Старуха сжала губы.
— Это не случайность. Хенри умен и хитер. Он представил вас кому-нибудь из троицы? Бруно или Мари? Карине Педерсен?
— Да-а… или… я познакомилась с Бруно, но о его жене только слышала. Хенри приглашал меня пообедать в местном ресторанчике.
Элисабет Видье нагнулась еще ниже.
— Анна, смерть Симона — не несчастный случай. В тот вечер произошло кое-что другое. Что-то, по поводу чего Хенри, мой зять Бенгт Андерсон, а может быть, и крошка-ресторатор Сорди договорились помалкивать.
Они услышали, как открылась дверь. Вошла Агнес. — Хенри Морелль манипулирует вами, — прошептала Элисабет Видье. — Может быть — с той самой секунды, что увидел вас в первый раз. Возможно, Хенри потому и цепляется так за свою должность все эти годы, что хочет быть уверен: правда о том, что случилось с Симоном, никогда не выплывет наружу. Но я хочу, чтобы вы, Анна, ее узнали. Выяснили, что на самом деле произошло в ту ночь, когда умер мой мальчик. Обещаете?
Глава 14
28 августа 1990 года
Мари нетерпеливо дожидалась Симона в начале сортирного пути. Она видела, как Бруно, а за ним Карина поднимаются по склону.
— Что случилось? — спросила Мари, потому что Карина явно была злая как черт, но Карина только мотнула головой и скрылась в палатке.
— А теперь — купаться, — заорал Алекс и прибавил громкости. Опять тяжелый рок. Она ненавидит тяжелый рок.
— Пош-ли поговорим, — сказала Мари и схватила Симона за руку, едва он успел ступить на плато. В голове у Мари стоял туман, губы не слушались, некоторые слова стали тягучими, языку приходилось с усилием выталкивать их изо рта, но это было неважно.
Симон поискал взглядом Карину и стряхнул руку Мари.
— Мари, не сейчас.
— Нет, сейчас! — Мари загородила Симону дорогу и крепко ткнула его в грудь. Она была выше, пальцы сильные.
— Ай! Перестань!
— Сам перестань! — Она снова ткнула его пальцем, на этот раз сильнее. Симон оттолкнул ее руку.
— Какая муха тебя укусила?
— Какая муха тебя укусила? — передразнила она.
— Ну хватит. Мари, ты под кайфом!
— Да, я под кайфом. В кои-то веки. Под кайфом, пьяная и злая как собака. Да как ты… — Она сплюнула, облизала губы. От злости туман в голове начал рассеиваться. — Как ты можешь просто взять и уехать? Мы должны были уехать вместе. Квартира, Лунд.
Симон отвел глаза.
— Все решилось только сегодня.
— Но ты все равно знал. Что у тебя другие планы.
Симон промолчал.
— Мы же с детского сада друг друга знаем. Мы как брат и сестра. — Голос у нее из злого стал жалобным, и она ничего не могла с этим поделать. — И все-таки ничего не сказал.
Симон развел руками:
— Что сделано, то сделано!
Эти слова вместе с беспечным жестом почему-то разозлили Мари еще больше. Она все устроила, столько времени потратила, а Симон пальцем не пошевелил, чтобы ей помочь. Даже спасибо не сказал. И вот теперь, когда до начала новой жизни осталось несколько дней, он выбрасывает ее, как ветошь. Ему даже в голову не приходит попросить прощения — стоит тут и разглагольствует: “что сделано, то сделано”. Ей вдруг неудержимо захотелось проткнуть пузырь, в котором сидит этот самодовольный вундеркинд. Воткнуть в него иголку и увидеть, что ему так же больно, как ей.
— А тетя не против, что ты соскакиваешь? Что ты вот так просто возьмешь и свалишь в Стокгольм?
— Папа меня поддерживает, — ответил Симон как-то слишком поспешно.
— А тетя Элисабет нет?
Симон отвел глаза.
— Мы маме еще не говорили.
Мари издевательски улыбнулась.
— Потому что тетя Элисабет хочет, чтобы ты учился в Лунде, верно? Сдавал экзамены…
— Я в любом случае еду. — Симон старался говорить невозмутимо. — Что бы там мама ни думала.
— Какой смелый, — фыркнула Мари. — Все решает тетя, посмотри на своего папу, который целыми днями сидит дома и малюет картины. Фермера из него не вышло, и тетя с Клейном заперли его в Таборе.
— Придержи язык.
— Почему? Это что, неправда? Всем известно, что у твоего отца с головой нелады. Псих!
— Во всяком случае он не лезет в мою жизнь, как твой лезет в твою, — огрызнулся Симон. — И на своего бедного младшего братика посмотри. Бенгту наплевать на Матса. Он только тебя и видит. Папина умненькая дочка.
— Ты, конечно, знаешь, как хорошо спелись твоя мама и Клейн? Что они трахаются у Карла-Юхана за спиной? — От злости и опьянения Мари не успела придержать язык и поняла, что зашла слишком далеко. Но отступать поздно. Симон сам сказал — что сделано, то сделано. Она вскинула подбородок, встретила взгляд Симона. Но Симон отреагировал совсем не так, как она ожидала. Он не взорвался — просто медленно покачал головой и презрительно улыбнулся, отчего Мари раскалилась еще сильнее.
— Это правда! Все знают. Всем известно, что тетя и Клейн засунули Карла-Юхана в Табор, чтобы он им не мешал. Они с детства вместе. Карл-Ю был просто ошибкой, ты был просто ошибкой!
Симон молча смотрел на нее. Снова покачал головой, на этот раз печальнее.
— Мари…
— Эй! — Таня появилась, словно ниоткуда, и взяла Симона за руку. — А я думаю: куда ты делся? Не поиграешь еще?
Мари со злостью глянула на нее.
— Мы тут вообще-то разговариваем, — огрызнулась она.
— Нет, Мари. Мы с тобой уже все друг другу сказали.
Голос у Симона был грустный, но грустный не так, как ей хотелось бы. Не как будто Симон задет или обижен. Не как будто она проколола его сказочный мирок, а будто у его грусти была другая причина. Причина, которой Мари никак не могла понять — то ли опьянение мешало, то ли кайф. Как бы то ни было, Мари разозлилась еще больше, ей даже захотелось дать Симону пощечину. Врезать ему как следует, бить до тех пор, пока не собьет с его лица это выражение, пока не убедится, на сто процентов не убедится, что ему так же больно, как ей.
Глава 15
Осень 2017 года
В “кофейной” комнате было тихо и спокойно. Висевший в углу телевизор, конечно, работал, но кто-то убрал звук, так что реплик из “Фермы Эммердейл” не было слышно.
— Ну, вот, в принципе, и все, — сказал Морелль, когда они уселись за стол. — Есть вопросы? Что-то еще объяснить?
— Нет. По-моему, все в идеальном порядке.
— Хорошо. Хотелось бы покинуть корабль с поднятыми флагами.
Он отпил кофе.
Большую часть дня они посвятили личным досье служащих, и Морелль продемонстрировал, что в курсе каждой мелочи, отчего Анна зауважала его еще больше. — Кстати, официальную церемонию перенесли на неделю, — продолжил он. — Губернатор пожелала присутствовать, и нам, простым госслужащим, остается только подлаживаться под ее расписание. Но так как эта пятница вдруг освободилась — может быть, у вас с Агнес будет желание поужинать у нас с Эвой-Бритт?
