Она смерила его презрительным взглядом.
– Что за выражения, Званцев? Как вам не стыдно? Следите за своей речью.
– С завтрашнего дня начну следить.
Не сказав ни слова в ответ, Рита резко повернулась и зашагала к автобусу. Он был полупустой.
Она устало опустилась в мягкое кресло, раскрыла сумочку, чтобы достать деньги и оплатить проезд кондуктору, подошедшему к ней, и вдруг услышала за спиной:
– Два билета до центра.
Игорь присел рядом с ней.
Она намеренно не смотрела в его сторону, но была уверена, что он усмехается, неожиданно поймала себя на мысли о том, что тон и настойчивость этого парня начинают ей нравиться. Ведь это повод для того, чтобы его воспитывать. Ей, будущему юристу, нужно уметь это делать.
– Вы же хотели проводить меня только до автобуса, – сказала она, продолжая смотреть за окно.
– Я передумал. Тут, у завода, тихо-спокойно, а в городке хулиганы, могут пристать.
– Я не раз возвращалась поздно, однако хулиганов что-то не заметила.
Хулиганы не повстречались им и в этот вечер. Тем более что от городской автобусной остановки до дома, в котором временно проживала Рита, было недалеко. Она, прибывшая на двухнедельную практику, поселилась у дяди, младшего брата отца.
Рита шла неторопливо и молча. Тем самым она давала ему понять, что он ей совершенно безразличен и жутко надоел.
Но около одного дома с палисадником девушка вдруг остановилась и сказала:
– Какая прелесть! Совершенно обворожительный запах сирени!
Игорь тоже не удержался:
– Ну вот, наконец-то!
– Что значит наконец-то?
– Наконец-то я вижу, что вас, женщину, интересуют не только комсомольские собрания и международное положение.
Маргарита, сильно уязвленная, переменилась в лице, но ничего на это не ответила.
Он тем временем лихо перемахнул через палисадник и скрылся за густыми кустами сирени. Минута, другая, шум листвы, треск ломаемых веток…
Званцев уже собирался возвращаться назад, предвкушая восторг своей очаровательной спутницы, как вдруг совсем рядом послышалось грозное рычание собаки.
– Ах ты, зараза! Пошла вон! – выкрикнул он и понял, что пора убираться отсюда, пока не поздно.
Игорь хотел было выскочить из палисадника, но здоровенный пес крепко ухватил его за ногу.
– Держи его! – донеслось из глубины двора.
Это, конечно же, кричал хозяин дома.
Перемахнуть через палисадник Званцеву все же удалось, несмотря на упорство пса. Но вот дальше ему и девушке пришлось спасаться бегством. Когда они свернули за угол и остановились, Рита тяжело дышала, с негодованием глядела на похитителя сирени.
– Что вы наделали!
– Раздобыл цветы для прекрасной дамы. – Он протянул букет, сделал при этом глубокий вдох и заявил: – Очаровательно пахнет!
Рита осторожно приняла букет, но вместо благодарности тут же разразилась поучительной речью:
– Не думала, что летчик-инструктор будет лазить по чужим дворам. Какой позор!
– Можете заводить на меня еще одно персональное дело, – сказал он и развел руками, едва скрывая улыбку.
Она хотела сказать в ответ что-то гневное, но, оглядев его, испуганно охнула.
– Да вам собака брюки порвала. Даже кровь видна.
Его новые парусиновые брюки действительно представляли собой жалкое зрелище. Но Званцева это, похоже, мало волновало.
– Пролил кровь ради прекрасной дамы! Чем я не рыцарь?
– Прекратите паясничать. – Рита решительно взяла его за руку. – Идемте.
Они прошли метров двести и очутились у дома, напоминавшего тот, который охраняла собака. Сирени здесь не было, зато росли две большие яблони, осыпанные белым цветом.
– Сядьте здесь и ждите, – строго сказала Рита, указав на скамью у ворот. – В дом не приглашаю, распугаете всех.
Вскоре она появилась, держа в руках пузырек с йодом, бинт и вату.
Едва девушка коснулась ноги ватой, смоченной йодом, Игорь чуть ли не заорал:
– Мне же больно!
– Терпи, рыцарь, во имя прекрасной дамы.
После обработки ран, оказавшихся не такими уж и страшными, Рита села рядом с ним на скамейку. С минуту они молчали.
– Прекрасно, – вдруг негромко сказал он.
– Что прекрасно? Что собака не съела?
– Да нет. Я невкусный. Прекрасно то, что мы уже на «ты».
– Ох, и несносный же ты тип, комсомолец Званцев, – сказала она и вздохнула. – Как до дома добираться будешь? Милиция арестует такую подозрительную личность.
Но Званцев был в веселом настроении:
– Как-нибудь доберусь до родной общаги. Впрочем, если милиция заберет, обращусь к одному известному адвокату, между прочим, любителю сирени.
– Да ну тебя. Лучше думай, что будешь делать. Твои штаны годятся разве что на половую тряпку. Дядины дать? Так он тебя на голову ниже и в два раза шире. Впрочем… – Рита поднялась. – Я сейчас.
Вскоре она вернулась, держа в руках какой-то большой сверток.
– Что это? – недоуменно спросил он.
– Встань, примерь.
Игорь поднялся, с горечью глянул на свои порванные брюки и развернул сверток. Там был старый рыбацкий плащ.
– Дядин, – пояснила Рита. – Это единственное, что я могу сделать для тебя.
Званцев примерил плащ. Тот был широковат, но по длине вполне подходил, порванные места брюк вроде как прикрывал. Ритиному дяде плащ, очевидно, доставал до пят.
– Ну все, дорогой подзащитный, прощай, – раздался голос Риты.
Вокруг было еще светло. Званцев с затаенной улыбкой смотрел на ее широкое, слегка скуластое лицо, на густые темно-русые, спадающие до плеч волосы и ловил себя на мысли, что еще день назад не знал о существовании этой девушки.
– Почему же сразу прощай? Лучше сказать «до свидания».
– Нет-нет, прощай. Вряд ли мы когда-нибудь еще раз с тобой увидимся. Больше не совершай необдуманных поступков.
Последние слова Маргариты задели его за живое.
Он запахнул плащ и заявил:
– А я уверен в том, что мы увидимся, причем довольно скоро.
– Почему ты мне об этом не сказала? Ведь я твой сын? Ближе тебя у меня никого нет. – Игорь тяжело дышал, глядя на мать.
Антонина Васильевна отложила прочитанное письмо в сторону, присела на старенький диван и заплакала.
Игорю стало ее жаль. Мать он любил и всегда защищал от нападок отчима.
Он сел рядом, нежно обнял ее за плечи и сказал:
