— Всё равно не понимаю… — чуть захмелев пробормотал я.
— А что непонятного? — сделал вид, что удивился Док. — Сколько кланы имеют с каждого прорыва? Я имею ввиду сферы. Защита строго поделена между родами, кто льёт кровь, тот забирает добычу.
— Ещё бы они лили свою кровь, а не горожан! — вспылил я. — Ты видел, как происходят бои в черте города?
— А теперь представь, если бы клановых вообще не было? — остудил меня медик.
— Справились бы без них, — я всё ещё злился, признавать пользу этих лицемеров не хотелось.
— Они вынужденное зло, статус кво, помнишь?
— А сферы добытые тут отходят императору? — свёл я дважды два.
— Да, всё что происходит тут, строго под его контролем, он имеет постоянный приток ресурсов. Это энергонакопители, это инициация «своих» одарённых, пополняющих гвардию. Кормушка, по другому.
— Но какой ценой, — смирился я, затихая.
— Всегда приходится платить, до сегодняшнего дня мы платили относительно не много. Просто твари выставили счёт. Да, были редкие группы, раз в пол года, которые добирались до линии обороны посёлка, но в основном справлялись тем что есть.
— А вы не боитесь рассказывать всё это при мне? — осторожно вклинилась Герда.
— Чего мне бояться девочка? — насмешливо спросил. — Или кого? Ты же не глупая, наверняка поняла, что живыми вы отсюда не вернётесь.
— Не слишком и оптимистично, знаете ли, — ядовито бросила Герда. — А если мы будем саботировать работу этого места, ведь по сути мы обречены.
— Вы не будете этого делать, — уверенно заявил мужчина. — Потому что таким образом вы навредите всем здесь присутствующим. А этого делать не нужно, ведь мы в одной лодке. Каждый в Рудном находится под горой всевозможных соглашений и обязательств, мы здесь с одной задачей, служить родине. А за вами, насколько я понимаю грешок, не правда ли?
— Да, в моей группе… — девушка сбилась. — В группе Григория Озаряна, находится четыре группы, каждый из них так или иначе виновен в мятеже против императора, два года назад.
— Лишь один человек, попал сюда совершенно случайно, — целитель внимательно посмотрел на меня. — Или же я ошибаюсь?
— Не знаю, — тихо ответил я.
Мы долго говорили, Сергей рассказывал про деда.
Я слушал, забывая дышать. Внутренне понимал, что мне не нужно было это знать, что каждый пазл дополняющий образ деда, был подобен кинжалу в сердце. Русский любят боль. Когда-то слышал, что это самый деструктивный народ в мире, имеющий гигантскую склонность к саморазрушению.
Сейчас мне удалось понять себя лучше, что-то ещё оставалось под тенью жизненного опыта, надо осветить это пространство, увидеть всё собственными глазами, но для этого необходимо идти дальше.
Герда ушла, кинув на нас с Доком задумчивый взгляд, мужчина только подмигнул мне, показывая своё отношение ко всей ситуации. А что? Он честно рассказал ровно столько, сколько можно получить в открытом доступе. Уверен, у него даже была такая задача, приоткрыть завесу перед новичками.
Узнай они все факторы по отдельности, могут отреагировать не так бурно, человек склонен ко всему привыкать. А сейчас, на новеньких вывалили гору информации, которая возможно станет решающей. Может они завяжут драку, пытаясь сбежать, а может быть станут жаловаться в свои рода, в любом случае можно будет понять, что это за люди.
Всё это было буквально написано на лице Сергея.
Ну, может не всё и не сразу, но вот эмоциональный фон, плюс мимика и внешнее напряжение говорило о том, что не всё так просто. Остальное я сложил сам.
Вышли на улицу глубокой ночью.
Сергей достал пачку сигарет, встряхнул её и поймал на лету тонкую палочку. Чиркнул кремень, а в кулаке целителя тревожно затанцевал язычёк пламени, явственно затрещал табак, в холодном ночном воздухе повисло облачко дыма, быстро растворяющееся на фоне темноты.
Протягиваю руку, сегодня хочется просто забыться, алкоголь сорвал внутреннюю планку. Док привычно вытаскивает сигарету, не задумываясь протягивает мне. Склоняю голову, чтобы прикурить.
Когда-то я пробовал курить, казалось это было давно.
Затяжка вызвала приступ кашля, но затем здорово успокоила, работая в паре с спиртом в крови.
Вот ровно с этого момента меня выключило.
Пришёл в сознание от подступающей тошноты. Ощущал себя в кровати, поэтому перевернулся к краю, чтобы не наблевать под себя. Меня вырвало, отрезвляя, следующий порыв я сдержал, на подгибающихся ногах забегая в ванную.
Целый час провёл в обнимку с унитазом, периодически прилипая к нему.
Через какое-то время удалось вернуться в комнату, постельное оказалось мокрым от пота, срываю его и кидаю в угол. Источник разгорелся, грея меня изнутри. За окном темнота, не понимаю ночь это или утро.
В штанах нашлась пачка сигарет, похожая была у Дока.
Вспомнилось, что этой ночью я курил.
Иду на кухню, зажигая газовую плиту, на неё падает чайник, прикуриваю сигарету прямо от пламени. Трезвеющий мозг под никотином подкидывает воспоминания о вчерашнем дне. Как жаль, что в квартире нет ничего выпить! Ганца будить не стал, просто заварил максимально крепкий чай, высыпая заварку прямо в чайник.
Сгребаю всё необходимое пошёл назад в комнату, чтобы упасть в единственное кресло.
Удивительно, что меня не перенесло к Шувалову. Алкогольное опьянение подействовало так? Или критически маленький уровень энергии в организме. С другой стороны десять процентов от общего объёма это не мало. Оставил мысли на потом.
По ощущениям провёл в кресле часов пять, гадая, когда-же наступит утро. Пару раз дремал, просыпаясь от обжигающего пальцы уголька сигареты или от дурноты. Бегал в туалет раз пять, чай тут же покидал меня, вырываясь потоком воды и желчи.
Есть ничего не хотелось, заходили только сигареты, не понимаю, как бы я пережил такое похмелье без них. Утро наступило неожиданно, вот я обессиленно уснул, не помешал даже гул в голове, а вот уже за окном серое небо. На часах шесть утра, а значит скоро вставать. Снова прикрываю глаза, засыпая, крепким утренним сном.
Проснулся от скрипа двери, это работал не хуже будильника.
Кресло стояло спинкой к двери, я же ловил рассвет, пялясь в окно, поэтому когда дверь в комнату открылась, я махнул рукой, показывая на кровать.
— Оставь там пожалуйста.
Не дождавшись ответа, повернулся. В дверях стояла Света, морща носик и осматривая бардак в моей комнате. Снова откидываюсь, вздыхая, вот почему всё так не вовремя?
— Даже не буду спрашивать, что тут произошло, — воскликнула девушка. — Фонвизин, как ты можешь тут находится.
— Пришла читать мне нотации? — вяло отбивался я.
