Он увидел Римму. Узнал ее. И ей обрадовался. Но эту радость смешало непонятное смущение. Артему даже показалось, что он расстроился.
– Здравствуйте, Алексей, – с прохладцей в голосе поприветствовала его Римма.
– Ты у нас теперь капитан… – не зная, что сказать, пробормотал Лодыгин.
– У кого это у вас? – нахмурилась Римма.
– Ну, я вообще… Артем, не буду тебя отвлекать! Какие будут распоряжения?
– Выбираться нам нужно отсюда. Дел по горло. Свяжись со штабом, скажи, где мы, что с нами. Пусть Козаченко машину пришлет. Или лучше самолет…
– Да мы вас сами вывезем, – просияла Римма. И нежно посмотрела на Артема. – Полетишь со мной?
– Ну, если твой командир разрешит? – улыбнулся он.
– Разрешит…
– А с Козаченко все равно свяжись. Пусть сопровождение вышлет…
Алексей ушел.
– Ты откуда его знаешь? – кивком головы показал ему вслед Артем.
– Ну как же, помнишь, он подходил к нам, когда мы в штабе разговаривали. Ну, я еще тогда замерзла, а ты меня отогревал. Ты еще сказал ему, что я твоя сестра… А я разве тебе сестра?
– Ну в общем-то, да.
– И все? Только лишь сестра? – Римма обижено надула губки.
– Ну, нет, – пожал он плечами. – А то, что сестра… Мы когда с твоим братом в бой шли, он просил, чтобы я тебя под свое крыло взял…
– У меня и у самой крылья есть…
– Вижу. Но все равно теперь ты мне родная сестра. Официально, можно сказать. Ведь я обещал Захару…
– Обещал он… – Было видно, что Римма чем-то расстроена. – Лодыгин ничего не обещал. Он во мне никакой сестры не видел. А как ухаживал…
– Ухаживал?
– Да, между прочим… По ночам ко мне бегал…
– По ночам?! К тебе?! – оторопел от удивления Артем.
– Ну, не домой… То есть он ко мне домой хотел, но я не пускала. Да и было это всего раза три. Я его всегда прогоняла. Он отступился, когда понял, что ему со мной ничего не светит… А, между прочим, он мужчина ничего, видный! – лукаво улыбнулась Римма.
– Да, боевой офицер, – кивнул Артем. – Хорошо летает. Летал на «первых», сегодня впервые на «третий» сел, и сразу быка за рога. Полк принимает. Думаю, оправдает надежды…
– При чем здесь то, как он летает? При чем здесь полк?.. Я ж не об этом… У меня такое чувство, что у тебя в голове одна война. Ты как тот солдафон…
– Я не солдафон, – покачал он головой. – Я солдат. И буду думать только о войне, пока она не закончится…
– А обо мне ты думать не будешь?
– Буду… Я о тебе всегда буду думать.
– Артем, очнись. Это я рядом с тобой, а не твой «Як-третий»… Обними меня!
Артем обнял ее одной рукой за плечи, привлек к себе. Но это были лишь родственные объятия. Он – брат, она сестра… Римме это не понравилось.
– Ладно, черт с тобой! – Она отстранилась от него. – Надо решать твой вопрос…
Командира женского полка упрашивать не пришлось. Сверху пришло распоряжение выделить две машины для транспортировки сбитых летчиков. Козаченко прислал две пары истребителей сопровождения. Днем «По-2» машина слабая, ее легко обидеть.
Артем мог взять истребитель, а летчика отправить домой на биплане. Но не хотелось обижать Римму. Она же должна была везти его на своем самолете.
Она заняла место летчика, Артем устроился в кабине штурмана с пулеметом на турели. Самолет легко пошел на взлет, поднялся в воздух. Небесный тихоход. Артем даже слегка поежился, когда представил себя за ручкой этой машины перед лицом «мессера» или «фоккера». А Римма ничего не представляла. Она два года воюет на этом «кукурузнике». И ничего…
Артему понадобилось десять минут, чтобы с места взлета дойти до женского аэродрома. Обратный путь занял целый час. Бедные «Яки» кругами вились над бипланами, гасили скорость как могли, чтобы не вырваться далеко вперед. Артем же, как это ни странно, наслаждался. Воздушные потоки мягко струились по лицу, никаких перегрузок. А впереди в кабине пилота Римма. Его красивая милая сестра…
Наконец, самолеты опустились на аэродром, зарулили на стоянку. Артем помог Римме спрыгнуть с крыла. Понятное дело, что она могла обойтись без его помощи. Но ей самой было приятно опереться на его протянутые руки, упасть в его объятия. И ему было приятно…
– Как же ты летаешь на этой этажерке? – спросил Артем.
– Так вот и летаю. Главное, из-под прожекторных лучей научиться уходить. И еще один фокус есть. Если снаряд где-то рядом разорвался, надо в то же место самолет направить. Снаряд второй раз в одну и ту же воронку не падает. Солдатская мудрость… Кстати, меня даже ни разу не ранили…
– Ты хорошо летаешь. Мягко… Может, ко мне перейдешь? – предложил он.
– Куда это к тебе?
– Ну, на самолет связи. У нас же тоже «По-2» есть…
– Пока перевод оформят, война закончится.
– Да нет, все быстро сделаем…
– Боишься за меня? – Еще как!.. Я ж за тебя теперь в ответе. Перед Захаром…
– Да при чем здесь Захар? – досадливо поморщилась Римма. – Ладно, иди! Мне обратно возвращаться надо.
– На ночь глядя? Темнеет уже.
– Мы ночные бомбардировщики.
– Ничего не знаю, без штурмана обратно не пущу.
– А что мне штурман? Мы на своей территории. И бомбы метать не надо…
– Все равно не пущу. Не забывайте, товарищ капитан, пока что вы в моем распоряжении. Вылетаете завтра засветло… А ночью вас никто здесь не съест…
– А если кто-то съест?
В глазах у Риммы угадывалось желание, чтобы ее кто-то «съел». Но чтобы этот «кто-то» непременно был Артем… А ведь она уже совсем взрослая. Двадцать лет… И он мужчина…
– Не переживай, все будет хорошо… В моей землянке переночуете, – Артем перевел взгляд на вторую летчицу.
– Как скажете, товарищ полковник!
Землянка у Артема просторная, сухая, со всех сторон обшита деревом. Все-таки он командир дивизии. Печка давала тепло, электрическая лампочка – свет.
– Хорошо у тебя, – осматриваясь, сказал Римма. – Жарко… Можно комбинезон снять?
– Чувствуйте себя как дома… А я насчет второй кровати распоряжусь…
– Не надо, – улыбнулась вторая летчица. – Меня уже ждут.
Молодая, симпатичная. Глазки весело горят, но на губах стыдливая улыбка.
– Кто?
– Майор Кухаревич… – сказала девушка таким тоном, будто признание далось ей нелегко. – Я же сама на вылет напросилась…
Артем знал всех своих подчиненных в лицо и по фамилиям. Действительно, недалеко от своей землянки он заметил майора Кухаревича. Начальник штаба полка, самолеты которого базировались на этом аэродроме. Значит, у него с этой летчицей шуры-муры. И когда они только все успевают?
