– И это еще не все… На завтра тебя в Кремль вызывают…
И это для него не новость. Еще в начале месяца его представляли к ордену. И вот Указ Президиума Верховного Совета уже подписан. Быстро. Вот что значит, близость к Москве. Да и особое отношение к авиации также сыграло свою роль. Уже завтра ему вручат награду. Если сегодня ничего не случится…
Утром следующего дня Артем начистил перышки и еще с несколькими офицерами полка на штабном автобусе отправился в Кремль.
Москва. Серая, угрюмая. Противотанковые ежи, бетонные надолбы, пулеметные гнезда, окна в бумажных крестах. В небе дирижабли, на улицах зенитные орудия. Столица не спешила радоваться победе. Враг отброшен, но он может еще вернуться. И тогда бои за Москву возобновятся с новой силой, а возможно, и перекинуться на улицы города. Но все же лица москвичей уже не были такими мрачными, как в те дни, когда фронт грохотал у самых стен столицы.
Величественный Кремль. Спасская башня, торжественный бой курантов. Артем гордился тем, что принимал участие в защите этой святыни от налетов вражеской авиации. И ему казалось, что все кремлевские обитатели это знают. Сам Калинин улыбался ему так, как будто Артем лично спас ему жизнь.
Всесоюзный староста вручил орден Боевого Красного Знамени, поздравил с наградой, крепко пожал руку. В тот день чествовали не менее сотни отличившихся воинов, но процедура награждения надолго не затянулась. К полудню Артем был свободен.
Сегодня он был избавлен от необходимости возвращаться в часть. Сегодня он полностью свободен. Наконец-то отступило нечеловеческое напряжение последних месяцев. Но расслабляться все же нельзя: война еще не закончилось.
Но в Москве он задерживаться не собирался. Проведать Лешку в госпитале – и обратно в Тушино. Наконец-то ему представилась возможность заглянуть к Римме. И это по прошествии почти что двух месяцев. Время тянулось как сама вечность, но пролетело незаметно…
В госпитале Артема и его товарищей заставили пройти через гардеробную. Там он снял шинель, получил халат. Но когда стал набрасывать его на плечи, взглядом столкнулся с красивой молодой женщиной.Перед ним стояла сама Влада – чуточку потускневшая, чуточку осунувшаяся, но все такая же возмутительно красивая и желанная.
– Артем, ты! – ошеломленно проговорила она.
– Как видишь…
Он был потрясен еще больше.
– Какими судьбами?
В ее взгляде промелькнула искорка какой-то непонятной надежды. Неужели она думает, что он оказался в этом госпитале из-за нее?
– Боевого товарища проведать, а что?
– Да нет, просто спросила… – виновато пожала она плечами.
– А ты что, здесь работаешь?
– Я же с медициной не связана. Как я могу здесь работать?
И это удивление Артему было непонятно. Многие женщины не имели никакого отношения к медицине, но с началом войны отправились работать в госпитали санитарками, прачками, поварами… Видимо, Влада исключает для себя такую возможность.
– Да, кстати, я про твоего мужа хотел спросить, – спохватился Артем.
– Зачем? – встрепенулась она.
– Ну как зачем? Мы же с ним из окружения выходили. Он ранен был. Говорят, его в госпиталь отправили…
– В госпиталь, – кивнула Влада. И уточнила: – В этот госпиталь… Но Егор про тебя ничего не говорил… Он говорил, что его спас какой-то капитан… Так это был ты?
– Да это в общем-то не имеет значения, кто его спас… Как он там?
– Осколком слегка позвоночник задело. Сделали операцию. Успешно. Скоро ходить будет… Тебя это радует? – Она смотрела на него пристально, цепко ухватившись за самую душу.
– Да. Радует, – усмехнулся Артем. – Не зря, значит, мы его на своем горбу тащили…
Неужели Влада думает, что он должен желать его смерти?
– Ты сейчас где служишь?
Она с интересом рассматривала Звезду Героя, шпалы в петлицах.
– Наш полк в Тушино стоит.
– Разве так бывает? – изумленно повела она бровью.
– Бывает…
– Ты ко мне заходил, а меня не было. Я в эвакуации была. Позавчера приехала… Как узнала, что муж в госпитале, так и приехала…
– Я к тебе не заходил, – покачал головой Артем.
– Почему? – удивилась она.
– Ты же мужняя жена. Ты сделала свой выбор, а я остался за бортом. Се ля ви, как говорят французы…
– Неужели ты смирился?
– А я в общем-то и не горевал. Война, знаешь ли…
Какое-то время Влада угнетенно молчала. Затем сказала, тихо, грустно:
– Ты не прав…
– Не знаю… – пожал он плечами. – Извини, меня ждут.
– Да, конечно… – подавленно кивнула она. И жалко, с надеждой посмотрела на него. – Ты сегодня вечером чем занят?
– Считай, что я в увольнении.
– В увольнении, как тогда, когда курсантом был?
– Почти. Только тогда я на ночь не мог оставаться.
– Где на ночь? – с намеком на их былые шалости спросила она.
– У родителей, дома, – отрезал Артем.
Что было, то прошло. И дважды в одну реку не войти… Хотя вода в этой реке мягкая и теплая, как парное молоко. Шагнешь – и в омут наслаждения с головой…
– И тебе все равно, что сегодня ночью я буду ночевать одна?
Артем решил, что ему не стоит отвечать на этот вопрос. С подчеркнутым равнодушием посмотрел на нее:
– Извини, меня ждут… Прощай!
– Ну почему же прощай? – Влада попыталась изобразить хорошую мину при плохой игре, улыбнулась. Но улыбка вышла какой-то жалкой, обиженной. – Надо говорить – до свидания.
Но Артем уже сказал то, что сказал. И менять ничего не собирался. Ничего не говоря, он направился к своим товарищам. Вместе с ними поднялся в палату к Лешке.
Лодыгина тоже наградили. А поскольку Артем считался его командиром, он был уполномочен вручить ему орден.
Лешка сидел на кровати и резался в карты с соседом по палате. Увидел друга, обрадовался.
– Артем! Друзья! – расплылся он в счастливой улыбке.
Но Артем остался серьезным.
– Товарищ капитан! – строгим официальным голосом произнес он.
Лешку аж передернуло. Он с удивлением уставился на друга.
– Товарищ капитан! – повторил Артем. – Указом Президиума Верховного Совета Союза Советских Социалистических Республик за боевые заслуги перед Родиной вы награждаетесь орденом Боевого Красного Знамени!
Он торжественно вручил Лешке красную коробочку, наградное удостоверение. Теперь можно было и улыбнуться.
– Служу трудовому народу! – бодро отчеканил Лодыгин.
