— Слышала, что наследник Фонвизиных был изгнан из рода.
Высокая русоволосая девушка рассказывала своей подруге последние новости.
— Да, знаю, — прикрыла глаза её собеседница, в противовес первой имевшая темные волосы. — Но род не остался без наследников. Теперь Радищевы представляют этот дом. Кстати, новый наследник очень ничего…
Андрей отвернулся, сделав вид, что берет бокал шампанского. На самом деле его смутили последние слова девушки. Он снова обернулся, но незнакомки исчезли. Вместо этого он увидел себя в зеркальной колонне актового зала.
Высокий, мужественный, эталонной для дворянина внешности. Парень ухмыльнулся, тонко и надменно, как ему казалось.
— Может, прекратишь кривляться перед зеркалом?
Сзади подошла сестра, одёргивая парня, который явно увлёкся, рассматривая себя.
— Дай мне насладиться, в кои-то веки мы выбрались в свет. Одни тренировки, я бесконечно устал.
— Тренировки позволили тебе здесь оказаться, — скрывая раздражение, ответила Даша. — Или ты хочешь отдыхать, но в конце списка родов?
— Нет, пожалуй, тут мне нравится больше, — парня передернуло. — Я слышал последние новости, все только и обсуждают выход нашего братца из рода.
— Думаешь, я не в курсе? — повеселела Даша. — Такие небылицы слагают, мне даже жаль его.
— Да, он учудил, — согласился Андрей. — Навернякасейчас забился в какую-нибудь дыру и носа не показывает.
— Эта дыра до недавнего времени была нашим домом, — ткнула брата Даша. — Смотрю, ты быстро меняешь мнение.
— Мы уже не там, мы выбрались. Теперь людей, что выше нас по положению, можно пересчитать по пальцам.
— Смотри не загордись, — рассмеялась Даша.
Император вышел к гостям, тут же повисла тишина. Все повернулись к правителю, чтобы не пропустить ни единого слова.
— Рад вас всех приветствовать, дамы и господа. Мы открываем очередной Весенний Бал, чтобы повеселиться, встретить старых друзей, обсудить дела, потанцевать. Это напоминает нам о том, что все мы люди, и должны таковыми оставаться…
Властитель говорил недолго, но на протяжении всего монолога среди собравшихся царила тишина.
Где-то ближе к концу раздался хлопок дверей. А среди аристократов поднялась волна шепотков, набирающая силу.
— Кто это?
— Фонвизин!
— Изгой? Что он здесь забыл?!
— Какое вам дело, парень пришёл повеселиться.
— Но тут позволено быть только аристократам!
Андрей и Даша повернулись в ту сторону, заинтересованные неожиданным появлением родственника.
Сквозь толпу двигался стройный молодой человек в идеально сидящем костюме. Он кидал ленивые взгляды по сторонам, ловя которые дамы краснели, а мужчины сжимали кулаки.
Андрей не сразу узнал в этом парне Фёдора. Тут не было места неуверенности или робости, шаг твёрдый и спокойный, взгляд ясный, готовый встретить людское неодобрение. Смог бы сам Андрей в такой ситуации повести себя подобным образом?
Скорее всего нет.
Он бы забился в самую тёмную дыру нижнего города, чтобы переждать бурю.
Толпа расступалась, избегая идущего юношу, словно он был прокажённым, чумным. Император сошёл с небольшой возвышенности, направляясь навстречу Фёдору.
Гости бала замерли, злорадно скалясь, как стая гиен. Их ждало шоу, выскочку покарают, поставят на место.
Даша подалась вперёд, дыша через раз.
Зрелище никого не оставило равнодушным. Где-то в середине император встретился с гостем, что вызвал переполох. Плутократия зашлась в оргазмическом шёпоте, обсуждая увиденное.
Юноша сделал полупоклон, исполненный достоинства, но неверный. Так мог кланяться только представитель великого дома, не потерявший своего титула.
Однако император будто не заметил этого. Он, кивнув парню, а затем аккуратно, по-отечески взяв его за плечи, повёл в сторону возвышения, где осталась его семья.
Они о чём-то говорили, понизив голос.
Мажордом пришёл в себя, заиграла музыка, заглушая лишние звуки. Но даже это не могло скрыть стонаразочарования, что прошёлся среди гостей.
Все жадно провожали взглядами удаляющуюся парочку, ловя каждый жест.
Даша и Андрей изумлённо переглянулись, не веря своим глазам.
Закрутились танцы, люди наводнили зал, но все неотрывно следили за беседующими на возвышении. Было видно, как император представил Фёдора своей жене и дочери, они общались не обращая внимания на десятки взглядов.
Даша неожиданно поняла, что Фёдор имеет больше общего с императором и его семьёй, чем со всеми собравшимися вокруг. Эта мысль поразила её, она испытывала сложные чувства по отношению к Фёдору, а сейчас все стало еще запутанней. Ее посетило новоеощущение, мимолетная эмоция, тянущая истома, приковывающая взгляд и делающая ноги ватными.
Девушка с опаской осмотрелась по сторонам, проверяя, не видел ли кто выражения ее лица. Но все были заняты, кто-то танцевал, кто-то обсуждал увиденное за бокалом вина.
Так прошло несколько танцевальных кругов. Народ расслабился, многие уже делали вид, что не замечают затерявшегося в компании императора парня.
Пока не заиграла очередная мелодия, во время которой дамам предстояло пригласить кавалеров.
Вокруг Фёдора тут же образовалось мертвоепространство. Будто его аура обжигала стоящих рядом родовитых отпрысков.
В пустой полукруг вошла Светлана Романова, белымлебедем взлетев наверх. Невесомое платье еле слышно шуршало, а девушка шла вперёд, не обращая внимания на шепотки.
Фёдор заинтересованно посмотрел на неё. Впервые на его лице появились хоть какие-то эмоции. Губы тронула тёплая улыбка, он посмотрел склонившую голову девушку, будто оценивая ее стать.
Многим это не понравилось.
Через долгие секунды Фёдор поклонился, приняв руку партнёрши и, кивнув императору, они отправились танцевать.
Чёрное и белое кружило по залу, там, где появлялась этапарочка, пространство вымирало. Вальсируя, люди расступались, не мешая медленно двигающимся изгнанникам. Даша была уверена, что клеймо прокажённой теперь ляжет ина Свету, вопрос только, на какое время.
Одно дело покинувший клан изгой. Другое — когда за твоей спиной стоит махина целой организации, многорукий и вездесущей. Но все равно Даша оценила смелость Романовой.
— Неслыханная наглость, — прошамкала еле стоящая под гнётом украшений, разряженная как новогодняя ёлка женщина. — Явиться сюда как ни в чём не бывало!
— Не скажите, Анфиса Петровна, — отвечал пожилой мужчина с лихо закрученными усами. — Все происходящееодобрено с легкой руки нашего императора. Хотите оспорить его мнение?
