Завидев Скотти, Фостер снова нажал на спусковой крючок, и тощий пройдоха поспешно спрятался за стену. Пришлось закрыть рот рукавом: пули беспощадно крошили бетон, и в коридоре было не продохнуть от пыли. Выжившие налетчики угрюмо смотрели на Скотти, но тот не обращал на них никакого внимания.
Он ждал подходящего момента.
Арчи стрелял до тех пор, пока не закончилась лента. Когда это произошло, Скотти выскочил на центр коридора с гранатой в правой руке.
– Нет-нет-нет-нет, – забормотал Фостер. – Ты не посмеешь! Не посмеешь!
Он дернул на себя верхний ящик стола и выхватил оттуда пистолет, но Скотти уже рванул чеку и, бросив гранату в кабинет, снова отступил за угол.
«Один… два…»
– Твою мать, – только и сказал Арчи.
Оглушительный взрыв сотряс стены, с потолка посыпалась серая крошка. Жалобно звякнул в кабинете пулемет. Скотти выждал некоторое время для верности, после чего выступил из своего укрытия и побрел в кабинет.
Среди горящих обломков стола и изуродованных взрывом трупов лежал помятый пулемет; рядом с ним барахтался Арчи, весь перепачканный кровью, но живой – он так отчаянно шевелил руками и ногами, будто все еще надеялся встать. Из-за бетонной пыли было трудно дышать; сплюнув в сторону, Скотти подступил к раненому мафиози.
Вблизи Фостер выглядел еще хуже, чем издали: лицо ему посекло осколками, один глаз и вовсе превратился в кровавое месиво, но мозг, кажется, все еще работал: по крайней мере, увидев тощего пройдоху, Арчи протестующе захрипел.
– Тебе привет от Нельсона Марлоу, старый гомосек, – тихо сказал Скотти, шмыгнул носом и дважды выстрелил мафиози в голову, милостиво прекратив его муки.
Арчи окончательно обмяк, и на том с ним было покончено.
Отступив на шаг, Скотти еще раз окинул взглядом кабинет. Удивительно, но подпольная империя, которую Арчи выстраивал долгие годы, канула в небытие за считаные часы.
«Мы пока еще не осмыслили это, но Стоунпорт только что изменился до неузнаваемости».
Из коридора послышались слабые стоны Фойта, и Скотти, спохватившись, поплелся к раненому молчуну и другим уцелевшим налетчикам.
* * *
– Двенадцать, – объявил Кейси, глядя на очередное такси, покидающее двор.
– Никогда бы не подумал, что в городе живет столько альбиносов, – покачал головой Томас.
– Ну мы пока точно не знаем, альбиносы они или нет, – заметил бородач. – Но если догадка насчет колец верна, то…
Он запнулся, а потом сказал:
– Смотри-ка.
Томас проследил его взгляд и увидел, что к дому быстрым шагом с молотом в руках приближается одетый в лохмотья бродяга. Рядом с ним, шустро переставляя лапы, бежала крохотная собачка.
– Это что… тоже к Доминику? – удивился альбинос.
– Полагаю, что да, – медленно проворчал Кейси. – И ты будешь смеяться… но его лицо тоже кажется мне до жути знакомым… Того парня звали Майкл, он…
Бородач не успел закончить мысль, потому что следом за бродягой во двор вбежали двое полицейских. Наставив пистолеты на вновь прибывшего, офицеры дружно заголосили:
– Стоять!
– Не двигаться!
– Вы имеете право…
Бродяга хмуро оглянулся на них через плечо. Томас поморщился – снова магия! – и полицейские без чувств рухнули на землю.
– Мать честная… – только и сказал Кейси.
Мигом позабыв об офицерах, бродяга вслед за крохотной собачонкой нырнул в подъезд.
– Кто он такой, этот Майкл, Кейси? – дрожащим голосом спросил Томас. – И что он сделал с теми копами?
– Хотел бы я знать, – буркнул бородач.
В подъезде тем временем что-то громыхнуло, и чудовищная магическая волна, последовавшая за этим грохотом, едва не сбила Томаса с ног. Чтобы устоять, он судорожно схватился за плечо Кейси.
– Что… что это было? – растерянно пролепетал альбинос.
– Там, судя по всему, настоящая магическая битва, – угрюмо сказал бородач. – Останься тут, а я пока схожу посмотрю, можно ли это как-то… прекратить…
Он осторожно убрал руку Томаса и уже собирался уйти, когда альбинос спросил:
– А не проще подождать, пока все разрешится само собой?
– Проще, – нехотя признал Кейси. – Но я боюсь, что они там поубивают друг друга. А мне бы этого, честно говоря, не хотелось…
Он окинул Измерителя трогательным взглядом и, хлопнув по плечу, сказал с вымученной улыбкой:
– Если я вдруг не вернусь, знай: я очень рад, что все-таки познакомился с тобой.
– «Все-таки»? – переспросил Томас.
Будто не слыша его, Кейси развернулся и быстрым шагом устремился к дому Адама-Доминика. По пути он подошел к полицейским, в нелепых позах лежащих на тротуаре, и, проверив пульс, показал Томасу большой палец.
– Надеюсь, ты вернешься и все объяснишь, – пробормотал Измеритель.
В подъезде громыхнуло еще раз, и альбинос зажмурился, морально готовясь к новой магической волне…
…Когда Кейси нырнул в подъезд, от двери Доминика уже остались лишь жалкие обломки.
«Это он тем молотом ее… так?» – оторопело глядя на покореженные останки мощного стального полотна, подумал бородач.
– Доминик! – послышался изнутри чей-то злобный рык.
– Майкл, – ответил другой голос, куда более спокойный.
«Значит, действительно они… – констатировал бородач. – Какая встреча…»
Собрав волю в кулак, он все-таки заставил себя переступить через порог. Идти по следам Майкла оказалось проще простого: две межкомнатные двери были целехоньки, а третью – ту, что находилась справа от входа, – лохмач беззастенчиво обратил в труху зачарованным молотом, чтобы не мешала добраться до хозяина.
– Кто это? – спросил Майкл.
– Наши дети. Точнее, ваши дети – лично моих тут точно нет.
На негнущихся ногах Кейси подошел к дверному проему и осторожно заглянул внутрь.
Майкл стоял в центре сиреневой комнаты, спиной к бородачу, и, тяжело дыша, взирал на молодых людей, которые, взявшись за руки, стояли возле гигантского окна с задернутыми фиолетовыми шторами. Крайние вдобавок держались за торчащие из стены штыри с круглыми набалдашниками, похожими на выводы какого-то магического генератора.
Доминик сидел на подоконнике, сжимая в руках большую черную коробку с рубильником. Со множества портретов, украшавших стены, на хозяина бесстрастно взирала одна и та же темноволосая девушка.
«Лита».
– Магия крови? – пробормотал Майкл. – Хотя… ты давно тронулся умом, так что стоит ли вообще чему-нибудь удивляться?…
– Тебе не понять меня, – покачал головой Доминик. – Она была для меня всем…
