- Да? - поворачивается он со справочником каких-то трициклических соединений в руках. - Кстати, больших панд исключили из списка вымирающих видов, потому что их численность выросла на семнадцать процентов.
- Очень рад за них, - смотрю я в очередной раз на часы. - Дэвид, оно само собой не рассосётся, нам надо поговорить об Иве.
- Эйв, я же всё тебе уже сказал. Она не вышла замуж за Ричарда. Передумала прямо у алтаря. А я, когда понял, что на самом деле не мог воспользоваться твоим феромоном, потому что на моей коже он не работает, набрался смелости и позвонил ей. И она прилетела. Это всё.
- Ты хотел сказать: напился, а не набрался смелости.
- Это одно и то же. Да и неважно. Важно, что что целых три дня мы были счастливы. По крайней мере, я. А потом появился ты. И со вчерашнего вечера она плачет, и я ничем не могу её успокоить.
- Ну, сегодня-то как раз можешь, - бросаю я на стол так и зажатый до этого в руке лист. - Объяснишь ей, что она не виновата.
- Да, да, - рассеянно кивает Дэйв и снова отворачивается. Шарахает о стол своим потрёпанным талмудом. - Как у тебя всё просто, Эйв. Ты не виноват. Она не виновата, - он на пару секунд замолкает, а потом решительно возвращается и садится напротив меня. - Только, знаешь, когда уровень твоего феромона стал падать, первое, что ты сделал, - это рванул его восстанавливать. Хотя до этого целые проповеди мне читал, как тебе на самом деле тяжело живётся. Как ты мечтаешь быть простым, нормальным. Как хочется тебе искренности и любви. И что? Не понравилось быть обычным?
- Да не в этом дело, Дэвид. Не в этом. Не обычным мне быть не понравилось. Я просто должен был проверить, действительно ли Анна не реагирует на мой феромон, или всё дело в том, что его больше нет.
- Да неужели? - просто изматывает он меня своим совершенно оправданным неверием. - Это ты, значит, сугубо в научных целях? Для чистоты эксперимента, так сказать? Чтобы не ошибиться: пала девушка жертвой твоего обаяния или просто, как и все, сдалась под натиском твоего химического оружия.
- И ты туда же? - тяжело вздыхаю я.
- Как же ты жалок, Эйв, выискивая себе оправдания, - и не собирается он меня щадить. - Просто признайся, что ты любишь её. Не мне, хотя бы себе. Я всё и так видел. Там и слепой бы увидел, как ты с ней носишься.
- А ты думаешь, я тупее тебя? Думаешь, боюсь себе в этом признаться? - усмехаюсь я. - Думаешь, струсил, когда нашёл ту, что искал всю жизнь?
- Перед фактом того, что она тебя зацепила, как ни одна другая, может быть, и нет. А вот перед тем, что ты не знаешь, как себя вести с ней - трусишь. И хватаешься за свой феромон как за спасательный круг. Только у неё неожиданно иммунитет. И тебе придётся смириться с этим.
Он снова поднимает лист с результатами и так тяжело вздыхает, что мне даже становится не по себе. Чем он его так расстроил? Что не так?
- Дело ведь не во мне, да? - холодком ползёт по спине догадка. - Ива. Она же плачет не из-за меня?
- Я не знаю, о чём или по кому она плачет, - снова вздыхает он. - Я просто вижу, что она несчастна. Я поторопился с этим звонком. Я недостоин её. Нищий учёный, который десять лет бьётся над одной загадкой. И я вряд ли совершу прорыв. Вряд ли получу Нобелевскую премию. Но даже если когда-нибудь и получу, то не сейчас. А сейчас я не смогу обеспечить Ив тот уровень жизни, к которому она привыкла. Ты же видел мою конуру. Супы из банок. Работа по шестнадцать часов в сутки, большую часть которых я провожу в этих четырёх стенах. Работа, которой не видно. За которую получаю строго отмерянные гроши. И мне одному этого вполне хватает. Но Ив, - он разводит руками. - зря она не вышла замуж за Ричарда.
- Ты боишься, что она плачет об этом? Боишься, что сожалеет?
- Хуже. Мне кажется, она жалеет меня. И мне невыносимо это осознавать.
- Тогда я знаю, чем тебя утешить, - хмыкаю я как можно увереннее. - Ива Уорд не знает жалости, Дэйв. По крайней мере об этом точно можешь не переживать. И то, как она поступила с Ричардом, - наглядный тебе пример. Она так же соберёт свои вещи и уедет от тебя, если захочет. Не дрогнув, разобьёт тебе сердце и даже не обернётся. И это, поверь мне, не беда. Я искренне не завидую тебе, старина, если она решит остаться, - я даже позволяю себе улыбнуться. - Боюсь даже предположить, что будет тогда. А раз она до сих пор с тобой, ты явно вляпался по-крупному, Дэвид Подески.
- Умеешь ты поднять настроение, - усмехается он.
И, глядя, как я снова включаю молчащий телефон, чтобы посмотреть на пустой экран, толкает меня кулаком в плечо.
- Напиши, что она нужна мне для тестов. Не могу же я упустить такой редкий экземпляр.
Меня не нужно просить дважды.
Ответ прилетает почти сразу.
- Она говорит, только никаких велотренажёров, - смеюсь я, читая сообщение Анны.
- Обещаю, - улыбается Дэйв и, пока я пишу, режет меня без ножа: - И лучше, чтобы тебя здесь не было.
- В смысле? - возмущаюсь я.
- В смысле, что, я думаю, ты найдёшь способ очаровать девушку и заманить на свидание и без моей помощи.
- Ах ты меркантильный гад! А я-то думал, друг решил мне помочь, а ты, скотина, все ради своей «нобелевки» стараешься?
- Да ради тебя я стараюсь, идиот. Ради тебя, - улыбается он. - Учись рассчитывать только на себя и забудь про свой феромон. А это, считай, как начать жизнь заново. Думаю, тебе будет непросто.
И, сославшись на какие-то неотложные дела, которые он должен успеть закончить к приезду Анны, Дэйв буквально выпроваживает меня за дверь.
Не рассчитывать больше на феромон? Никак не уловлю, чем не понравилась мне его фраза. И не успеваю разобраться - отвлекаюсь на сообщение Ан.
«Приеду после обеда».
«Дэйв будет тебя ждать».
«А ты?» - заставляет она меня довольно улыбнуться.
«У меня дела» - отвечаю её же словами.
Нет, моя непокорная, я тебя не отпущу. Не потеряю. Не отдам. С феромоном или без, а я тебя всё равно завоюю. Потому что знаю точно, что ты такая одна. Та самая. Единственная. Моя.
58. Анна
«Дела у него, хм...» - я думаю: съязвить или оставить сообщение без ответа.
- Ну что за привычка приходить за стол с телефоном, - поправляя накрахмаленную скатерть, возмущается мама и тем решает мою дилемму.
- Всё, всё, - откладываю в сторону аппарат.
- Я понимаю, конечно, что сейчас это норма жизни, но хоть за обедом ведь можно обойтись без него, - разворачивает она на коленях салфетку.
Мама злится, что я сбежала с её дня рождения, недовольна, что не приехала вчера в Оперу, к тому же с утра у неё мигрень, и я, вздохнув, великодушно прощаю её ворчание.
