— Спасибо, хорошо. Я разговаривала с ней буквально час назад. Её прооперировали по малоинвазивной технологии какой-то роботизированной хирургической системой «да Винчи». Говорит, на шее осталось всего несколько крошечных отверстий. Завтра уже выпишут.
— А ты как? — помешал он палочкой корицы густой непрозрачный морс, глядя на стакан, а потом снова посмотрел на меня. — Ты как?
Я всегда терялась от таких вопросов.
Конечно, элементарная вежливость требовала всего лишь ответить очередное «хорошо, спасибо». Но тяжёлый вздох вырвался невольно.
— Так я и думал. Жень, — протянул он через стол руку ладонью вверх, — прости, что я забыл про твой день рождения. Я был зол, невнимателен, груб. Эгоистичен. И я очень сожалею, что так себя вёл.
Я посмотрела на его ладонь и воздержалась — не вложила в неё руку. Он понял. Побарабанил пальцами по столу. Посмотрел на кого-то поверх моего плеча. Шумно выдохнул.
— Да, да. Я всё это заслужил. — Артур откинулся к спинке сиденья, качнув неустойчивый маленький стол. — Твоё молчание. Недоверие. Обиду. Но я правда вёл себя как идиот. А ты… — он снова поменял позу, словно что-то не давало ему спокойно сидеть. — Скажи, только честно, ты дала бы согласие на чёртов брак, кем бы ни был твой жених, если бы я приехал на твой день рождения?
— Честно? — усмехнулась я. — Если честно, я думала, что это будешь ты — тот, кто сделает мне предложение. Вот такая я глупая и наивная.
— Нет, ты не наивная. Это я дебил, Жень. Я — конченый дебил, — наклонился он через стол. — Я с чего-то решил, что ты будешь бегать за мной, уговаривать, страдать. А ты… — он развёл руками, а потом они безвольно упали на стол. — Шах и мат! Я знаю, что ты согласилась на зло мне. Но не могу поверить, что ты выходишь замуж. Не могу, — он энергично взболтал палочкой корицы содержимое своего бокала и бросил её на тарелку. — Как?! Кто он? Откуда он, ватафак, вообще взялся? Хотя нет, знаешь, мне всё равно. Я тебя не отдам.
Его очередной взгляд через моё плечо и нервное ёрзание показались мне куда более волнующими, чем его неожиданное пафосное заявление, и побудили к тому, чтобы обернуться, но Артур не позволил, поймал за руку.
— Не оборачивайся.
— Почему? Артур, что?.. Кто там?
— Не знаю. Просто этот мужик меня раздражает. Но хрен с ним. Послушай, Жень, — он набрал в лёгкие воздух, резко выдохнул. — Возвращайся ко мне.
Что?!
Я могла поклясться, что сзади раздался смешок, но с таким же успехом мне могло и показаться, и он мог быть адресован совсем не мне: в кафе сидело не так уж и мало народу.
— Прости, что ты сказал?
— Я сказал: давай снова будем вместе. Если хочешь, мы всем это скажем, не будем скрывать как в прошлый раз. И я поговорю с твоим отцом и всё объясню. И с твоим женихом тоже поговорю, — наконец отпустил он мои руки и что-то ещё говорил о том, что он даже начистит ему рожу, если тот не поймёт и не захочет меня отпустить, но меня так тянуло обернуться, что я его почти не слышала.
А когда обернулась, то уже не слышала тем более: через столик от нас сидел Моцарт.
Моцарт.
Поставив локти на стол, он прикрывал рукой лицо и, пряча за пальцами улыбку, казалось, еле сдерживался, чтобы не заржать или не отпустить какое-нибудь язвительное замечание.
Жалкое сердечко в моей груди, конечно, пустилось в галоп. Но плевать я хотела на эту глупую четырёхкамерную лошадь, перекачивающую кровь.
Я резко развернулась к Артуру.
— Замолчи!
Его лицо вытянулось, но он заткнулся.
— Я согласна.
— Серьёзно? — он выдохнул и туповато улыбнулся. — Ты правда согласна?
— Вполне, — я схватила лежащие на столе ключи от квартиры. — Только давай поговорим не здесь, — рассовывала я по карманам остальные вещи: телефон, наушники. Но встать не успела. На плечо легла тяжёлая рука, словно пригвоздившая меня к стулу. А потом шею обожгло горячее дыхание:
— Не суетись. Я уйду сам. Возвращайся, бандитка моя. Ты нам нужна. Мы с Перси скучаем. Это тебе, раз уж твой парень не догадался тебя накормить.
На стол упал бумажный пакет. А тот, кто только что качнул Землю, заставив её слететь с оси, засунул руки в карманы своего неизменного спортивного костюма и вышел из зала.
— Что за нахуй? — крутанулся ему вслед Артур.
Я заглянула в пакет. В нём лежал мой любимый сэндвич с кельтским хлебом и копчёным лососем. А сверху такая знакомая бирюзовая коробочка.
Сволочь! Я закрыла глаза. Я закрыла их рукой.
— Жень. Жень! — донёсся до меня голос Артура откуда-то из другой галактики.
— С ним не будет проблем, — я выдохнула.
— С кем? — сморщился он, ничего не понимая.
— С моим женихом. Только тебе придётся подождать пока я с ним разведусь, но встречаться нам никто не помешает, — я достала из пакета коробочку и натянула на безымянный палец кольцо с голубым камнем.
— Не понял, — ошалело покачал головой Артур, а потом застыл. — Так это… — он запоздало ещё раз обернулся, а потом вытаращил глаза. — Этот лысый бандос и есть твой жених?
Я кивнула и залпом выпила морс, словно это алкогольный коктейль, в котором как минимум сорок градусов. Хотя сорок градусов было в том, кто так легко дирижировал чужими жизнями. Сорок градусов и чистейший адреналин.
— У нас с ним просто договор, — выдохнула я.
А потом, жуя вкуснейший бутерброд и заказав себе чай, долгих полчаса объясняла Артуру в чём он заключается.
Мне кажется, он должен был сбежать, или покрутить пальцем у виска, или, как минимум, возмутиться. Но я открыла для себя неожиданную истину: чем меньше дорожишь мужчиной, тем больше почему-то заинтересован он. Заинтригован, удивлён, озадачен. И на всё согласен.
Артур согласился.
А я, вдохновлённая неожиданной победой, поехала поговорить с Моцартом.
Тем более у двери кафе уже стояла знакомая машина и Иван к ней в придачу.
— Ты можешь встречаться с кем угодно, — высоко подняв голову, я стояла перед Моцартом в его кабинете.
— Спасибо, что разрешила, — он всё так же словно рукой сдерживал улыбку, прижимая к губам согнутые пальцы и опираясь локтями о стол.
— Но тогда я тоже буду встречаться.
— С Артуром? — приподняв одну бровь, уточнил он.
— Может быть, — упёрлась я в столешницу ладонями, нависнув над ним. — Это неважно.
— Хорошо, — Моцарт кивнул. — У меня только одно условие, — наклонился он в кресле и положил свои руки на мои. — Никакого секса.
Я дёрнулась, но он не отпустил, буравя меня глазами.
— Идёт. Никакого секса, пока мы не разведёмся, — ядовито улыбнулась я. — И тебя это тоже касается.
