– Понимаю, что это не мое дело, – сказал «проповедник», с любопытством рассматривая альбиноса, – но какого черта ему от тебя понадобилось? Ты ему денег должен, что ли?
– Можно и так сказать, – помедлив, признался Измеритель.
Подумав, он добавил:
– Спасибо, что выручил.
– Не за что, – утерев большой, похожий на перезрелый помидор нос, сказал бородач. – Меня с детства учили, что надо помогать хорошим людям. Вот и пытаюсь, по мере сил, так сказать…
Помедлив, он рефлекторно вытер руку о темно-синие штаны и протянул ее альбиносу:
– Кейси.
– Томас, – ответил Измеритель.
Ладонь «проповедника» оказалась сухой и шершавой, словно наждак. Едва коснувшись ее, Томас тут же захотел разжать пальцы, но сдержался: обижать нового знакомца не хотелось.
«Да и револьвер все еще при нем…» – невольно скосив глаза на карман куртки, подумал Измеритель.
Сейчас Кейси не выглядел опасным. Так, обычный бродяга, который не прочь выпить и поорать в голос, привлекая внимание горожан. Но еще пару минут назад этот помятый тип был полон решимости застрелить бугая Стивена.
«Нехилые такие перепады настроения…»
Хотелось уйти, но казалось, что так поступать невежливо – как и стоять молча.
– А почему ты решил, что я хороший человек? – осторожно поинтересовался Томас. – Потому что я десятку тебе дал?
– Что? – поморщился Кейси. – Да это-то тут при чем? Хорошего человека деньгами не измеришь – его видно издалека, причем под любым углом!
– И тебя совсем не смущает, что я альбинос?
– А почему меня это должно смущать? – пожал плечами Кейси.
Измеритель удивленно выгнул бровь. Большинство жителей Вандерсайда ненавидели альбиносов на подсознательном уровне, Ребекка обожала, но как диковинных зверьков, привезенных из-за Бездушного моря – восторгалась его инаковостью, с интересом рассматривала его белое лицо и руки. Кейси же оставался совершенно невозмутимым, и Томас вдруг поймал себя на мысли, что всегда мечтал именно об этом – чтобы к нему не относились как к чему-то необычному. Никаких крайних эмоций – ни ненависти, ни обожания.
Просто еще один человек. Самый обыкновенный.
– Ну в интернате Святого Якоба, где я рос, все, включая воспитателей, думали немного иначе, – невесело усмехнулся Томас.
Бородач смерил его взглядом и сказал:
– Ну, Бог им судья, этим кретинам, а я вот, допустим, считаю, что все люди равны, и всех одинаково ненавижу. Включая, кстати, и себя… Слушай, как жрать-то хочется, а? Я, прикинь, со вчера ничего не ел. Ты как насчет перекусить? Составишь компанию?
«У него револьвер. Осторожней».
– Ну, наверное, можно, – помедлив, ответил Томас. – Есть тут какое-нибудь кафе неподалеку?
– «Кафе»!.. – беззлобно фыркнул «проповедник». – Нам такая роскошь не по карману! Зато я знаю одну лавку, где можно за несколько оливеров купить свежего эля и сыра.
– А есть мы где это будем? Прямо на улице? – неуверенно спросил альбинос.
– Ну почему? Можно у меня, – с прежней невозмутимостью заявил Кейси. – Я тут живу неподалеку…
«Что-то он прямо слишком добр, – подумал Измеритель, рассматривая бродягу. – И от Стивена спас, и домой на эль с сыром позвал… Как-то… неловко…»
В принципе, Измеритель мог сослаться на какие-то важные дела и уйти, но выглядело бы это, мягко говоря, некрасиво – учитывая, что Кейси вступился за него перед Стивеном.
«Пожалуй, он заслужил, чтобы я его угостил».
– Ну что, пошли? – спросил бродяга, со странной полуулыбкой глядя на Томаса.
Измеритель, отчего-то смутившись, тихо буркнул:
– Покажешь, где эта лавка?
– Готов спорить, тебе понравится их эль, – с ухмылкой сказал Кейси. – Темный, с горчинкой, а послевкусие… м-м-м… Чудо-вещь!
Они побрели от бара прочь.
– А сыр? – спросил Томас, глядя на широкую спину бродяги.
– А что сыр? – пожал плечами Кейси. – Нормальный… Я в них не разбираюсь.
* * *
Нельсон смутно помнил, когда в последний раз заправлял полный бак. Возможно, такого с ним не случалось вовсе, и потому вдвойне приятно было слышать, как шипит корф, растворяясь в воде, и как радостно рычит мотор после поворота ключа в замке зажигания. Впрочем, стоило вспомнить, откуда пришли деньги на топливо, и хорошее настроение улетучивалось в момент.
«Мало мне проблем со складником, так теперь еще за этим… Дином гоняйся!..»
Нельсон никогда не был великим сыщиком. К сожалению, единственное, что он более-менее умел, – это рулить машиной и находить зеркальные проемы в пещеры складников.
К счастью, у него имелся старый друг, который специализировался на поиске всего и вся.
«Почти как «ищейка»… только человек».
– Алло, Скотти?
– Нельсон, раздербань меня дракон! Ты ли это?
Телефон в квартире дядюшки Луиса был старый, плохонький, и потому собеседникам приходилось буквально перекрикивать помехи. Нельсон к этому давно привык, а вот Скотти, похоже, уже подзабыл, каково это – орать в трубку что есть мочи.
– Я, я! Мне надо с тобой увидеться! Когда можно приехать?
– Дай-ка подумать… – прохрипела трубка.
Следующие несколько секунд тишину нарушал только треск в динамике. Нельсон представил, как Скотти вытаскивает из ящика свой пухлый ежедневник, как открывает его, пробегает взглядом исписанный лист и задумчиво цокает языком.
– Давай-ка в два, – наконец протянул старый друг. – Да, в два! Но только без опозданий – уже в три я свалю до поздней ночи.
– Очередная «вечная любовь»? – хмыкнул Нельсон.
– Увы, нет, – почти натурально вздохнул собеседник. – Я бы и рад занять кем-то пустоту в моем сердце, но, блин, такова печальная реальность – старину Ригана больше никто не любит…
– Не сгущай краски. Не помню, чтобы раньше ты подолгу оставался один.
– Ну тогда я был молод и свеж… А, ладно, к дьяволу это все, работать надо! Тебя жду к двум. До встречи, Нельс.
– До встречи, старина.
Из динамика послышались короткие гудки. Нельсон положил трубку на рычаг и в первый миг немного опешил от окружающей тишины – такой непривычной она казалась после надоедливых помех, царапающих перепонки. Проходимец любил отсутствие звуков, это помогало сосредоточиться, собрать мысли в кучу. Хотя сейчас ему больше хотелось идти в места людные, шумные, быть на виду, пить, кутить, радоваться жизни и громко смеяться – громко, фальшиво и, возможно, в последний раз.
«Жаль, что времени на это нет».
Хуже всего, что Нельсон, будучи человеком мнительным, вдобавок к настоящим проблемам навыдумывал себе других, несуществующих пока, но вполне возможных. Да, Арчи дал ему неделю, но мало ли что взбредет на ум тому же Полудохлому? А может, прознав о том, что Нельсон гостил у Фостера, его захочет допросить Верн Гудман, ночной король Восточного Стоунпорта? Вообще работать на гангстеров – весьма сомнительное удовольствие: никогда не знаешь, за что тебя могут пришить.
