите себя.
— Великий гроссмейстер седьмой перст Аластор, я… — начал было оракул Рульф, но тот небрежно махнул рукой.
— Имя, стая. И путь, если понадобится, — коротко отрезал прецептор, — У меня нет времени выслушивать вашу лесть, и чем вас там Небо наградило.
Он смерил Рульфа взглядом, и тот поспешил ответить:
— Оракул Рульф, Серые Волки.
Альфа Серых Волков открыл было рот, но прецептор отмахнулся:
— Альфа Рагнар, тебя я помню. Дальше.
— Грэй, клан Полуночная Тень, Серые Волки, — следом ответил стоящий рядом с ним маг.
— Хакон, Лунный Свет, Серые Волки.
— Рауд, Воющая Глотка. Серые.
— Барди, Кривой Оскал. Серые.
— Гвала, стая Пятнистых Рысей.
— Хрут, стая Лесных Хорьков…
Звери продолжали себя называть, я с удивлением слушал названия стай. Богомолы, Лоси, Синицы… Ощущение было, как в мой первый день в Нулевом Мире — будто к индейцам попал.
Аластор подошел к двум пленникам.
— Это те, что вырезали Белых? — он кивнул на Скорпионов.
— Да, великий мастер, — кивнул Зигфрид, а потом наступил ногой на осколок печати, послышался хруст, — Но тут оказалось не все так…
— Знаю я, как все оказалось. Синий, меня раздражает твоя легкомысленность, — Аластор остановился перед Скорпионами, и небрежно поднял за подбородок лицо Торбуна-десятника, рассматривая, — Но дело сделано, и кто-то должен отвечать.
— Ваша… светлость… — донесся слабый голос десятника
Он был совсем плох, тем более, лекаря они сейчас точно не дождутся.
— Ваша светлость, во всем виноваты Кабаньи Клыки… — вырвалось у Хильды, и Хакон сразу же положил ей руку на плечо.
Прецептор отпустил Торбуна и поднял глаза на Волчицу. Надо было видеть, как жгучие брюнет и брюнетка сверлят друг друга взглядом, но Хильда быстро сдалась и опустила голову. Выдержать давление седьмого перста Волку третьего когтя не получится.
— Все получат по заслугам, кто-то больше, кто-то меньше, — усмехнулся прецептор, а потом махнул одному из рыцарей, — Иди и приведи этого Кабана.
— Великий мастер, Кабаны сегодня не изволили присутствовать, — язвительно выдавил приор.
— Я знаю. Но нам по пути попались эти… Как его там, Рюгла, по-моему? Занимательный зверь, говорит очень много, и очень интересные вещи.
Рыцарь из свиты кивнул и направился исполнять приказ, а взгляд Аластора вернулся к Хильде.
— Воительница, твое лицо мне знакомо.
— Это Хильда, моя правая рука. Внучка Белой Волчицы, — спокойно сказал Хакон, не отпуская плеча своей подопечной.
— Знаем, знаем, — усмехнулся прецептор и повернулся к приору, — Все возвращается к тому, с чего все началось, правда, Зигфрид?
Приор поджал губы. Между ним и прецептором явно были какие-то давние трения, и я подозревал, что это относится к тому родовому барьеру, который приор наложил на стаю Рычка. Белые Волки не могли рождать детей выше первого когтя.
Аластор, видимо, знал, что приор был не прав, накладывая тот барьер. Но Зигфрид наверняка показывал себя, как более-менее грамотный предводитель, и ему многое сходило с рук. Мои губы тронула усмешка — даже в Нулевом мире наблюдалась крайняя нехватка руководящих кадров.
Хлопнули ворота — рыцарь вышел наружу, Аластор проводил его задумчивым взглядом, потом снова посмотрел на Торбуна.
— Так случилось, что первушник спас мне жизнь на востоке ценой своей жизни, — сказал Аластор, — Ну, ты слышал об этом, Синий.
Приор Зигфрид кивнул.
— Я передал ваш указ в свои земли.
Прецептор скривился и едва не сплюнул:
— Передал он… На днях я собирался сюда, Синий, чтобы отблагодарить род Белых Волков, ведь именно оттуда был этот первушник.
Над собравшимися послышался легкий вздох, и Зигфрид вдруг опустился на колено. Вслед за ним опустились на колени и рыцари из его свиты. Чуть замешкался тот голубоволосый — он сделал это слегка вальяжно.
— Великий гроссмейстер, это заговор! — отчеканил приор.
— Я знаю, — прецептор вдруг прошел к своему молоту и положил ладонь на рукоять, — Там, где обманом садятся на трон, вечно какие-то заговоры.
Аластор поднял оружие, послышался легкий треск несчастного бетона под его ногами, и ткнул им в сторону приора.
— Ты помнишь, как он называется, Синий?
