— Что скажешь? — спросил мужчина, пронизывающе глядя в глаза.
— Добрый день.
— Не такой он и добрый, здравствуй, Фёдор. Теперь к моему вопросу, что произошло в твоём доме?
— Вы читали отчёт ваших людей? — снова выбиваю его из колеи.
Роль которую я выбрал, не подразумевает идти на поводу, это роль ведущего, а не ведомого.
— Да, я всё прочёл. — император откидывается на спинку роскошного кресла обтянутого замшей.
Он понял мою игру, но ещё не понял, почему я так себя веду. Да, теперь де факто я правитель целого рода, но де юре — не дорос до конфронтации с государственным механизмом.
Сам Леонид же не привык спешить, торопливые люди не управляют страной. Он размышляет и прикидывает, что за козыри у меня есть, сейчас последует ответ.
— По какой причине я был вызван?
— Мне не до конца понятно, что произошло.
— И поэтому вы решили вызвать человека, который сейчас больше всего подвержен эмоциям, а не доверились отчётам?
— Произошло убийство, убийство моих людей в моём городе. А ты не выглядишь «подверженным эмоциям».
— Я контролирую своё поведение с помощью магии, — отвертелся я.
— Поэтому я тебя и вызвал. — император загнал меня в ловушку, очень грамотно.
— Больше чем в отчётах я не скажу.
— Хорошо, — подозрительно легко согласился император. — Вот бумаги, подпиши.
Мужчина подтолкнул ко мне папку с документами.
— Что это?
— Отказ от рода Игнатьевых. Ты сейчас единственный представитель Романовых, а род под их контролем. Юридически решение за тобой, поэтому мы и разговариваем.
— Почему я должен это делать? — поднимаю бровь, происходящее мне нравится меньше и меньше.
— Ты же уже догадался, не так ли?
— С паршивой овцы?
— Именно, а в силу наших договорённостей, ты должен понять.
— Я этого не сделаю, — медленно сказал я.
— Государственный аппарат не может допустить такого усиления, даже если я закрою глаза на всё. Есть большая вероятность, что тебя просто съедят остальные. Это большой кусок, его надо переварить, а с моей поддержкой…
— Постараюсь сам справится, — отодвигаю бумаги назад.
— Думаешь получится?
— Ничего не мешает попробовать, — пожимаю плечами, заставляя Леонида Васильевича задуматься.
— Что ж, попробуй, буду всегда рад помочь.
Не верится, что император не станет вмешиваться.
— Группа с глифами готова? Наше сотрудничество пока не даёт плодов. — намекнул на должок он.
— Отправлять мои группы на убой рано, они не успеют подготовится.
— Сколько тебе нужно времени?
— До весны.
— Почему так долго?
— Иначе нельзя, с силой надо уметь обращаться.
— Наш разговор не должен выйти за рамки этого кабинета. Владимир верил в твоё начинание, поэтому я готов по старой памяти подождать.
— Надеюсь не разочарую вас.
— Твои слова, да создателю в уши. — он постучал пальцами по столу. — Ты же понимаешь, что сейчас рода будут пробовать откусить свой кусочек пирога.
— Пусть пробуют.
— Чем больше пирог, тем крупнее крошки.
Разговор с императором дал много пищи для размышлений.
Стало ясно, что он такой же заложник ситуации как и я, только гораздо опытнее. У государя есть ресурс, он чётко балансирует между родовыми интригами много лет, да его поддержка может много дать. Может отдать этот род?
Прогоняю слабость, так продолжаться не может. Надо набирать вес на политической арене, чтобы выиграть, а для этого необходимо много. Как много я потеряю? Род усилен практически в два раза с помощью Романовых, сделка выглядит очень уместной, но только с одной стороны.
Так и не придя ни к какому выводу, покидаю резиденцию.
Появилось затишье, которым надо пользоваться. Даже император не стал продавливать, решив, что столкнувшись с проблемами я сам приду на диалог.
День закончился тем, что я вернулся в поместье, собираясь сегодня хорошо выспаться. Возможно разговор с Шуваловым даст больше.
Особняк поместья горел огнями окон, снаружи падал снег подхватываемый пронизывающим ветром. Света расположилась в моей бывшей спальне, безэмоционально пялясь перед собой. Али вытянулся на мягком ковре перед кроватью, прикрыв глаза и сложив голову на лапы. Закрыв шторы спальни, погружаюсь в сон, чтобы очутится с другой стороны, на изнанке гибнущего мира.
Всю сессию мы прорабатывали примерную экипировку и размещение на ней глифов, чтобы сделать всё максимально защищённым. Да, студенты академии — это в первую очередь воины, но разбрасываться первыми обученными людьми глупо.
Решено было сделать доспех для общей защиты, без излишеств. Он не тяжёлый и не громоздкий, в нём можно двигаться и быть максимально мобильным.
Встала проблема с вектором энергии, я мог использовать нанесённый на наруч глиф, но он не соответствовал направлению, от чего возникала временная заминка. Глифы в перстнях работали куда лучше, поэтому решено было изменить подход.
Магические символы будут расположены на фалангах пальцев латной перчатки и на её ладони. Рассеивание — способно дестабилизировать любой магический импульс, концентрация — помогает собрать энергию и направить её, точечно усиливая действие атаки, сбор энергии — буквально вытягивает энергию в радиусе двадцати-тридцати метров вытягивая её отовсюду.
Ну и на сладкое, глиф укрепления — это по сути новый уровень в манипулировании магией, пропущенная через него сила способна укрепить любой материал, даже созданную магом земли стену.
Гениальный создатель глифов наконец-то порадовал новой разработкой. Последний созданный знак укрепления натолкнул его на новые мысли, он решил не усиливать бесформенные сгустки магических ударов, а попробовать создавать новые формы. Так на свет появился глиф памяти.
На этот раз знак имел не просто закорючку напоминающую букву или даже иероглиф к нему добавился внешний круг, содержащий сразу несколько неизвестных мне глифов.
Теперь рисунок напоминал больше всего печать, имел круглую форму и невероятный потенциал. Заключённый в печать магический посыл, будь то огненный шар или водяная плеть, можно было активировать простым вливанием силы.
На моих глазах Метелица сконцентрировался, от его рук пошла изморозь, тонкой дорожкой проносясь ровно до нарисованной на листе металла печати, где и скрылась, как юркнувшая в норку мышь.
— Тут главное не давать ориентира, как мы обычно это делаем нанося удар, а оставить импульс внутри структуры ядра, пробуя сорвать его, как цветок, а уже потом толкнуть внутрь заготовки. — пояснил старик.
