В этой истории несколько персонажей, каждый со своим представлением о том, что произошло. Я могу только изложить вам собственное видение и сделать предположение относительно остальных. Как и все истории, эта тоже подойдет к концу. Сейчас у меня есть план, которому я собираюсь следовать, и пока что мне кажется, что все более или менее идет как должно. Никто не знает, что это я. Даже если они действительно что-то подозревают, я вполне уверена, что они никогда не смогут этого доказать.
В детстве у меня был воображаемый друг, как у многих одиноких детей. Его звали Гарри, и я притворялась, что разговариваю с ним. Я даже произносила его реплики смешным голосом. Мои родные считали это шуткой, но в моем понимании Гарри существовал на самом деле. Будто я была им, а он мной. Всякий раз, когда я делала что-то не так, я винила Гарри. Иногда я так долго настаивала на его вине, что даже верила в нее.
Уже несколько раз мне почти удалось убедить себя в том, что Рейчел убила не я, а кто-то другой, или что я это вообразила. Но я действительно убила ее и рада этому. В этой женщине не было ничего хорошего и, в любом случае, ничего настоящего. Она была волком в овечьей шкуре, и мне следовало бы лучше знать это — заклинателей змей часто кусают.
Нельзя сказать, что она не отличала правильное от неправильного, Рейчел просто приспособила эти определения под свои нужды. Неправильные поступки часто были тем единственным, от чего она чувствовала себя правой.
Не все сломанные моральные компасы нельзя починить. Некоторые снова могут начать работать, получив этическую встряску от другого человека. Мы все мысленно путешествуем в одиночку, но есть возможность направить чьи-то намерения к северу от плохого и к югу от неправильного. Люди могут меняться, просто они предпочитают не делать этого.
Я читала, что некоторые убийцы хотят, чтобы их поймали, но это не мой случай. Если игра закончится, придет конец веселью, и хотя я уже многое потеряла, мне все еще очень и очень есть что терять. Я только хочу, чтобы люди получали то, что им причитается. Я даже по-настоящему не считаю себя убийцей, я просто человек, который решил оказать обществу услугу во благо других людей. Полиция официально обладает ограниченной властью, и ее действия могут разочаровывать. Поэтому я решила взять это дело в свои руки.
Я потратила много времени, но теперь понимаю, где, почему и когда у меня все пошло не так. Начало положено здесь, в этом месте, людьми, которые сделали то, что не должны были. Сейчас пришла пора двигаться дальше и завершить начатое.
Она
Вторник 22.30
Не думаю, что по-настоящему продвинулась вперед с тех пор, как ушел Джек.
Хотя на развод подала я, для него наш брак закончился задолго до этого. Для меня преимущества одиночества перевешивают боль от него. К тому же я считаю, что заслуживаю этого. Одиночество причиняет только временную острую боль, как крапива. Если рану не расчесывать, довольно скоро она заживет. Но я по-прежнему думаю о нем, о нас и о ней. Некоторые воспоминания никак не дают о себе забыть.
Я думаю о Джеке всю вторую половину дня и весь вечер, несмотря на постоянный поток интервью в прямом эфире для различных выпусков «Би-би-си»: «Ньюс Ченэл», «Радио 4», «Файв лайв», «Сикс», все от «Би-би-си Лондон» до «Би-би-си мир». К тому времени, когда я заканчиваю репортаж с включением студии для Вечерних новостей, мы больше не единственные, кто ведет вещание из леса. «Скай», «Ай-ти-эн» и «Си-эн-эн» тоже здесь, каждый со своей группой и грузовиками со спутниковыми тарелками. Наверное, теперь у всех есть своя история, но мою я рассказала первой. Я выяснила личность жертвы раньше остальных, пусть даже никто не знает, как.
Уже очень поздно, а поскольку руководство канала ждет от нас прямой репортаж для Завтрака на Би-би-си завтра рано утром, ночной редактор новостей предлагает оплатить нам с Ричардом гостиницу. Техники вернутся в Лондон, а завтра им на смену приедет утренняя группа, но я думаю, что нам есть смысл остаться здесь, а не ехать обратно в город только для того, чтобы снова вернуться сюда через несколько часов. Таким образом, мы подольше поспим и будем на месте, если события станут развиваться. Ричард соглашается.
Мне не надо спрашивать, какую гостиницу нам забронировали — здесь есть только одна, и я хорошо ее знаю. «Белый олень» — скорее паб, но наверху есть несколько номеров. Еще можно разместиться в паре симпатичных мини-хостелов или в моей бывшей комнате в доме матери, куда я, разумеется, не хочу идти.
С едой мы опоздали — ресторан давно закрыт, — но Ричард предлагает выпить в баре, пока еще не объявили последний заказ. Вопреки здравому смыслу я соглашаюсь. После бутылки «Мальбека» и двух упаковок хрустящего картофеля с солью и уксусом чувствую, что начинаю расслабляться, и меня это радует. Иногда коллеги — как старые друзья, с которыми не видишься много месяцев, а потом встречаешься, как будто вчера расстались.
— Еще по одной? — спрашиваю я и достаю кошелек.
Ричард улыбается. Сегодня вечером от его шуток и болтовни я снова почувствовала себя молодой, словно со мной еще можно тусоваться. Жаль, что он одевается в стиле ретро и не хочет стричься. Наверное, внутри мальчика, которым он притворяется, находится мужчина.
— Соблазнительно, — говорит он. — Но нам очень рано вставать, и бар уже закрыт.
Оборачиваюсь и вижу, что он прав. Большинство ламп уже горят тусклым светом, и, похоже, персонал собирается уходить.
— Жаль, — говорю я и тянусь через стол, почти касаясь его руки. — Но ведь можно проверить мини-бар в моем номере?
Он отдергивает руку и поднимает ее, указывая на кольцо на пальце.
— Я женат, помнишь?
Его отказ меня немного ранит, и я произношу слова, о которых наверняка буду сожалеть:
— Раньше тебе это никогда не мешало.
Его лицо растягивается в вежливой извиняющейся улыбке, от чего мне становится еще хуже.
— Тогда было по-другому. Теперь у нас дети, это все меняет. Это изменило нас, — говорит он.
Когда тебя опекают, это еще больнее, чем когда тебе отказывают, и он говорит то, что я и так знаю. Появление дочери тоже изменило мою жизнь, пока я ее не потеряла. Я никогда не говорю о том, что случилось, с коллегами, да и вообще с кем бы то ни было.
Во время беременности я работала в приложении отдела «Искусство и развлечения» — это подразделение находится на самом верхнем этаже «Би-би-си», так что большинство сотрудников отдела новостей редко меня видели. А если и видели, возможно, просто считали, что я поправилась. Беременность протекала с осложнениями, и поэтому в течение нескольких последних месяцев я неделями находилась дома, не вставая с кровати. Так что многие вообще не знали, что я беременна. Или что моя дочь умерла через три месяца после рождения.
Интересно, знает ли Ричард. Наверное, нет, поскольку он достает телефон и начинает листать бесконечные фото двух хорошеньких девочек-блондинок. Похоже, ему очень хочется поделиться со мной тем, чего, по его мнению, мне не хватает.
