Первый раз ловлю себя на мысли, что дома меня ждут. Что у меня есть семья. Что я важен, нужен. Что я — живу! И ради своей семьи готов на всё.
«Вот только надо было сразу жениться, — легонько скребётся у меня где-то в душе. — И священник был. И свидетели. А свадьбу бы потом когда-нибудь сыграли. Но, орт побери, не смог я лишить мою неугомонную этого волшебного состояния ожидания, предвкушения и волнующего звания «невеста». Моя невеста!»
И, едва оказавшись в своих покоях, вместо того, чтобы лечь спать, я сажусь писать своей занозе письмо, что доставят ей с очередным букетом.
Глава 60. Даша
— Ты подумай, какой треземабль, — рассматривает Ваби принесённые слугой цветы, пока я читаю письмо. — Велегласно тебя невестой объявил. Знать серьёзные имел интенции. И каждый день букеты присылает?
— Каждый день, — киваю я, убирая за корсет послание, пропитанное любовью, страстью, нежностью, грустью расставания, ожиданием встречи. И нет, там не просто СМС: «хочу тебя!» Там слова. Нет, СЛОВА, которые хочется перечитывать снова и снова. Сохранить. Показать их повзрослевшим детям. И беречь в душе, в памяти и на этой бумаге всю жизнь и даже дольше.
И сегодня я не раз вспомню их перед сном, а пока мне пора проводить подруг, с которыми у нас было немного времени поболтать, но уже и они засобирались, и у меня дела.
— Спасибо за заказ, — обнимает меня Мона. — Для нас это действительно важно, что мы будем не только работать на площадях, но и получили статус «Поставщики выпечки для королевского двора».
— Какое спасибо, Мона, — разжимаю я объятия, отпуская её. — Я рискую отрастить себе неприличных размеров задницу, но отказаться от ваших пирожных не могу. Особенно от эклеров, — мечтательно закатываю я глаза. — Да и от безе тоже.
— Тебе не понять, — смеётся она, глядя на скривившуюся Худышку Джейн. — Ты просто не сладкоежка.
— Юлька, ты тоже подумай над моим предложением, — открываю я для них дверь. — Будешь первой фрейлиной королевы. Или как тут у них говорят, камерфрау.
— Это что ли таскаться с тобой по всяким балам, светским раутам и заграницам? Нет уж, увольте, нас и в Белом доме неплохо кормят. Такие личности захаживают. Вот, например, на днях, был один старичок посол…
— Не слушай её, — подхватывает Худышку под локоток Ваби. — Хоть старичок и был сбойливый, крепко сложенный да ладный, а его не девица, а под белы рученьки твой Брин увёл.
— А какой страны посол? — останавливаюсь я.
— Да откуда-то с Дуоса. Вроде по каким-то личным делам к твоему королю приезжал, да так и застрял тут, когда границы закрыли, — поясняет Юлька.
И я догадываюсь, что посол привозил портрет одной из девиц, что я видела в чулане у Элизабет. А вот при воспоминании о Брине в душе даже что-то ёкает. Но знаю я это чувство: есть такие мужики, что вроде и не чувствуешь к нему ничего, и знать о нём ничего не хочешь, а ведь не забываются. Но это пустое.
— А ты права. Ты всё же важнее мне там, чем здесь. Откуда же я буду узнавать последние новости. А тебя ждать с вещами? — поворачиваюсь к Вабарии.
— Спасибо, Ваша Милость, — отвешивает Ваби поклон. — Я тоже пока там, где привыкла. Да и на кого я Юльку оставлю?
— Она обещала, что только тогда уйдёт с борделя, когда Юльку замуж выдаст, — поясняет мне Мона, улыбаясь.
Но я понимаю, что, если бы не это, они придумали бы какие-нибудь другие причины отказаться. И на самом деле благодарна им за это. Быть подругой «королевишны» и быть служанкой при ней — не одно и то же. И хоть я не могла не предложить им должности при дворе, искренне предпочитаю первое — остаться друзьями. И рада, что они это тоже понимают.
Но, как бы приятно ни прошла встреча, какими бы ни были долгими проводы, а девчонки уехали.
А мне, после нескольких сумасшедших дней, проведённых на городских улицах, когда я лично каждый день моталась проверять, как начали выполнять принятые решения, ругалась, поддерживала, подсказывала, общалась с жителями и волонтёрами, с аристократией и духовенством, с феями и строителями, с родителями и детьми, с больными и здоровыми, с горожанами и приехавшими из деревень… после всего этого дурдома сегодня мне ещё предстоит вернуться в свой мир.
И честное слово, я даже рада этой передышке.
Закончив последнюю подготовку, мы собрались в маленькой гостиной в королевском замке, откуда и должны переместиться в наш мир.
— Карл, точно нельзя обойтись без абсента? — передёргиваюсь я, нюхая опалесцирующую зелёную жидкость в своём бокале. — Чёртовой полынной настойки я напилась на пару жизней вперёд.
— Не знаю, вам, наверно, можно, — пожимает плечами фей. — А вот генералу и Катарине — нет. Хоть по глотку, а надо.
— А я не против, — опрокидывает генерал рюмку неразбавленного абсента. Он, как настоящий мужик, отказался от всех этих ухищрений с сахаром и разведением. Налил, выдохнул, выпил, занюхал рукавом и был таков.
— Хорошо хоть в зюзю напиваться не надо, — делает глоток Катарина. — Как вспомню эти наши пьяные посиделки, — передёргивается она.
— Давай пей, не ворчи, — отмахиваюсь я, глядя на часы. — Ленка там поди уже заждалась. И курицу поди уже пересушила в духовке. И Ромке обзвонилась. Он же нас наверняка в моей квартире ждёт.
— Курица в духовке, — хмыкает Барт, опрокидывая ещё стопку, пока Карлуша докуривает свою сигаретку. — Надеюсь, это съедобно?
— Да тебя за уши не оттянешь… — ещё успеваю возразить я и… оказываюсь в своей квартире, когда фей без предупреждения, а мне показалось так даже исподтишка, взмахивает коварной шпажкой.
И я ошиблась: здесь и Ромка, и Ленка — оба, собственной персоной.
— Так, я тебе уже всё написала, — поясняю я, когда Ромка уводит Барта с Катькой, а мы с Ленкой остаёмся одни, — но на всякий случай повторю: Лен, он хоть и граф, и хороший мужик, но не лезь к нему, хорошо?
— Да не больно-то и хотелось, — хмыкает она. — А в чём дело?
— Переживает глубокую личную драму, — вздыхаю я. — Невеста его оказалась конченой сукой, а он её так долго любил. Теперь она его некрасиво бросила, он страдает. В общем, ты меня поняла.
— А я правильно поняла, что невеста его та самая шлюшка, что трахалась с твоим королём?
— Я же просила, Лен, — делаю я страшные глаза. — Не начинай.
— Да ладно, ладно, поняла, — обнимает она меня. — Рада тебя видеть. А говорила: навсегда, больше не увидимся. Хорошо, что я как чувствовала: ни квартиру твою не сдала, ни машину не продала. Как знала, что вернёшься.
— Да куда я вернусь, Лен, — отмахиваюсь я, а потом демонстрирую окольцованный палец. — Гошик мне уже и предложение сделал. И вообще, люблю я его до…
— Усрачки, — подсказывает Ленка, за что, конечно, получает мой укоризненный взгляд, но когда её это останавливало. — Люблю. Куплю. Ладно, пошли. Ромка там весь испереживался.
