— Здесь не видно, кто позвонил, видно только, что бронь отменили в 18.30.
Ричард берет мою кредитную карточку и протягивает ее мне.
— Пойдем, раз она говорит, что мест нет, какой смысл стоять здесь и спорить. Очень поздно, и нам завтра снова рано вставать. Я знаю, где мы сможем остановиться.
Он
Среда 23.55
Даже заслышав знакомый вой полицейских сирен, я остаюсь на том же месте рядом с ванной и жду, что они подъедут к дому, а потом войдут в открытую входную дверь внизу. Операцией командует Прийя; судя по всему, она, как ни странно, протрезвела, а ведь мы с ней сегодня выпили не одну бутылку пива. Наблюдаю за тем, как люди входят и выходят — это коллеги-полицейские расхаживают по месту преступления, которое некогда было моим домом, тогда как я не в силах ни стоять, ни думать.
Я выхожу из оцепенения, только когда слышу, как моя племянница плачет в своей комнате. Малышку разбудили незнакомые люди, расследующие убийство ее матери. Она этого не знает и не скоро поймет. Сейчас девочку осматривают врачи — они думают, что ее чем-то накачали. Я пытаюсь встать, держась за стену и стараясь не заглядывать в ванну. Они еще не убрали тело Зои. Она по-прежнему лежит в луже из красной воды и пристально смотрит на имя на стене.
— Не волнуйтесь, — говорит Прийя, бросаясь вперед, чтобы помочь мне подняться. — У меня все под контролем. Вам не надо здесь быть, вы можете куда-то пойти?
Идти мне некуда.
Теперь Оливия кричит. Я не знаю, как объяснить то, что случилось, двухлетнему ребенку, поскольку сам ничего не понимаю. Прийя продолжает говорить, но я только слышу, как маленькая девочка зовет свою мать, которую никогда больше не увидит.
— Догадываюсь, что вы бы не хотели привлекать социальные службы, и я нашла соседку, которая обещала присмотреть за вашей племянницей. Похоже, она уже и раньше с ней оставалась. Вам придется подписать кое-какие бумаги, но офицер по связям с семьей обо всем позаботится, ладно?
По-моему, я киваю, но не знаю, означает ли это согласие. Может быть, мне надо остаться с ней.
— Хорошо. Но вы не можете здесь оставаться, — говорит Прийя, словно читает мои мысли.
— Мне надо выяснить, кто это сделал, — настаиваю я. Мой голос звучит как-то странно.
— Знаю, что надо. Но, может быть, завтра, сэр. Наверное, лучше всего, если я найду кого-то, кто отвезет вас переночевать в другое место.
— Куда, по-вашему, я могу пойти? И почему до сих пор вы не задали самый очевидный вопрос?
Судя по лицу Прийи, ей в высшей степени не по себе.
— Я не знаю, что вы…
— Не держите меня за дурака, Прийя. Вы прекрасно знаете, что я имею в виду. Что вам подсказывает ваш инстинкт? По-вашему, это сделала она?
— Кто?
— Анна! Они никогда не любили друг друга. Иначе имя моей бывшей жены не было бы написано кровью на стене. Она первая оказывалась на месте каждого преступления. Я знаю, что вы ее уже подозревали. Может быть, я бы смог это предотвратить, если бы только…
Прийя смотрит на меня с жалостью, смешанной с недоверием, отчего черты ее лица меняются.
— Давайте выкладываете все, что вы думаете, — произношу я, когда она по-прежнему молчит.
— Ладно, вы сами сказали, что дверь ванной была заперта изнутри, когда вы пришли…
У меня нет сил терпеть ее паузы.
— Да, — огрызаюсь я.
— И ключ от двери был найден с той стороны ванной…
— Вы предполагаете, что это самоубийство? — перебиваю я. Она смотрит на меня, и неловкое молчание говорит само за себя. — Если моя сестра совершила самоубийство, чем она резала себе запястья? Вы видите здесь нож или бритву?
Прийя через плечо бросает взгляд на место преступления. Я не в состоянии следить за ее взглядом и опять пытаюсь объяснить, как представляю себе ситуацию.
— Ее язык обвязан браслетом дружбы, как и у двух остальных жертв. Мы не сообщали эту информацию ни прессе, ни общественности. Тот, кто убил остальных, убил и Зои, или вы считаете, что она сама зашила себе глаз?
— Я ничего не считаю, сэр. Но с ней мог быть кто-то еще, и все пошло не так. Я просто собираю улики, как вы меня учили.
У нее звонит телефон, и мне кажется, она благодарна, что ее прервали, пока не видит, кто звонит.
— Это заместитель начальника полиции, — произносит она.
— Хорошо, ответьте.
Она отвечает, и я наблюдаю за тем, как он говорит, а она слушает. Мне кажется, что я целую вечность жду окончания разговора, хотя на самом деле он длится всего пару минут.
— Вас хотят отстранить от дела. Мне жаль, но, учитывая обстоятельства, думаю, это правильно.
Краткая речь произвела большое впечатление и была хорошо произнесена. Наверное, алкоголь придал ей дополнительную уверенность, или она репетировала момент, когда сможет украсть у меня работу на законном основании.
Я отвлекаюсь — кто-то за нами начинает снимать место преступления. Вспышка немного раскачивает мой усталый, сломанный мозг, и я вспоминаю о фото. Бросаюсь мимо Прийи и сбегаю вниз по лестнице. Она идет вслед за мной на кухню. Сначала мне кажется, что фото исчезло, — может быть, я его выдумал. Но тут вижу, что кто-то уходит с пакетом для вещдоков.
— Стоп, — говорю я и вырываю пакет.
— Я видела фото, если вы ищете его, — говорит Прийя. — Я попросила их приобщить его к делу. — Она смотрит на меня взглядом, которого я у нее раньше не видел. Всматриваюсь в фото, в перечеркнутые черным маркером лица и начинаю видеть вещи ее глазами. Я делаю шаг назад, сам того не желая. Просто шум в голове еще больше усилился.
— Вы же знаете, что я не имею к этому никакого отношения, так ведь? — спрашиваю я ее. Похоже, уважение, с которым она относилась ко мне всего лишь несколько часов назад, исчезло. — Я провел с вами весь день и весь вечер.
— Технически не весь вечер. Я выходила, сэр. Помните? И вы ушли из моего дома за час с лишним до того, как позвонили мне. Я точно не знаю, почему вы так долго не просили о помощи.
Комната начинает слегка кружиться, застав меня врасплох, и кажется, что я могу упасть. Не сомневаюсь, что позвонил ей сразу же, но, наверное, прошло больше времени, чем я думал. Вероятно, я был в шоке от увиденного.
— Ну же, Прийя. Вы меня знаете.
— Нет, сэр. На самом деле не знаю. Мы просто коллеги, как вы сказали раньше. Группа осмотрела мусорные контейнеры на улице, они искали выброшенное оружие, и нашли пару грязных ботинок «Тимберленд» десятого размера. Как следы, найденные рядом с телом Рейчел Хопкинс в лесу. Это ваши ботинки?
Мне чудится, будто я упал в кроличью нору и приземлился в параллельной вселенной. Не понимаю, почему Прийя ведет себя таким образом. Несколько месяцев она относилась ко мне как к герою, сегодня вечером мы целовались, а сейчас она смотрит на меня так, будто я могу быть виновен в убийстве собственной сестры.
