– Ну, прости ее, когда это было! Она пожилой человек.
– Не собираюсь я никого прощать! – Даша снова завелась с пол-оборота, – они все от меня чего-то хотят! Чтобы училась на пятерки, чтобы была худой, чтобы зубы здоровые, а волосы длинные и блестящие. Достали!
И вот прошло всего две недели…
Я понимала, что теперь Даша переживает не только смерть родного человека, но и мучается от жуткого чувства вины за то, что не захотела увидеться с бабушкой, не захотела поговорить.
Я продолжала укачивать плачущего ребенка и приговаривать едва слышно:
– Даша, маленькая моя, ты не виновата ни в чем. Так получилось, что вы не успели попрощаться, но это не страшно. Бабушка была уже старенькой, долго болела, не вставала с постели. Как говорят, отмучилась. Мы с тобой поедем на похороны, ты ее увидишь. Скажешь все, что хотела. Попрощаешься.
– Правда? – Даша подняла на меня заплаканные глаза, не веря своим ушам. – А можно?
– Нужно, – я вздохнула и сильнее прижала Дашу к себе, – поедем вместе. Кто тебе сообщил?
– Бабушкина сестра.
– Хорошо. Узнай у нее, куда и во сколько нам приезжать. Мы будем.
Мы приехали на кремацию. Увидели родственников Даши. Познакомились с двоюродными тетями – дочерями той самой сестры бабушки, которая сообщила Даше о предстоящих похоронах. Побывали на поминках у них дома. Из поминальных речей выходило, что в молодости бабушка Даши вела веселую жизнь, была душой компании, легко влюблялась. Я мысленно переводила информацию на язык реальности – пила, меняла мужей, детьми не занималась. Даша была на похоронах единственной внучкой усопшей, остальные самые близкие ей люди – сын, дочь и старший внук – находились в тюрьме.
За время поминок я успела стать экспертом по семейной истории и родственным связям Даши. Обширная сеть дальней родни покрывала Подмосковье и Москву. Было непонятно, как при таком обилии близких по крови, успешных в социальном плане людей, ребенок оказался в детском доме. До сих пор не знаю ответа на этот вопрос, только чувствую Дашину боль. Или свою? Мне уже очень сложно отделить одно от другого.
– Достали! – по дороге домой Даша сидела в машине, крепко сжав кулаки. – Манечка то, Ванечка сё… Там все номинанты на Нобелевку. И я тут рядом с ними сижу, полное говно!
– Даша, это не так.
– Так, еще как!
– У тебя был трудный период в жизни, – мне снова хотелось прижать ее к себе и утешить, – скоро он закончится.
– Ты так думаешь? – Она с надеждой посмотрела на меня.
– Конечно, ты сама так говорила. Все у тебя получится, а я помогу.
Тогда, в первый раз за все время, я увидела, что Даша мне поверила. Она не стала выдавать привычное в таких случаях: «Ничего не получится, я скоро сдохну». Просто промолчала. И для меня это было знаком надежды.
Все первое время нашей с Дашей жизни – адаптация длилась около трех лет – я искала ресурсы. Находила их в проработке своего опыта через текст, а еще – в создании помощи для таких же семей как мы. Было очень важно поддерживать всех, кто понял – детский дом калечит ребенка. И помогать всем, кто рискнул забрать сироту домой, а потом попал в филиал ада. Если бы не Клуб приемных семей, который мы создали, не программы повышения квалификации родителей – благодаря фонду удавалось приглашать для работы с родителями лучших психологов – я бы и сама не выдержала. Несколько лет подряд ходила на все занятия для приемных родителей, которые организовывала. Училась везде, куда только могла попасть: не только в том фонде, в котором работала. Фиксировала новые для себя знания. Описывала ситуации, с которыми сталкивалась на практике. Читала новые книги по семейной и детской психологии.
Тренинг? Отлично. Лекция? Замечательно. Ресурсная группа? Бежим скорее. На всех этих мероприятиях знакомилась с удивительными мамами и папами, принявшими на себя ответственность за «чужих детей», разделившими с ними их боль.
Всем людям, которые занимаются реабилитацией детей через собственную семью, необходима поддержка.
Отношения между ребенком и взрослым это всегда ответственность взрослого. Как бы ни было тяжело, родителям нужно искать ресурсы и любой ценой наполнять себя знаниями, навыками, энергией. Всем людям, которые берут на себя сверхсложную задачу помощи детям-сиротам, жизненно необходима поддержка и принятие общества.
Глава 8
Возвращение
А летом мы впервые поехали в Крым всей семьей, и это был ужас. Нэлла с Дашей словно сговорились. Им не нравилось все – долгая дорога, то, что мы заехали проведать Гошу, отели, в которых останавливались, квартира, которую сняли.
– Говно!
– Дерьмо!
– Здесь фигово!
– Это отстой!
– Скучно!
– Делать нечего!
Малодушное желание спрятаться от этих двоих куда подальше возникало и у меня, и у Дениса едва ли не каждый день. Но это был наш выбор. Мы взяли на себя ответственность за детей и теперь должны были заново отстроить свою семью. Прежней «ячейки общества» больше не было. Система, какой бы она ни была раньше, до Даши, окончательно развалилась, а новую структуру мы пока еще не могли собрать. Понимали только две главные вещи – нужно любой ценой держать базовые границы, те правила, которые мы пытались привить с самого начала, и быть заодно.
Последнее, пожалуй, было важнее всего. У мамы и папы на все вопросы единые ответы, одинаковые цели и одно на двоих видение будущего семьи. Благодаря трудностям, связанным с адаптацией Даши, мы с Денисом стали разговаривать намного больше, чем прежде: понимали, что по отдельности в новых условиях нам просто не выжить и сверяли стратегию развития семьи. Нам очень помогал интересный прием, который стали все чаще применять: условное «приподняться над ситуацией». Как только мы заходили в очередной тупик в построении отношений с детьми, начинали размышлять о происходящем в широком контексте.
Что привело к тому, что наши девочки поступают и ведут себя именно так? Что беспокоит Нэллу, каковы ее потребности? Что происходит с Дашей, какие она испытывает чувства? Насколько эти проблемы общие для подростков с подобными нарушениями? Чем ситуации отличаются? Ответы всегда лежали в области истории и состояния наших детей. Нарушения привязанности, к сожалению, у обеих. Недостаточно надежные отношения с родителями в раннем детстве. Конечно же, подростковый возраст со всеми его перепадами настроений, стремлением к сепарации, риску, экспериментам.
Мы искали выход для себя и думали, чем в похожих ситуациях можно помочь другим семьям с подростками в адаптации. Каких ресурсов стоит добавить, чтобы люди могли все это пережить.
Поскольку тренинги, которые были моим кислородом, летом не проводились, я все внимание переключила на книги. Читала, читала, читала. Искала и находила ответы. Писала, писала, писала. Занималась анализом своего опыта. Список книг, моих «спасителей», довольно широк. Мы с коллегами, приемными родителями и психологами, за эти годы собрали библиотеку самых важных книг для родителей и написали саммари лучших из них – можно посмотреть и прочесть в открытом доступе на сайте «Азбука семьи».
