«Странно, что у Стивена такого нет. Хотя, думаю, к следующей встрече прихватит наверняка…»
Впрочем, сейчас и без треклятого «стервятника» профсоюза проблем хватало: судя по реакции Кейси, он визиту Басовитого был совершенно не рад. Да и вряд ли старый друг придет в гости со «злым» артефактом на пальце.
Томас повернул голову, прикидывая, есть ли из подвала какой-то другой выход, но, похоже, Кейси извивался возле единственной двери.
«Вот ведь засада!..»
– Ладно, ладно, открываю… – прошипел бородач.
Не выпуская дверь из виду, Томас поднялся. Очень зря: комната тут же начала раскачиваться, точно палуба корабля, попавшего в шторм. Руки по-прежнему зудели, а в горле будто Великая засуха началась.
«Гребаный артефакт… кто их придумал только…»
Кейси меж тем спрятал револьвер обратно в карман и с трудом отодвинул засов. Он хотел опять выхватить ствол, но не успел: дверь распахнулась так резко, что едва не впечатала бородача в стену, и внутрь вошел громадный (вдвое больше Стивена) мужчина лет сорока с густыми черными бровями и трехдневной синюшной щетиной. Схватив Кейси за грудки, великан притянул его к себе и прошипел:
– Где деньги, Кей?
– Дьявол, Сэм! – прохрипел бородач. – Что ты вытворяешь…
– Что вытворяю я? – делано удивился здоровяк. – Я хочу забрать свои триста оливеров, Хол! Ты просрочил неделю, так что гони деньги, или я сверну тебе шею!
Бледный Кейси лишь шлепал губами, отчаянно пытаясь не задохнуться.
– Ну?! – нетерпеливо воскликнул Сэм.
– Уважаемый… – тихо позвал Томас.
Сэм вздрогнул и, медленно повернув голову, уставился на Измерителя налитыми кровью глазами.
– А это еще кто, мать твою? – прорычал великан.
Томасу показалось, что при большом желании Сэм может испепелить его одним взглядом.
«Да только зачем тратить силы на какого-то тщедушного альбиноса…»
– Том, старина, не лезь в это… – с трудом выдавил Кейси.
– Ты че, уже и с поганками якшаешься? – осведомился Сэм, мотнув головой в сторону Измерителя.
«Поганки. Прекрасно. Так нас, кажется, еще не называли…»
– Я слышал, он должен вам триста оливеров, – стараясь, чтобы голос не дрожал, произнес Томас.
Сэм закатил глаза – болтать с «поганкой» ему явно было не по душе – и через губу спросил:
– Твое-то какое собачье дело?
– Такое, что я с недавних пор занимаюсь его финансами, – сказал Томас, сам удивляясь своей фантазии, – и сейчас отдам вам… сколько там, кажется, триста…
Сэм и Кейси недоуменно уставились на альбиноса. Похоже, его заявление удивило бородача, кажется, даже больше, чем великана.
– Чего? – сморщившись, переспросил громила. – Какими, в задницу, финансами? Он – забулдыга и бродяга, живущий в подвале!.. Во что вы вкладываетесь? В бутылки?
– Ну я, наверное, громко выразился… – немного смутившись, признал Томас. – На самом деле мы просто выпиваем вместе… ну и я ему задолжал. Вот…
Он сунул руку в карман, и Сэм тут же взбесился.
– Ты чего это удумал, поганка гребаная?! – рявкнул он, гневно сверкнув глазами. – Куда полез?!
– За деньгами, – невинно ответил Измеритель.
Он замер, ожидая, что скажет Сэм. Громила явно колебался. С одной стороны, он не особенно доверял Кейси и совсем не доверял альбиносу, которого, кроме прочего, видел впервые. С другой стороны, Сэм пришел сюда за долгом, и если какой-то там бледный доходяга готов его погасить, то почему бы не согласиться?
Раздираемый сомнениями, верзила зачем-то еще раз встряхнул Кейси и прошипел:
– Доставай деньги очень, очень медленно, иначе я ему вмиг шею сверну, понял – нет?
– Понял, понял, – заверил Томас. – Ну что, достаю?
– Черт с тобой, доставай, – милостиво дозволил Сэм.
Альбинос украдкой облизал пересохшие губы и вытащил из кармана потертый бумажник. Внутри лежало несколько потрепанных купюр, что-то около пяти сотен оливеров. Остальные деньги Томас предусмотрительно распихал по карманам – на всякий случай, чтобы не остаться с носом, если какой-нибудь уличный воришка умудрится стащить его кошелек.
Медленно, будто от любого резкого движения купюры могли рассыпаться в труху, Измеритель достал три и поднял руку с ними над головой, чтобы продемонстрировать Сэму.
– Давай их сюда, – угрюмо буркнул верзила.
Томас послушно устремился вперед. Бумажник он от греха подальше спрятал обратно в карман, а руку с деньгами выставил перед собой на манер рыцарского копья. Сэм и Кейси завороженно наблюдали за его шествием. Они могли только догадываться, насколько тяжело дается Измерителю каждый новый шаг, – ведь артефакт, продолжающий источать магию, до сих пор удерживал ладонь Кейси на дверной ручке.
Не дойдя нескольких футов, Томас замер, как был, с вытянутой рукой. Пот бежал по его лицу ручьями, голубые узоры продолжали мерцать.
– Чего встал? – не понял Сэм.
– Твой артефакт, – с вымученной полуулыбкой промямлил Томас. – Мне от него… дурно…
Альбиноса штормило, он едва стоял на ногах, но продолжал держаться из последних сил. Упасть сейчас значило лишиться всех денег. Дома, конечно, есть еще, так что вроде бы не смертельно… но если в день тратить по полторы тысячи оливеров, запасы кончатся скорей, чем Томас достигнет своей цели и станет нормальным.
«А ведь за перекрас тоже платить придется… так что держись».
– А, ну да, точняк, – ощерился Сэм. – Вы ж, поганки, с магией не дружите!
– Не дружим. Так что либо отпустите дверную ручку и спрячьте свой… артефакт, либо я положу деньги на пол, чтоб вы их подобрали, – промямлил Томас.
– Условия мне ставишь? – выгнул бровь верзила.
– Да я просто физически не смогу подойти ближе… – чуть ли не простонал Измеритель.
– Ладно, – помедлив, нехотя согласился Сэм. – Клади деньги на пол, подниму уж, чай, не гордый…
Томас благодарно улыбнулся и наклонился, чтобы положить купюры себе под ноги. Наверное, альбинос сделал это немного резче, чем следовало бы, потому что голова закружилась, и он едва не упал. Только вовремя выставленная рука позволила устоять на ногах. Оттолкнувшись от пола, Томас с трудом выпрямился и, продолжая вымученно улыбаться, попятился к дивану. Дождавшись, пока Измеритель отойдет на почтительное расстояние – а то вдруг дурить решит, сволочь! – Сэм прорычал в лицо Кейси:
– Я тебя ща отпущу, но не думай рыпаться, понял?
– Понял, – прохрипел бородач.
– Смотри мне, – зачем-то добавил Сэм. Шмыгнув носом, он одновременно отпустил и дверь, и Кейси. Бородач отшатнулся к стене, буквально врезался в нее, и теперь стоял, надсадно дыша и держась освобожденной рукой за горло.
