И лишь изредка раздавался лай.
Собаки знали, что нужно сохранять силы для ринга.
– Только попробуй продуть, – пробормотал дрессировщик и потянул за цепь, привязанную к ошейнику пса. Ринг осветили яркие огни. Они отразились от бритой головы дрессировщика, высветили чернильные рисунки на его руках, черные и красные, как кровавые синяки.
Они стояли у края ринга и ждали. Дрессировщик хлопнул пса по боку и вытер влажную руку о джинсы. Мех Брута все еще был влажным. Перед боем дрессировщик противника обычно моет пса своего соперника, чтобы убедиться, что на шерсть не нанесена скользкая смазка или отравляющие масла, дающие собаке преимущество.
Пока они ждали, когда их противник выйдет на ринг, Брут ощутил исходившее от дрессировщика возбуждение. На его лице застыла усмешка, приоткрывавшая зубы.
За забором к краю ринга приблизился другой человек. Брут узнал его по тому, как он шмыгал носом, а также по резкому шлейфу страха, который сопровождал его. Будь этот человек собакой, он поджал бы хвост между задних лап и жалобно заскулил.
– Я поставив на этого ублюдка кучу денег, – сказал мужчина, подходя к забору, и посмотрел на Брута.
– И?.. – произнес дрессировщик.
– Я только что увидел собаку Гонсалеса. Блин, чувак, да ты чокнутый? Этот монстр – наполовину бульмастифф.
Дрессировщик пожал плечами.
– Знаю, но у него только один хороший глаз. Брут победит его. Или, по крайней мере, ему желательно это сделать. – Цепь снова дернулась.
Мужчина за забором потоптался и наклонился ближе.
– У вас тут что, договорняк?
– Да пошел ты. На хрена мне какой-то договорняк.
– Но я тут слышал, у тебя когда-то был другой пес… Одноглазый.
Дрессировщик нахмурился.
– Был. Продал его Гонсалесу пару лет назад. Не думал, что эта псина выживет. После того как он потерял свой гребаный глаз и все такое прочее. У него началась инфекция. Продал его этому парню Гонсалесу за пару бутылок вискаря. Такой глупости я ни разу не совершал. Пес ушел – и заработал этому говнюку кучу денег. С тех пор Гонсалес вечно меня этим подначивает. Но сегодня я возьму реванш.
Цепь дернулась и соскользнула с лап Брута.
– Только попробуй облажаться. Иначе уже сегодня вечером мы устроим очередное барбекю.
Пес уловил за этими словами угрозу. Самих слов он не понял, но уловил их смысл. Только не проиграй. За последние две зимы Брут видел, как проигравших собак убивали выстрелом в голову, как их до смерти душили собственными цепями или другие собаки в клочья разрывали их на ринге. Прошлым летом один бультерьер укусил дрессировщика Брута за икру. Пес был избит до крови за то, что проиграл бой, и набросился на дрессировщика. Позже, вернувшись во двор, бультерьер попытался просить прощения, но дрессировщик облил пса бензином и поджег. Объятый пламенем, пес с воем бегал кругами по двору, слепо натыкаясь на вольеры и заборы. Люди во дворе хохотали до упаду.
Собаки в будках смотрели молча. Все они знали главное правило своей жизни. Никогда не проигрывай…
Наконец в центр ринга шагнул высокий тощий мужчина и высоко вскинул руку.
– Собаки на исходную линию!
Ворота на другом конце распахнулись, и на ринг устремилось массивное четвероногое создание, чуть ли тащившее за собой невысокого мускулистого дрессировщика с широкой улыбкой и в ковбойской шляпе. Но внимание Брута было приковано к псу. Тот был горой мускулов. Уши коротко купированы. Хвоста нет. Пес рвался вперед, его лапы глубоко врезались в песок.
Двигаясь вперед, противник Брута склонил голову набок, одним глазом разглядывая ринг. На месте второго глаза был уродливый рубец.
Человек в центре ринга указал на прочерченные граблями в песке линии.
– Занять исходную позицию! Это последний бой вечера, друзья! Тот, которого вы так долго ждали! Два чемпиона снова сойдутся вместе! Брут против Цезаря!
Из толпы полетел смех и радостное улюлюканье. Ноги застучали по доскам пола.
Но Брут слышал только одно имя.
Цезарь.
Внезапно его охватила дрожь. Азарт пронзил его с такой силой, что казалось, будто его кости загремели под шкурой. Он изо всех сил старался сохранять спокойствие. Пристально посмотрел на своего противника – и вспомнил…
* * *
– Цезарь! Давай, ублюдок; ты голоден или нет?
Под утренним солнцем Бенни висел в воздухе, удерживаемый рукой незнакомца. Пальцы крепко держали его за холку, и он болтался в центре незнакомого двора.
Бенни пискнул и выпустил на землю струйку мочи. За заборами он видел других собак. Но, судя по запаху, тут их было еще больше. Его сестру сжимал в руках один из тех двух людей, которые похитили их со двора мальчика. Его сестра громко гавкнула.
– Заткни эту суку. Она отвлекает его.
– Я не хочу этого видеть, – сказал второй человек, но все же сжал челюсти его сестры.
– Эй, отрасти себе яйца. За что, спрашивается, я заплатил тебе сотню баксов? Собаке положено жрать, верно? – Пальцы мужчины еще крепче сжали Бенни холку и с силой тряхнули его. – А приманка – это приманка.
– Эй, Джус! – крикнул еще какой-то человек из тени двора. – Какой вес положить на санки на этот раз?
– Пятнадцать кирпичей тебе хватит?
– Пятнадцать?
– Мне нужно, чтобы Цезарь хорошо прокачался, у него на следующей неделе бой.
Бенни услышал стук и лязг чего-то тяжелого.
– А вот и он! – крикнул человек-тень. – И наверняка голодный!
Из темноты возник настоящий великан. Бенни никогда не видел такого огромного пса. Гигант рвался вперед, натягивая упряжь на груди. Из его пасти свисали толстые нити слюны. Когти впивались в темную землю. Позади к ремню крепились сани на стальных полозьях. На них высилась груда цементных блоков.
Мужчина, держащий Бенни, глухо хохотнул.
– Да, он чертовски голоден! Я не кормил его два дня!
Бенни выпустил очередную струйку страха. Взгляд пса-великана был прикован к нему. Бенни прочитал в его глазах дикий, свирепый голод. Слюна потекла еще гуще.
– Поживее, Цезарь, если хочешь позавтракать!
Державший Бенни человек отступил на пару шагов назад.
Огромный зверь с каждой секундой приближался, с усилием волоча за собой сани. Длинный язык, весь в пене, свисал из пасти. Он задыхался и рычал. Сани ползли по земле с хрустом разгрызаемой кости.
Сердце Бенни испуганно забилось в его маленькой груди. Он попытался вырваться, но не смог. Ему не было спасения ни от железной хватки человека… ни от безжалостного взгляда огромного пса.
Тот двигался прямо на него. Бенни завыл и заскулил.
