Люди не были китайцами. Русоволосые, чаще беловолосые, с правильными чертами лиц. Стоило мне услышать говор, я тут же определил, немцы. Как они попали к нам, загадка. В этом ряду стояли те, кто нуждался в собственном уголке, поэтому я решил рискнуть.
Китайцы — это хорошо, но немецкое качество — это немецкое качество.
— Вот эти, — кивнул я Вадиму, указывая на самую большую группу. — Возможно?
— В принципе, да, — помялся тот. — Но их может быть значительно больше, видишь, как мало желающих. А вон там пара соглядатаев от родов. Как устанут немцы, так они и подойдут. Цену собьют да заберут.
— Частая практика?
— Очень.
— Вот адрес, забирай всех, сколько бы их ни было, — я задумался. — Но, если насчитаешь больше ста человек, позвони сначала.
— Ты шутишь? — удивился Вадим. — Клановый, что ли?
— Типо того, — туманно ответил я.
— По рукам?
— По рукам.
Я с трудом выбрался с рынка. Осмотрел стоящую машину. Вроде цела, даже удивительно. Прыгнул за руль и поехал в сторону района, там как раз должна была прийти поставка дерева.
По пути заехал на склады, заодно обналичив бандитские талоны на кирпич. Правда, этого добра у меня и у самого было много, поэтом выменял партию на кровельный листовой металл. На сдачу получил немного черепицы, местного производства, по качеству дрянь, но на безрыбье и рак рыба.
На выходе со складов увидел кучи дикого камня, это не могло меня не заинтересовать. Оказалось, разбиралось русло высохшей реки, края были отделаны камнем. Старое русло планировали засыпать, поэтому камни выкорчевывали. Забрал всё, радуясь, что так удачно попал. Сделаю стену с одной из сторон квартала, чтобы можно было качественно обороняться.
Провозился несколько часов, поэтому приехал в свои угодья уставший.
По приезде меня встретила Света. Оглядела с ног до головы, вручила термокружку с кофе и повела на смотрины. Во дворе стоял грузовик, а рядом расположились немцы, кто как, стоя и сидя. Заметил детей, подростков и совсем маленьких. Смотрели настороженно. При моём появлении встали, сгрудившись.
Я был удивлён, немцев было действительно много. Под сто человек, не меньше.
Ко мне подошёл откуда-то взявшийся Вадим, как обычно улыбаясь в тридцать два зуба. Он огляделся по сторонам.
— А у тебя большая площадь смотрю, сдаёшь?
— А так можно? — на удивление не было сил. — Кто-то будет жить в разрушенных зданиях?
— Нет, извини, конечно, но ты чудной, — Вадим развёл руками. — Наши бы ещё посомневались, без ремонта да защиты селиться, но вот у приезжих выбора нет. Скоро друг у друга на головах сидеть будем. О чём только император думает?
— Понял тебя, — протянул я, усиленно думая. — Деньги я тебе переведу, приведи мне главного.
— Ладно, — Вадим дождался уведомления, а затем пожал руку. — Сейчас пришлю тебе Ганца, буду нужен, пиши, контакты есть.
— Спасибо, — поблагодарил я и принялся ждать.
Вадим кому-то махнул рукой и пошёл к машине. А ко мне направился высокий парень, альбинос, беловолосый и белобровый. Фигура богатырская, на лице небольшой кровоподтёк, но смотрит уверенно.
— Я Ганц, говорю по-русски, — представился парень, удивившись моей протянутой руке. — Условия, которые вы предложили — правда?
Осторожно пожав руку, он вопросительно посмотрел на меня.
— Жильё и работа? — спросил я.
— Да, жить на объекте, работать. Сколько месяцев?
— А во сколько ты оцениваешь фронт работ? — я окинул рукой квартал, посреди которого мы стояли.
— Это очень большая площадь, — задумался парень.
— У вас будут ещё люди, — вставил я. — Но к осени вы должны управиться.
— Это реально, — парень обвёл взглядом свою группу. — Что по оплате?
— Расселю вас по квартирам, у вас будет жильё, буду платить, но много не смогу. Жильё постоянное, то есть по окончании сможете остаться.
— Правда? — брови парня смешно поднялись. — Это даже лучше, чем мы думали.
— Правда-правда, — я улыбнулся. — Сегодня можете выбирать дом. Ремонт там сделаете в первую очередь, вижу, вам нужно.
Я кивнул в сторону детей и женщин.
— Вы не пожалеете, — с жаром сказал парень. — Могу идти?
— Да, конечно, — я с удивлением посмотрел в спину удаляющегося Ганца.
Заметив взгляд Светы, повернулся.
— Ну, что?
— Да ничего, — она хихикнула. — Просто ты так смутился.
— Меня удивила его реакция, — объяснил я. — Это неожиданно.
— Чего неожиданного? — Света подошла, взяв у меня кружку и отхлебнув, а затем вставила в мои руки, словно в подстаканник. — Ты знаешь, какие нравы в Германии? У них практически феодализм, а не наша гибридная клановая форма. Там власть у того, кто сильнее. Так практически во всём мире.
— А мы чем отличились? — мне было интересно.
— Мы слишком эгоистичны, власть у нас в приоритетах ниже, чем благосостояние. — Света смешно сморщилась и чихнула. — В Германии процветает феодализм, немного рабство, право первой ночи, бароны и графы, города по населению небольшие, но их много. Это и сыграло злую шутку, прорывы вытеснили их.
— Не знал, — я пожал плечами. — Я бы на его месте тоже обрадовался.
— Не надо было из школы уходить, — покачала головой Света. — Ученье — свет, а неученье — тьма.
— Но ты же доучилась, — улыбаюсь. — Зачем тогда мне?
— Дурак.
Немцы споро взялись за работу. Я жил в отдельной квартире, тут же, в квартале. Голые бетонные стены, широкая кровать, только вставленные окна. Минимализм, как он есть.
Тренировки с Шуваловым меня очень закалили. Жизнь в центре разрушенного мира шла своим чередом. Мы мало разговаривали, больше отрабатывали взаимодействие с рунами. Сам Алексей был занят, последние дни тренировались с Метелицей, старик так разошёлся без шефа, что чуть не нанизал меня на ледяное копьё.
Нашли доспех, чтобы мне было максимально комфортно, нанесли на него глифы. Теперь все восемь часов во сне я бегал, будто банка консервов, но не жаловался.
Вот после такой тренировки меня и разбудили. Связь не могла разорваться сама по себе, прошло восемь часов, но я крайне ценил те редкие моменты, когда приходил в себя, и просто лежал с закрытыми глазами в полной тишине. Сейчас ее нарушали звуки строительной техники, я открыл дверь на балкон и вышел наружу. Там небольшой трактор развозил материалы, доставляя их к нужному подъезду.
Немцы мелькали на каждом этаже, ходили вокруг здания, на крыше, словно муравьи.
Я вернулся в комнату, осмотревшись в поисках одежды. У стены стоял доспех, сиротливо зияя пустым нутром.
