– А что с ним дальше стало, знаешь?
– Нет.
– Ясно, – вздохнула Анфиса, сложила листы на столе стопкой и отошла к окну.
Отвернувшись, будто ее внимание привлекла яблоня, она обняла себя руками и о чем-то задумалась.
– Что будешь делать? – спросил Роман, переборов внезапный порыв подойти к Анфисе и обнять ее – такой у нее сейчас был беззащитный вид.
– После того, как вы вернетесь в Москву? – уловила она недоговоренность и развернулась. – Не знаю. Возможно, уеду. Возможно, останусь и попытаюсь… Сама не знаю, что попытаюсь. Но мне тут нравится, нравятся люди, с которыми я познакомилась. И если я как-то могу им помочь, то так и сделаю. Твой заказчик переоценил мои силы, если рассчитывал, что я проедусь по аномальным зонам и закрою все порталы. Но в этом месте я могу попытаться что-то сделать.
– В этой истории до сих пор не хватает многих деталей, – сказал Роман после долгой паузы, в которую пытался сдержать негодование в адрес Игоря Степановича, который под видом помощи Анфисе втянул ее в опасное дело.
– Это уже не моя война, Роман, – ответила она устало.
– Да. Это не твоя война.
– Как себя чувствуешь? – сменила тему Анфиса.
– Лучше. После обезболивающего – гораздо лучше.
– Валентина сказала, что тебе нужно лежать. А не участвовать… в чужих войнах, – Анфиса все же улыбнулась, отошла от окна и остановилась напротив него – обманчиво слабая, но на самом деле несгибаемая.
И вот это сочетание в ней хрустальной хрупкости и стальной закалки «пробивало» болевые точки, которых он стремился избегать.
– Лучше сделай, как велела фельдшера, и отдохни, – повторила она. И сделала шаг назад за мгновение до того, как Роман, поддавшись порыву, притянул бы ее к себе, чтобы заглянуть ей в глаза, коснуться губами вишневых губ и шепнуть, что для того и существуют военные, пусть даже бывшие, чтобы защищать хрупких девушек от войн. Но Анфиса отступила, и он так ничего и не сказал. И во двор за ней пошел, понимая, что ей нужная пауза. Вместо этого пододвинул к себе листы и взял телефон.
Делая снимки рисунков и текста, Роман мысленно подводил общий итог. И вырисовывалась нехорошая картина. Сразу в нескольких местах грань между параллелями истончилась настолько, что становились видны населяющие их твари. Эти чудовища пытались прорваться сюда, но пока безуспешно. Хотя иногда им это почти удавалось. И то, что у этих существ совсем не мирные намерения, доказывали нанесенными ими раны.
Еще Роман думал о том, что Анфиса может не только открывать проходы между параллелями, но и закрывать их. Однако сил для масштабной «битвы» у нее сейчас недостаточно. Анфиса не сказала об этом, но Роман догадался, что ее возможности зависят от эмоционального подъема или, наоборот, гнева и страха. Подтверждение тому – остров и успешный концертный тур. Тогда Анфисе хватило энергии и силы, чтобы закрыть огромный портал и вернуть в нашу параллель целый остров. Ее сила в пении. Но, напуганная или рассерженная, она может сотворить и обратное – открыть портал и отправить в другую параллель врагов. Сейчас Анфиса, лишенная прежней жизни, выжженная предательством и запуганная, сил почти лишена. Может, поэтому и сомневается, временно или навсегда закрыла «прореху» на реке.
Складывая бумаги в аккуратную стопку, он подумал о том, что нужно проработать зацепку, которую дал Олег. Отчасти Роман уже понимал, что случилось с отцом и жителями гарнизона. Люди пропали в открытых порталах. И, скорее всего, кто-то из них вернулся, уже будучи не человеком, и убил оставшихся. Тяжело было осознавать, что отец наверняка что-то знал, раз принял решение срочно перевезти семью в другое место. И как бы Роману ни претила мысль о новых копаниях в прошлом, сделать это придется. Потому что без понимания причин той трагедии сложно предотвратить новые беды.
Его отвлек шум подъезжающей машины. Роман еще успел удивиться, что Вита с Никитой быстро управились. Но следом послышался звук мотора еще одной машины, а затем раздался отчаянный женский крик. Роман сорвался с места, вылетел во двор и увидел, как два бугая запихивают брыкающуюся Анфису в машину. Справиться таким качкам с невысокой худенькой девчонкой оказалось проще некуда, и не успел Роман даже пересечь часть двора, как огромный внедорожник уже сорвался с места, увозя Анфису.
– Прыткий какой! – раздался рядом насмешливый голос.
Роман оглянулся и успел заметить смазливую рожу стоявшего рядом со спортивной машиной Шестакова, но тут же был нокаутирован ударом охранника в солнечное сплетение. Роман рухнул на траву, и уже Шестаков с размаху пнул его в бок острым носком туфли, а затем скомандовал телохранителю:
– Поехали!
Сколько он пролежал на траве, приходя в себя и пытаясь встать, Роман не знал. Может, вечность, а, может, и всего минуту. Но к тому моменту, когда во двор въехала другая машина, подняться уже смог.
– Мы быстро? – радостно прокричал Никита, вылезая наружу. – Это не рынок, а сокровищница! Я такое мясо на шашлычок нашел, какое в столице фиг отыщешь! Во рту будет таять, клянусь! Сейчас быстренько замариную и…
– Я тебя сейчас сам замариную, – зло выплюнул Роман, быстрым шагом приближаясь к продажному журналюге.
И, не успел тот и глазом моргнуть, как Роман с силой зарядил ему в рожу.
– Ром! – закричала Вита, но отчего-то кинулась не к нему, а к упавшему на землю Никите.
– Слил! Быстро же ты ее слил! Тварь!
Роман с трудом сдержался, чтобы не наподдать журналисту еще пару оплеух, но не хотелось уподобляться Шестакову и бить лежащих.
– Едем! – скомандовал он выпрямившейся Вите.
Но она, испуганно на него таращась, замотала головой и отступила. Ее глаза внезапно наполнились слезами, губы дернулись, но она промолчала. Роман коротко кивнул – не Вите, а тени, мелькнувшей на ее лице, – и сел в свою машину. Резко сорвавшись с места, он успел увидеть в боковые зеркала, как поднимается, держась за ушибленную скулу, Никита, и как Вита, свесив вдоль тела руки и ссутулившись, смотрит вслед уезжающей машине.
Глава 17
– Раздражает ли вас внимание журналистов? На какие темы не любите разговаривать?
– Мне нравится их внимание к моему творчеству, но мешает излишний интерес к частной жизни. Я оставляю за собой право не отвечать на вопросы о личных отношениях и детстве.
(из интервью Анфисы для журнала «Пуск»)
Удар левой у Романа на самом деле оказался крепким – Никита оценил. Как оценил, несмотря на оглушающий удар, и обстановку: Анфису забрали, Роман рванул за ней, а Вита отчего-то осталась.
Никита сел, коснулся разбитой скулы и осторожно подвигал челюстью. Кажется, не сломана. А вот глаз уже начал заплывать.
– На, приложи! – сказала Вита, присаживаясь перед ним и протягивая завернутый в полотенце холодный пакет. Оказывается, она уже успела сбегать в дом и найти что-то в морозилке. Никита молча приложил компресс к скуле и зажмурился, а когда открыл глаза, увидел, что находится во дворе один. Кое-как поднявшись, он направился в дом и чуть не столкнулся на крыльце с вылетевшей навстречу Витой.
