– И большая часть?
– Не часть, соединение. Авиационный корпус.
– Так ты целым корпусом командуешь? Даже не дивизией…
– Корпусом. Только штаб далеко, на Дальнем Востоке…
– Ну и что, и на Дальнем Востоке тоже есть жизнь!
Артему показалось, что она хоть сейчас готова ехать с ним на край света. В общем-то, ничего удивительного, жене генерала везде хорошо живется. Тем более если это не рядовой генерал, к тому же дважды Герой Советского Союза.
– А что мы стоим? Холодно же! А ну пошли!
Влада ярко улыбнулась, взяла Артема под ручку и повела к своему дому. Ему показалось, что он попал в какой-то воздушный поток, из которого невозможно вырваться. И прежде всего из-за недостатка желания… Все-таки Влада по-прежнему имела над ним власть. К тому же у них ребенок. И характер у Артема суровый. Он сумеет отбить у нее охоту искать маститых кобелей…
– Родители так и остались на Урале… – щебетала она. – Отец письмо написал. Про тебя спрашивал. Он так хотел, чтобы мы поженились… Это мама меня отговаривала. Летчики, говорят, долго не живут. Разбиваются часто. А если еще война, говорит, начнется…
– Война уже закончилась. Как видишь, я жив…
– А ты и не мог погибнуть! Я же тебя ждала!
Может, не такая уж она и пропащая, как он о ней думал. К тому же она красивая. И он ее любит… Артем чувствовал, как разгорается не совсем еще потухший костерок.
Они поднялись к ней в квартиру, зашли в прихожую. И тут навстречу им из комнаты выбежал мальчик лет трех. Влада весело подхватила его на руки.
– Антоша! Познакомься! Это твой папа!
Мальчик недоуменно смотрел на Артема. Что еще за папа?
Да и не мог Артем быть его папой. У ребенка черные кучерявые волоса, смуглая кожа, подозрительно знакомый нос. Его кавказское происхождение так и лезло в глаза. А в памяти всплыла картинка из далекого сорок второго. Влада на кровати с раздвинутыми ногами, а на ней гарцует лихой джигит с четырьмя шпалами в петлицах. Вот кто, оказывается, папаша…
– Владислава! – донесся из спальни хриплый мужской голос.
Влада нахмурилась, метнула в сторону комнаты досадливый взгляд. И с нескрываемой злостью:
– Сейчас!
Артему показала на горницу. Проходи, мол, я сейчас. И ребенка на руки взять бы не помешало.
Малыша он на руки взял. Ребенок все-таки. Но в горнице не остался. Прошел вслед за Владой в спальню.
А там, в сумраке зашторенной комнаты, на кровати лежал мужчина. Знакомый мужчина. Генерал Круглов. Живой. Но не совсем здоровый. В воздухе специфический больничный запах. Похоже, эта комната уже не первый год используется как госпитальная палата…
– Ну что смотришь… генерал? – озлобленно спросил Круглов. – Если ты на белом коне, то это не значит, что вокруг тебя одна грязь!
– А я так не думаю, – покачал головой Артем.
– Как видишь, не всем везет, – скривился Круглов. – Ты вот жив-здоров. Генерал… А я до полковника только и смог подняться… Шарахнуло меня, когда Днепр форсировали. Осколок. Снова за позвонок… Тогда оклемался. А сейчас нет… Лучше бы ты меня тогда под Вязьмой застрелил… А ребенка оставь! Это мой ребенок!
– Да, да, конечно…
Артем опустил малыша на пол.
– Извините!.. Я думал… Я не должен был приходить…
Он рванул в прихожую, сорвал с вешалки папаху, выскочил из квартиры. Он чувствовал себя вором…
Влада догнала его уже во дворе:
– Артем, не уходи!
Она не хотела, чтобы он уходил. Но у нее на глазах не было слез. В ней не было раскаяния.
– Почему про мужа не сказала? – резко спросил он.
– А что муж? Ты только скажи, и я уйду от него!
– Что?! Ты уйдешь от него?! Человек воевал, был ранен. А она уйдет от него… Ну не сука ты!.. Не нужна ты мне. Не нужна!!!
И Артем ей не нужен. Ей нужны его генеральские погоны, его генеральские привилегии… И про ребенка она наврала, чтобы его заполучить. А он, дурак, уши развесил…
Он уходил от Влады, чтобы никогда к ней больше не возвращаться. Он шел к Римме. Пусть она уже замужем, но она та женщина, которая ему нужна. Пусть она потеряна для него навсегда, но он не упустит возможности хотя бы разок взглянуть на нее…
Сердце тоскливо сжалось, когда он стучал в ее дверь. Риммы просто-напросто не могло быть дома… Но он услышал звук отодвигаемой задвижки. Но это еще не значило, что это Римма. В ее квартиру за годы войны могли поселить кого угодно. А сама она, возможно, до сих пор в Берлине. Хотя вроде бы женские полки расформировали еще в ноябре…
Но это была Римма. В стареньком платье, пуховый платок поверх плеч. Глаза печальные.
– Проходи… – тихо сказала она.
И прошла в комнату. Артем за ней. В квартире было прохладно.
Римма молча села на старенькую тахту. Над ней на стене четыре фотографии в рамке. Старые – отца и матери. Посвежей – Захара. И четвертая – самого Артема. Фотография из какой-то газеты. Не хватало еще одной, там где Римма снята вместе с Лодыгиным.
– Зачем пришел? – наконец спросила она.
– Тебя повидать.
– А если я мужняя жена?
Сердце тоскливо сжалось.
– Что ж поделаешь…
– Разве тебе все равно?
– Нет…
– Правда, нет?
– Я думал о тебе… А потом к тебе поехал. А ты уже в Москве…
– Я в июле обратно в Берлин вернулась. – В июле я уже в Монголии был…
– Я знаю… Знаю, что генерала получил… Все знаю. Только не знаю, зачем ты здесь.
– Я и сам не знаю, – пожал он плечами. – Ты уже замужем. А так бы с собой забрал. Если бы ты захотела… Как там Лешка?
– Ну ты молодец! – улыбнулась она. – От Лешки отбить меня вздумал. А сам про него спрашиваешь… Ничего Лешка. При штабе ВВС служит, войска инспектирует. Жив-здоров и жизнью доволен, как все женатые люди…
– Значит, все-таки женился… – упавшим голосом заключил Артем.
– А ты за него не рад?
– Ну, рад… И за тебя рад… Ты же этого хотела…
– Чего я хотела?.. Я с тобой быть хотела! Только с тобой… А ты как тот болван бездушный. Я к тебе, ты от меня…
– Война была…
– Была… И я была… Войны нет, а я осталась… Ты, правда, меня забрать с собой хочешь?
Она поднялась, подошла к нему, положила руки ему на плечи. Артем ощутил волнение… Обнять бы ее крепко-крепко да никогда не отпускать… И почему он был таким глупцом? Счастье было рядом, само просилось в руки, а он не смог его взять…
– Хотел бы… Но нельзя…
