Они перешли мост, знакомый Званцеву, и очутились у подножия горы, поросшей лесом.
Все прошагали еще метров пятьдесят в глубину зарослей, и голос за спиной скомандовал:
– Антон, остановись!
Человек, шедший впереди, остановился, а Званцев наконец-то сообразил, чей именно голос звучал у него за спиной.
Игорь понимал, что здесь уже не город, а лесная чаща, обернулся. Перед ним стоял Костров, а чуть поодаль от него держался человек, очень похожий на того, который шел впереди. Улыбка сияла на лице Игоря, но майор Костров не расположен был радоваться, выглядел хмурым и строгим.
– Товарищ майор, разрешите доложить, – подал голос Званцев, но Костров его прервал:
– Отставить! Докладывать будешь не мне, а полковнику.
– Ну и где же ты, дорогой мой, скрывался все это время? Говорят, неплохо устроился. Шикарный дом, красивая хозяйка. Пивко, наверное, попивал. – Тон, которым полковник Балезин все это произнес, не предвещал Званцеву ничего хорошего.
Балезин сидел в землянке за дощатым столом, вертел в руках карандаш, словно хотел что-то записать, и в упор смотрел на Игоря, стоявшего перед ним по стойке смирно.
В углу на ящике из-под патронов пристроился Костров. Он временами потирал больное плечо и наблюдал за ходом допроса.
– Товарищ полковник, разведгруппа в составе старшего лейтенанта Званцева и гражданина Чехословакии Клапача задание выполнила. Местонахождение завода, производящего крылья для реактивного самолета «Саламандра», установлено! – бодро отрапортовал Игорь.
Выражение лица полковника Балезина было не то насмешливое, не то презрительное.
– Для этого тебе потребовалось четверо суток? А вот мне хватило и полутора, чтобы определить, что крылья для «Хе-162» делают в самой Быстрице, в цехе, расположенном рядом с депо. Плотнее, старший лейтенант, надо работать с местным населением! – проговорил он.
– Простите, товарищ полковник…
– Разговорчики! Я тебе слова не давал! Почему сразу не вышел на связь?
– Местность незнакомая.
– Незнакомая!.. Ты же разведчик! – Балезин поднялся, прошелся по каморке взад-вперед.
Званцев видел, что он нервничает, а сам по-прежнему стоял навытяжку.
– Ну и что ты мне хотел сказать?
– Простите, товарищ полковник, но у вас неверные сведения.
– Что?
– Да я хочу сказать, что ваши сведения относительно завода, производящего крылья, неверны. Новый цех – пристройка к депо – это блеф, муляж! Немцы делают там скамьи и табуреты. Крылья для «Саламандры» они производят в другом месте.
Балезин и Костров переглянулись.
– Смелое заявление, – сказал Балезин, поразмыслил несколько секунд и заявил:
– Садись и докладывай.
Игорь пояснял все до мелочей, рассказал, как спустился с парашютом, нашел дом, где должен был появиться Петр, как они с Яном из окна препараторской наблюдали за площадью и входом в новый цех-пристройку. Наконец он упомянул про то, как Милена следила за счетчиком километража в автомобиле Вальца.
Балезин слушал его очень внимательно, не перебивал.
Закончив доклад, Игорь попросил лист бумаги.
– Вот это Быстрица, – сказал он и изобразил круг. – Здесь депо, рядом новый цех-пристройка. От железнодорожной станции отходит линия. Она тянется через цех, опоясывает горный массив и соединяется с железной дорогой Быстрица – Вена.
– Покажи, где завод, – сказал Балезин.
Игорь тут же поставил на листке крестик.
– Так, понятно. А почему ты решил, что завод находится юго-восточнее города, а не восточнее, не севернее?
Званцев снова взял лист бумаги и стал чертить.
– Вот трасса, по которой наши самолеты сообщаются с отрядом Коваленко, – сказал он. – А вот так летел самолет с нашей разведгруппой. Мы отклонились от маршрута и попали под огонь немецких зениток примерно здесь. – Званцев провел карандашом черту и маленьким кружком указал место обстрела. Как видите, это на юго-восток от Быстрицы. На сколько? Теперь мы это знаем. Примерно на четырнадцать километров.
В землянке воцарилась тишина.
Ее нарушил майор Костров, сидевший в углу.
– Ты за свои слова ручаешься? – спросил он.
– Так точно! Я ведь не раз совершал разведывательные полеты.
Балезин молча изучал нехитрые линии, начерченные Игорем на листе, потом осведомился:
– Есть ли у тебя еще какие-то источники информации?
Только тут Званцев вспомнил, что ни слова не сказал о встрече с Разумовским.
– Есть, – ответил он. – У меня была встреча с одним человеком. Я ему доверяю. Так вот, на мой вопрос о заводе он сказал, что крылья в пристройке не делают, их производят где-то за городом. Где точно? Он не знал.
– Ты говоришь загадками. Что за человек?
– Его зовут Разумовский Юрий Арнольдович.
Балезин тотчас оживился.
– Разумовский? Он что, сам тебе представился?
– Так точно.
Полковник Балезин поднялся. Званцев последовал его примеру.
Балезин смотрел Игорю в глаза теперь уже вполне доброжелательно.
– Слушай, а ты похож на разведчика! – произнес он. – Ладно, доклад твой относительно завода принимается, все повторишь в рапорте. А вот насчет Разумовского давай поподробнее.
Балезин отправил Кострова сообщить по рации о завершении операции «Крылья», и они с Игорем остались вдвоем. Разговор был обстоятельным. Званцев ничего не скрывал от своего наставника. Он выложил все, что знал о друге своего отца, начиная с довоенных времен и кончая недавней встречей.
Балезин слушал его и размышлял.
Контакт с Разумовским в задание не входил лишь потому, что не предвиделся. Но он был ой как нужен. Ведь Разумовский имел самое непосредственное отношение к урану.
Поэтому, когда появился Костров и доложил, что самолет за ними может быть выслан сегодня ночью, Балезин принял решение:
– Отставить. Вылет задерживается.
Юрий Арнольдович Разумовский лежал на кровати в небольшом гостиничном номере.
Он закинул руки за голову и размышлял.
«Завтра примерно в это же время у меня прогулка и встреча с Шульцем. Что я ему скажу? Мол, не сумел я сообщить в Лондон о вашем желании сотрудничать, но это легко исправить. Для этого мне достаточно оказаться в Вене. Нет, душа не лежит ко всему этому. Бежать? Куда? За мной следят. Может, попросить у Шульца еще неделю, а лучше две? А там, глядишь, и русские танки здесь появятся».
В дверь номера кто-то постучал. Разумовский поднялся, осторожно открыл створку. Перед ним стоял высокий мужчина в длинном кожаном пальто и широкополой шляпе. Комплекцией и одеждой он походил на Шульца. Но это был совсем другой человек.
