— Ты принесла угощение для вечеринки? — спросила Рейчел у Хелен, как только та переступила порог.
— А что это? — поинтересовалась я.
Рейчел улыбнулась.
— Приятный сюрприз.
Следующей пришла Зои. Когда я открыла дверь, она с несчастным видом бросила взгляд на мальчика постарше, стоявшего рядом с ней на пороге моего дома.
— Что это? — спросила она, глядя на котенка у меня на руках.
— Его зовут Кит Кэт, это подарок на день рождения от моей мамы.
— Ненавижу кошек, — сказала Зои и состроила гримасу.
— А я Джек, — произнес мальчик, почему-то с изумленным видом. — Мама хотела, чтобы я проводил Зои и проверил, все ли в порядке, после того, что случилось в прошлый раз.
Я не знала, что он имеет в виду. Прошло всего лишь несколько месяцев, как я стала учиться в этой школе и познакомилась со всеми ними.
Джек был всего лишь на несколько лет старше нас, но в нашем тогдашнем возрасте разница в пару лет казалась огромной. Он просунул голову в дверь, держа в руке ключи от машины. Я понятия не имела, что он ищет, и не знаю, что сыграло свою роль — небрежная прическа или дерзкая ухмылка, — но мне он сразу же понравился, да и не мне одной.
— Привет, Джек! Почему бы тебе не войти и не выпить? — предложила Рейчел, возникнув за моей спиной.
— Нет, спасибо, я за рулем.
— По одной? — настаивала она.
Помню, до чего мне не понравилось, как они смотрят друг на друга.
— Может быть, просто колу или что-то в этом роде, — сказал он, поддавшись ее обаянию.
Было странно видеть всех этих людей, набившихся в нашу маленькую кухню. Мать редко пускала кого-то в дом после ухода отца, и теперь казалось, что в доме полным-полно народу. Когда в дверь опять позвонили, все немного удивились, даже я. Я уже достаточно выпила и забыла, что решила пригласить еще одного человека.
Все гости подошли со мной к двери и были потрясены, увидев Кэтрин Келли, стоявшую за дверью.
— С днем рождения, Анна, — сказала она, не улыбнувшись.
Все просто онемели.
Затем Рейчел сделала шаг вперед и вручила свой бокал Кэтрин.
— Как приятно тебя видеть, Кэтрин. Выпей. Обещаю, здесь нет ничего мерзкого, а тебе надо догнать нас, — произнесла она, затаскивая девушку внутрь.
Я была так счастлива, что Рейчел проявила доброту. Кэтрин Келли была со странностями, но я все равно хотела пригласить ее на мою вечеринку. За неделю до этого с Кэтрин случилось нечто ужасное. В ее школьной парте нашли крысят. Все приписывали это хрустящему картофелю и шоколаду, которые она там хранила, но я никак не могла понять, как крысята забрались туда. Мне было жаль ее, по своей прежней школе я знала, что такое быть белой вороной, и никому не желала испытать это. Я считала, что могу помочь ей стать счастливой.
— Ну ладно, продолжайте в том же духе, а я пошел, — сказал Джек. — Мама велела тебе быть дома в двенадцать или около того, Зои. Если не хочешь, чтобы тебя снова наказали.
Зои закатила глаза. Она делала это так часто, что я забеспокоилась, что они могут не вернуться в исходное положение.
— Подожди! — Рейчел бросилась к своей сумке и вынула оттуда новый одноразовый фотоаппарат «Кодак». Он еще лежал в коробке, и она разорвала картонную упаковку и открыла ее. — Ты можешь снять нас всех вместе, пока не ушел?
— Конечно, — ответил Джек, протягивая руку.
Я увидела, как их пальцы соприкоснулись, когда она давала ему аппарат, и почувствовала острый приступ неосознанной ревности.
— Чуть было не забыла… — сказала Рейчел.
Она полезла в карман, а потом поставила всех нас в ряд на фоне обоев в цветочек в гостиной моей матери.
— …чудесная Анна сделала всем нам браслеты дружбы, и я хочу, чтобы мы их надели.
И мы надели браслеты, потому что люди всегда делали то, что велела им Рейчел.
Обнявшись, мы позировали на фоне стены, на нас были красно-белые браслеты, и мы выглядели как лучшие друзья. Даже Кэтрин Келли, которую Рейчел поставила в самый центр, улыбалась на фото, ее уродливые брекеты, спутанные курчавые белесые волосы и жуткая одежда были выставлены на обозрение всему миру.
Вчера я нашла это фото с перечеркнутым лицом Рейчел.
Он
Среда 23.00
Перехожу дорогу и понимаю, что повернул не туда. Я пьян. Слишком пьян, чтобы вести машину от дома Прийи, и поэтому решил идти пешком. Знаю, что не должен был целовать ее, но это был всего лишь пьяный поцелуй. Не надо превращать это в драму или раздувать масштабы произошедшего. Целуя Прийю, я думал об Анне, возможно, из-за привкуса виски у нее и у меня во рту. Я не сожалею об этом. Сожалеть буду утром, но пока собираюсь наслаждаться тем, что испытал благодаря сегодняшнему вечеру: я знаю, что красивая умная молодая женщина находит меня привлекательным.
И решил не задаваться вопросом почему.
Проведя время с человеком моложе меня, сегодня вечером я почувствовал себя не таким старым. Я слушал, как Прийя говорит о своем будущем, и понял, что мое собственное тоже может быть непредсказуемым. В молодости мы заблуждаемся и думаем, что можем выбирать в жизни сколько угодно дорог. Зрелость же внушает нам, что дорога только одна. Прийя откровенно рассказала о своем прошлом, и ее честность заразила меня. Она сказала, что ее мать умерла от рака в прошлом году и что она до сих пор горюет. Женщина растила ее одна, в обществе, где такого рода вещи вызывали кривотолки, и Прийя довольно открыто говорила о том, как сильно ей не хватало отца, когда она росла.
Наверное, поэтому я стал думать о своей дочери. По правде говоря, я думаю о ней все время. Я не говорю о Шарлотте только потому, что чувствую себя не в силах. Это была моя идея — пригласить Анну в ресторан в день ее рождения и побыть с ней вдвоем — может быть, поэтому я все еще считаю, что случившееся произошло по моей вине.
Несколько месяцев Анна почти не выходила из дома. До родов она соблюдала строгий постельный режим, а потом, когда мы привезли Шарлотту домой, превратилась в человека, которого я не узнавал. Это было неправильно, и она вела себя неправильно. Вся ее жизнь внезапно сосредоточилась только на нашей дочери, и никто не мог заставить ее понять, что это чересчур, что ей надо немного притормозить. Если я заводил речь о няне, становилось только хуже.
Я договорился с ее матерью, что один вечер она посидит с ребенком, всего лишь один вечер, ради бога, я хотел сделать как лучше. Им обеим. Но когда на следующее утро мы пришли за Шарлоттой, понял: что-то случилось, как только мать Анны открыла дверь. Она обещала не пить, когда будет присматривать за ребенком, но мы оба почувствовали, что от нее пахнет спиртным. Она не сказала ни слова, но выглядела так, будто плакала. Анна оттолкнула мать в сторону и бросилась в дом. Я отставал от нее всего лишь на несколько шагов. Переноска была на том же месте, где мы ее оставили, Шарлотта по-прежнему лежала в ней, и я помню облегчение, которое почувствовал, увидев ее. И только когда Анна подняла дочку, понял, что наша маленькая девочка мертва.
