— Ну, вот и отлично.
Хлопает дверь, поворачивается замок и происходит какая-то возня, суть которой мне становится понятна, только когда Наденька начинает недовольно возмущаться.
— Паша, прекрати, — старается не повышать она голос, но явно еле сдерживается. — Убери руки, говорю! Что за срочное дело тебя привело?
В круглую дырку от выломанного замка мне прекрасно видно, как, пройдя вглубь комнаты, она бросает на стол букет и одёргивает одежду. И как Гремлин не собирается отступать.
— А если я просто соскучился? — хватает он её за руку и подтягивает к себе. В могучих ручищах этого мавра Наденька смотрится соломинкой, которую он сейчас переломит. — Ты не отвечаешь на звонки. Не пишешь. Не звонишь.
— Очень тяжёлые выдались дни, Паш, — в её голосе такие жалобные нотки. — Много работы. Неприятности.
— Работы всегда много. Но ты раздраконила меня не на шутку и сбежала. Ни разу у меня не было такой женщины. Мне мало. Я хочу ещё.
Я честно закрываю глаза, когда он впивается жадным поцелуем в её губы. А потом меня отвлекает чёртов телефон. Хорошо, что он всего лишь урчит, поставленный на беззвучку. Хорошо, что они слишком заняты, чтобы услышать, как я стукнулась коленкой. Чёртов Берг! Как не вовремя. Сбрасываю звонок, но телефон держу в руках. Уверена: одним набором Берг не успокоится. Сбрасываю второй. Третий. Пятый. И вдруг мне приходит в голову совершенно безумная идея. Я включаю камеру, чтобы не тянуться глазом и видеть, что там происходит. Пристраиваю её к отверстию и то, что я вижу на экране, заставляет меня нервно сглотнуть.
Твою мать, они трахаются. Гремлин разложил Наденьку прямо на столе, и его покрытые нежным белёсым пушком ягодицы уже интенсивно двигаются, совершая возвратно-поступательные движения.
Сбрасываю очередной звонок Алекса, когда Гремлин вопит как бабуин в брачный период. Кряхтит, корчится, словно его член зажало в тисках, и, наконец, затихает, вцепившись в разведённые ногиНаденьки, наверно, до синяков.
— Ты просто огонь, — застёгивает он ширинку. Довольный, счастливый, удовлетворённый. И явно не замечает, как поправляющая чулки Наденька кривится. «Лучше пять минут потерпеть», — прямо-таки написано на её лбу. И теперь она будет вить из него верёвки.
— Спасибо, — облапывает он её пятернёй. — Не знаю, что ты нашла в этом Берге. Столько лет по нему сохнешь.
— Это тебя не касается, — сбрасывает она его руку.
— Знаю, знаю, — поднимает он обе ладонями вперёд. — Ты рассчитывала выйти за него замуж. Прибрать к своим рученькам весь его бизнес.
— А ты думаешь я столько лет на него горбатилась, чтобы мне достались эти жалкие двадцать процентов «Идиллии»?
— А ты чего хочешь? — усаживается Гремлин на стол.
— А ты? — буравит его Наденька взглядом, вздёрнув подбородок.
— Я хочу всего лишь один его клуб, — болтает ногами Гремлин. — Потому что это я его должен был купить. Но он открыл там свою эту секцию, а потом прибрал к рукам и всё здание.
— Вижу, ты так и не угомонился, — от недоброй улыбки Надежды Андреевны резко пересыхает во рту.
— Я никогда не отступаю. И эту девчонку всё равно найду и трахну, чем бы мне этот твой «великий босс», — показывает он пальцами кавычки, — ни грозил.
— Какую девчонку? — хмурится Наденька, и у меня сердце замирает от страха. Он ведь говорит обо мне.
— Из-за которой он мне табло отрихтовал. Заступился за бедняжку. А ту кобылу можно было драть и в хвост и в гриву, и ничего бы ей не было. Такие, как она, живучие. Гнутся, но хер ломаются.
— Ты про Викторию? — ползут на лоб Наденькины глаза, и улыбочка, что озаряет её лицо, не сулит мне ничего хорошего. Она берёт букет. — Пойдём-ка поговорим ко мне в кабинет, а то, боюсь, меня потеряют. Есть у меня к тебе по этому поводу одно предложение.
Она бодрым шагом направляется к двери. И Гремлин спрыгивает со стола, поправляет в штанах свой трудолюбивый член и вразвалочку направляется за ней.
Не знаю сколько ещё телефон записывает пустую комнату. В шоке я перевариваю услышанное и только на очередную вибрацию в руках отмираю.
— Да, — отвечаю, пинком открывая дверцы, и с беззвучным стоном вытягиваю затёкшие ноги.
— Я обзвонился, — взволнованный голос Берга.
— Я знаю. Вижу. Что ты хотел?
— Я договорился с салоном. И завтра с утра жду тебя в офисе. Будет юрист. Подумай, что ты хочешь вписать в договор. Не факт, что я это приму, но, будь добра, не опаздывай.
— Хорошо, — киваю я в трубку, но он уже отключился.
И тут же прилетает сообщение с информацией по салону.
Наверно, надо Алексу всё рассказать. Или просто показать видео, и пускай сам делает выводы. Хотя нет, он же тогда Гремлина закопает вместе с Наденькой в братской могиле. И его посадят. Чёрт, что же делать? И что задумала эта крыса?
Выползая из шкафа, ловлю себя на мысли, что беспокоюсь даже не о себе. О Берге. Я-то свалю — и пусть этот Гремлин хоть обыщется. Но Алекс?
Неприятный холодок в груди. Они же могут ему навредить? Жаль, что я такая нелюбопытная. Полгода проработала и даже не удосужилась узнать, кто такой вообще этот Гремлин. Наведаться, что ли, на прежнюю работу? С Лоркой поговорить. Узнать, что к чему. Да и за Наденькой этой теперь не мешало бы глаз да глаз. Хорошо, что у меня есть такая возможность.
И чтобы она ни о чём не догадалась — ставлю это себе одной из основных задач.
44. Алекс
Искоса посматриваю на часы. Нет, Вика не опаздывает. Уверен, что приедет вовремя, хоть и придётся тащиться в час-пик по пробкам. Но я подавил в себе желание отправить за ней машину. Подавить бы ещё это волнение, с которым уже предвкушаю её появление.
- А этот пункт про сексуальные извращения точно нужен, Александр Юрьевич? - отвлекает меня юрист.
- Вась, ну что ты как маленький, - отворачиваюсь от окна. - Эти девочки всяких фильмов про оттенки серого насмотрятся и в каждом мужике начинают видеть извращенцев. Вот увидишь, это будет первое, что она потребует.
- Но вы же понимаете, - неуверенно блеет юрист, - что этот договор вообще не имеет законной силы. Это даже не документ, - разводит он руками, - так, бумажка.
- Василий Вениаминович, давай об этом будем знать только мы с тобой. Ибо на самом деле всё это действительно неважно, зато моя будущая жена перестанет дёргаться и будет уверена, что я её против воли и пальцем не трону. Не покалечу, не исхлестаю плёткой. Хотя, - задумчиво почёсываю я щетину, чем заставляю несчастного юриста сглотнуть то ли нервно, то ли мечтательно, - ремня хорошего ей бы всыпать не помешало.
- В Российском законодательстве, - нудит этот дотошный парень в дедушкиных очках, страшно умный, но откровенно непривлекательный, - не существует таких понятий как «насилие по согласию». Это статья уголовного кодекса и, конечно, я не могу это вписать в брачный договор. Исключительно имущественные права и обязанности. Режим совместной собственности и так далее.
