- То есть доктора Гринн вы до встречи не видели? - уточняет Питер.
- На её рабочей странице размещена фотография, а я заходил, чтобы узнать телефон, по которому в последствии и записался.
- То есть вы утверждаете, что не заходили ни на фейсбук...
- Возражаю, Ваша честь.
- Принято. Мистер Хант ничего не утверждает.
- Я заходил на личную страничку доктора Гринн, - отвечаю я невозмутимо. Идиот, он реально думает, что я этого не помню? Или не заставил Илая, своего программиста, найти все следы, что оставила за собой блондиночка? А она, оказывается, намного усерднее готовилась к встрече со мной, чем я к встрече с ней. Зашла даже на сайт юридической школы, следила за новостями в «Морган & Хант». В общем, много интересного я принёс в своей папочке. Но если этот недоучка так и будет затягивать, бедный Дэвид там, за дверями, переволнуется, а ему надо хоть пару минут посидеть на этой трибуне, чтобы к следующему заседанию он уже знал, каково это, и чувствовал себя увереннее.
- Вы проявили интерес задолго до того, как вам была назначена встреча.
- Возражаю...
- Мистер Джеймс, - не выдерживает судья. - Мы не на суде присяжных. Здесь не надо ни на кого производить впечатление. Не давайте показаний, задавайте ваши вопросы, или я буду вынуждена перенести заседание и дать вам время подготовиться лучше. Прошу.
«Давай, давай, доставай всё, что у тебя там припасено», - наблюдаю я, как Питер нервно перебирает бумажки.
- Ваш клиент обвиняет мистера Ханта в использовании неизвестного вещества с целью соблазнения, - подсказывает судья Эспозито. - Может быть, сразу перейдём к этой части?
- Возможно. М-да, - блеет Джеймс, помаргивая глазками, и совсем стухает.
- Может быть, вызовем свидетеля? Специалиста, который лучше меня разбирается в этом вопросе? - делаю я ход конём.
- Кого именно? - опускает судья глаза в документы. - Да, вижу. Пригласите Дэвида Подески, - обращается она к приставу у двери.
И Дэвид, в костюме, гладко выбритый, с зачёсанными в хвост волосами проходит мимо меня, занимая нагретое моей задницей место.
74. Эйвер
- Представьтесь, пожалуйста, - как можно будничнее говорю я, прямо физически источая сейчас не феромон, а хорошее расположение духа.
Он не заикается, не дёргает воротник, не суетится - хороший знак. И я начинаю с вопросов, ответы на которые он дал бы и во сне. Набившие мне оскомину истины про апокриновые железы, настраивая его на деловой спокойный тон.
- И давно вы знаете об этой особенности мистера Ханта? - искренне удивляется судья.
- Десять лет, - с лёту отвечает Дэвид.
- Вы позволите, Ваша честь? - подаёт голос Питер.
- Да, конечно, советник, - разрешает ему судья задавать свои дурацкие вопросы.
- А кто-нибудь ещё знает об этой особенности мистера Ханта? - я не лезу, чтобы не нервировать Дэйва, хоть это тоже неправильный вопрос.
- Возможно, тот, кого Эйвер сам поставил в известность.
- То есть ваши десятилетние исследования всё это время держатся в строжайшем секрете, и убедиться в их достоверности не представляется возможным?
- Они достоверны и подтверждены научными методами, - после недолгого раздумья отвечает Дэйв.
- То есть, если я правильно понял, получив грант, вы занимаетесь исследованием единственного человека?
- Прорыв в науке, описав единственный существующий феномен совершили многие учёные. Например...
- Британские учёные, - перебивает Джеймс и гаденько улыбается. - Но неужели вам выделили столько денег, чтобы работать с единственным образцом...
- Возражаю, Ваша честь, - встреваю я. - Мы обсуждаем сейчас не финансы программы Фулбрайта и решения их комитета по выделению грантов, а другую проблему.
- Хорошо, что вы упомянули Фулбрайта, - неожиданно оживляется Джеймс. - Я поясню, Ваша честь, чем вызван мой вопрос. Насколько мне известно, один из относительно честных способов остаться в этой стране - учёба в вузе, а после - как раз получить такой грант. Мистер Подески, не избрали ли вы такой, соглашусь, трудный способ, но всё же реальный, чтобы остаться в этой стране больших возможностей?
- Что вы хотите этим сказать? - теряется Дэйв.
А я тихонько матерюсь в уголке. О том, что Джеймс будет тыкать в это слабое место Дэвида, я не ожидал.
- Что ваши исследования - фальшивка, мистер Подески. И просто способ пудрить всем мозги. И проведённая нами экспертиза, и предоставленная вами информация Комитету по этике наглядно показывают, что вы изобретаете велосипед. Нет никакого сказочного феромона, а есть обман и фальсификация. Я тут заглянул в научную библиотеку, - уверенно возвращается он к своему столу, а затем передаёт приставу листок. - По вашему абонементу, мистер Подески. Вы запрашивали редкие научные издания, изучали сохранившиеся труды алхимиков, брали очень редкие манускрипты, но все их связывает одно - все они посвящены синтезу, - поднимает он вверх указательный палец. - То есть созданию веществ, даже производству, позволю я себе это слово.
- А как, по-вашему, я мог бы вывести формулу, не обладая данными для сравнительного анализа? - вцепляется в конторку Дэйв. - К тому же, труды того же Бэкона или Ал-Рази, например, - кладезь знаний об афродизиаках.
- Как вы сказали? Афродизиаки? - глумливо улыбается Джеймс. - Это не те ли вещества, что как раз искусственно вызывают половое влечение?
- Да, но... - нервничает Дэйв.
- Это некие снадобья, позволяющие совокупляться по семьдесят раз подряд, - снова перебивает его обвинитель. - Именно так сказано в одной из взятых вами книг буквально на первой странице. Так не одно ли из них вы синтезировали и, совершив сговор, оба выдаёте за природные особенности мистера Ханта?
- Нет, нет и ещё раз нет, - кипятится Дэвид. - В труде Теофраста, на который вы ссылаетесь, описана физиология растений.
- А не вы ли, согласно вот этой накладной, - передаёт он приставу ещё документ, - ежемесячно получаете для своей лаборатории целые мешки определённых видов зелёных растений. Для чего?
- Это корм для кроликов, - обескуражено хлопает глазами Дэвид.
- Насколько мне известно, кролики поедают сено, а не побеги, - вчитывается он в лист, оставшийся на столе, - простите, не знаю, правильно ли прочитаю это на латыни. Кажется, ...
- Не трудитесь, советник, - перебивает его судья. - Продолжайте.
- Разве это растение не является афродизиаком?
- Для кроликов, - отвечает Дэйв, чем заставляет улыбнуться и меня, и судью Эспозито. - Значение этих веществ для людей сильно преувеличено. И раздуто искусственно для того, чтобы продажи тех же духов с феромонами или других столь же волшебных снадобий шли активнее. Но как учёный, изучающий действие разных феромонов со всех сторон, а не мог не убедиться в этом экспериментально, - получив одобрение, Дэйв воодушевляется и настраивается определённо на нужную волну. - Веществ, способных вызвать столь сильное влечение, что заставило бы женщину вести себя, как загулявшая кошка, в природе просто нет. Их невозможно выделить или синтезировать. По крайней мере, мне этого точно не удалось. Иначе я сидел бы не здесь перед вами, а готовился к получению Нобелевской премии.
