— Эля, — укоризненно покачал я головой. Что это опять было? То самое, написанное на роду, что нельзя изменить?
Она примиряюще подняла руки.
— Я сама расскажу Женьке про Настю и монастырь.
— Думаешь, я не смогу? — удивился я. И то, как она отвела глаза мне снова не понравилось.
— Тебе придётся уехать.
— Куда? Когда?!
— Сергей! — недовольно дёрнула она головой. — Иди! С Марго тебе надо поговорить наедине. Она там, — показала она пальцем в сторону маленькой часовни, за которой было собачье кладбище.
— Зачем же ты?..
— Отпустила Антона в замок? Ему не стоит говорить сейчас.
И бесполезно было спрашивать: что говорить?
Она усмехнулась, но больше не добавила ни слова и ушла к пруду, где резвились собаки.
Антону и правда не стоило знать то, что рассказала об отце Марго. Пока.
Да и я выслушал её без особого восторга.
И без особого желания бросал в чемодан вещи. Но ехать надо, иначе потом будет поздно.
— А долго тебя не будет? — помогала Женька: отгоняла Перси, что считал мои сборы игрой и норовил вытащить сложенное из чемодана. — У нас же свадьба. И последняя репетиция к ней. И…
— Нет, я не передумал жениться, не переживай, — погладил я её по щеке. — И ты думай о хорошем, об учёбе, например. Когда тебе на занятия?
— Через день, первого сентября, — вздохнула она. — А свадьба десятого.
— Уже десятого?! Может, и правда сбежать? — задумчиво поскрёб я затылок.
— Моцарт! — забрала она у Перси свитер, что тот уже утянул под шумок, и, аккуратно свернув, уложила обратно. — Если ты не вернёшься вовремя, я буду считать это позорной капитуляцией. И нарушением договора.
— Договорились, — подмигнул я. — Забыл, что там за это полагается? А, вспомнил! Я же его уже нарушил. Обещал до свадьбы ни-ни, а сам. Сволочь!
— Стыдись! — Женька усмехнулась, а потом скорбно вздохнула и села рядом с чемоданом, опустив плечи. — Я буду скучать.
— Я тоже, — кинул я ещё один свитер, захлопнул крышку и сел перед ней на колени. — Малыш, ответственно заявляю: в Лондоне безопасно. Тебе не о чем волноваться. К тому же я буду не один, Бринн за мной присмотрит.
— Не успокаивай меня. Я всё равно буду скучать.
— И не пытался. Я тоже буду скучать.
— Пора? — вздохнула она, когда я посмотрел на часы.
— Пора, — защёлкнул замки, сбил шифр, встал. И как ни рвался её поцеловать — нет, я сделаю это в прихожей, где у меня уже не будет путей к отступлению.
Она смотрела как я натягиваю пальто. В очередной раз проверяю документы, кредитки. И, остановила за руку, когда я взялся за ручку чемодана.
— У тебя с собой запрещённый груз, — улыбнулась она.
— Ах ты жопа разбойничья! — ругался я, пока возился с шифром. — Ай-яй-яй! Перси! — качал я головой, вытаскивая безобразника из чемодана.
— Он тоже хочет с тобой, — проводила она глазами сбегающего пса.
— Иди сюда, — всё же привлёк я её к себе. — Ты не заметишь, как быстро я вернусь, обещаю, — я потянулся к её губам, но она неожиданно отстранилась.
— Так у нас уже отношения? Уже роман? Или всё ещё нет?
— А что? — подозрительно прищурился я.
— Хотелось бы внести ясность: мне ещё можно с кем-нибудь встречаться или на этом уже табу?
— Конечно, тебе можно встречаться, но только с тем, чья жизнь тебе не дорога, — улыбнулся я.
— Тиран! — скривилась она.
— За тобой будет присматривать Иван. Без него никуда. Ты поняла?
— Я воль, мой генерал! — вытянулась она по струнке и отдала честь.
Засранка! Ну и какие теперь поцелуи! Я подхватил чемодан и покатил к двери.
— А если я буду встречаться с Иваном? — шла она следом.
Я резко затормозил и развернулся:
— Нет.
— Немножко, — невинно моргала она ресницами. — Он же теперь будет всё время рядом. И он симпатичный. И пусть, конечно, не Антон, но что если…
— Нет! — повторил я.
— Ну почему-у-у?
— Потому что ты встречаешься со мной. Да, чёрт побери, у нас отношения! Ты выходишь за меня замуж. И это больше не обсуждается. Довольна? — всё же вырвала она официальное подтверждение.
Но не успокоилась.
— Что даже один, хотя бы маленький поцелуйчик нельзя? — просяще приподняла она бровки.
Или не просяще? Что-то как-то нехорошо закопошилось в груди. Что-то уж больно она настойчива. Она… сомневается? Сейчас, когда я уже всё решил и как никогда близок к тому, чтобы признаться, что люблю эту вредную жопку. Когда мы переспали, чёрт возьми! И это было охуенно. Или это обычное волненье перед свадьбой? Она всё ещё считает её не настоящей?
Я посмотрел на неё пристально.
— Детка, я давал тебе возможность, свободу выбора и простор для любых манёвров. И кое-что при всём моём желании, мы уже не отмотаем назад. Но, знаешь, сейчас я даже рад, что улетаю. У тебя как раз будет время подумать, — я привлёк её к себе. — Мне жаль, что отъезд вышел таким поспешным и мы толком не поговорили. Я знаю, у тебя полно ко мне вопросов. И мне есть что тебе сказать. Но мы не отменяем этот разговор, просто отложим его немного. Хорошо?
— Хорошо, — кивнула она.
— Только не торопись с выводами, что бы ни сказал тебе твой дядя Ильдар.
— Я постараюсь, — вздохнула она.
Чёрт! Так я и думал. Хоть переноси поездку и иди лично тряси гада. Но и трясти его сейчас никак нельзя. И поездку перенести — никак.
— Иди ко мне.
Её шея привычно выгнулась под моей рукой. Жар губ затуманил разум.
Давно уже я не чувствовал, как это невыносимо — расставаться. И очень давно не испытывал страха оставить женщину, даже ненадолго. Но я подавил чёртов страх. Разорвал поцелуй. Убрал руки.
— Может, проводить тебя до аэропорта? — стиснула она на груди кофточку.
Я покачал головой. И открыл дверь.
Может, это и правда было лишним: долгие проводы — лишние слёзы. Но у меня была куда более прозаичная причина не брать Женьку в аэропорт.
Особо ни времени, ни выбора места не было, поэтому в забегаловке у зала вылета я назначил встречу её сестре. Отправил Антона проходить досмотр, вручил ему карту доступа в ВИП-зал, а сам пошёл в кафе.
Александра Барановская явилась ровно в срок.
И первое, что сделала, присев за угловой столик в довольно людном заведении — поставила передо мной нарядную продолговатую коробочку, украшенную подарочным бантом.
