– И не думай, что тебе удастся сбежать!
Не удастся – это Анфиса прекрасно понимала. В ее камере с туалетом за шторкой не было даже окон, дверь подпирали похожие на шкафы охранники, а по двору бродили голодные злые псы.
– И не надейся, что кто-то тебя спасет!
Шестаков внезапно рассмеялся, и Анфиса посмотрела на него с недоумением, потому что такая резкая смена настроения, от гнева к веселью, выглядела очень странно.
– В шоу-бизнес влезла, а в людях разбираться так и не научилась! Ты хоть знаешь, кого выбрала себе в новые друзья? Журналюгу, который ради сенсации готов в мусорном ведре копаться! Этот безмозглый кретин в погоне за новостями даже не заметил слежку. Он и привел меня к тебе! А еще ты облагодетельствовала своей дружбой предательницу выпертого из армии за преступление военного. В эти дни тебя окружали журналюга, предательница и уголовник-солдафон. Вот так, Анфиса!
На этот раз Дмитрию удалось сделать ей больно. Анфиса вздрогнула и посмотрела на него с выражением, которое он принял за испуг. Но она тут же отвела взгляд, с горечью подумав, что никому нельзя доверять, даже тому, кто спас тебе жизнь. Особенно ему. И беда не в том, что Роман ничего не рассказал ей о себе, а в том, что она уже успела возвести его в «рыцари». А он – военный и преступник…
«Я тебя тоже люблю», – сказал он кому-то утром по телефону.
– Я тебя уничтожу, – сказал сейчас Шестаков и, ухмыляясь, добавил, что вначале погибнут щенки, которых друзья Анфисы на днях привезли в свой питомник, потом «что-то случится» с двумя рыжими девочками-близнецами. А затем пообещал, что другую подругу Анфисы, Марину, «случайно» собьют с коляской на пешеходном переходе.
– И во всем этом будешь виновата ты! Это и будет твоим наказанием – жить с чувством вины, – торжествующе закончил Шестаков и отступил на шаг. – Не нравится? Все в твоих руках, дрянь! Будешь слушаться, может, и прощу тебе часть долга. Теперь твоим «импресарио» стану я! Будешь петь там, где скажу, хоть в сауне. Поняла? Мне понравился тот трюк, который ты провернула с Гореловым! Отправишь еще несколько таких «гореловых» в преисподнюю, тогда, может быть, и спасешь младенца в коляске. Поняла? А сегодня ночью дашь персональный концерт для меня! Только вначале вымойся. Меня такая замарашка не возбуждает!
Шестаков отступил, а его охранники, наоборот, придвинулись к Анфисе.
– И запомни… Со мной тот трюк, который ты провернула с Гореловым и его друзьями, не прокатит! Я подстраховался, поняла? Если я внезапно исчезну, мои люди немедленно сделают то, что я перечислил. А так у тебя еще есть шанс спасти друзей от несчастий. Все зависит только от того, насколько ты будешь послушной. И останусь ли я довольным сегодня ночью.
За Шестаковым захлопнулась дверь, и Анфиса без сил опустилась на пол. Слез не было, они спеклись в сердце в остроугольный камешек. Где-то продолжается жизнь. И в той жизни Данила и Стефания обнимают красавиц-дочерей и не знают, какая угроза нависла над их счастливой семьей. Марина, проводив на работу Максима, собирает на прогулку маленького сына. Долгожданного сына, который появился на свет, когда они с мужем уже и не чаяли. В той жизни Роман наверняка встретился с той, кому по телефону признался в любви. Вита получила оплату за предательство. А Никита написал сенсационный материал.
Анфиса прикрыла сухие глаза и тихо выдохнула. Прав был Игорь Степанович: все ее беды оттого, что влюбилась не в того человека. А вот Роман был не прав, когда обвинил того, кто манипулировал ею. Виновата она, потому что позволила собой манипулировать.
Анфиса открыла глаза и поднялась. Шестаков, как ему казалось, все просчитал: охрану везде выставил, ночь любви предвкушает… Перед глазами вновь возникло его перекошенное яростью лицо. Анфиса улыбнулась и попыталась в деталях припомнить все оскорбления и угрозы, которые он ей наговорил. И ощутив, как в душе вместо страха зарождается ярость, победно сжала кулаки.
С особым смакованием Анфиса припомнила все унижения, провалы и беды, которые пережила в жизни. Даже мысленно вернулась в тот день, когда ее, тринадцатилетнюю девчонку, загнали на чердак местные отморозки. Дотошно вспомнила мерзкие прыщи на ненавистной роже главного негодяя Севки, прикосновения его липкой ладони к ее голому животу, и от отвращения содрогнулась. В ее душе уже бушевал ураган из гнева. Анфиса прикрыла глаза и силой воли направила его на хлипкую занавеску. То, что у нее все получилось, она поняла сразу, почувствовав внезапное облегчение, будто ее разом избавили от сильнейшей боли. Анфиса рывком отдернула колыхающуюся занавеску и увидела вместо душа и кафельной стены широкую нору.
Из прохода тянуло холодом, сыростью и несло гнилостным смрадом. Её решимость на долю секунду дала трещину. Одно дело – закрывать порталы, а другое – открывать их, используя негативную, разрушающую энергию. И не просто открывать, а пытаться через них сбежать. Анфиса не знала, что может поджидать ее в открывшемся портале. Вряд ли райские сады с порхающими над цветами бабочками. Опасные твари – да, возможно. Чем чревата встреча с такими существами, она понимала. Достаточно было вспомнить, как сильно одно из них поранило Романа. И что твари эти не только кусачи, но и ядовиты, Анфиса тоже знала. И все же шагнула в портал и закрыла за собой проход.
⁂
– Я больше не могу! – сказала Вита таким тоном, что у Никиты не осталось сомнений: она не капризничает и не впадает в отчаяние, а действительно больше не может сделать ни шагу.
Она опустилась на поваленное дерево и разулась. Удобные с виду новые мокасины, оказывается, натирали. Вита жалобно скривилась и вытянула ноги, при этом одна штанина задралась, обнажив грубый рубец на тонкой лодыжке. Никита тихо вздохнул, разглядывая босые ступни Виты – красивые, изящные, но стертые в кровь. Она же его сочувственный взгляд поняла по-своему, поэтому поспешно одернула джинсы и поджала ноги.
– Меня шрамами не напугаешь и не оттолкнешь, – сказал Никита, сев на корточки и взяв ее ступню в ладони, чтобы лучше рассмотреть волдыри. Как помочь Вите?
– Только не говори, что я тебе нравлюсь, – нервно засмеялась она, но ногу не отдернула.
– Нравишься, – просто ответил Никита и поискал в карманах чистый платок.
– Да ну… – тихо протянула Вита после долгой паузы.
– Нет платка, – с сожалением вздохнул Никита.
– Пойду босиком.
– Еще чего! Неизвестно, какие твари тут водятся, – возразил Никита и, поднявшись, запустил пальцы в густые волосы. Ситуация была патовая. Часы по-прежнему показывали половину первого, а дороги водили по кругу.
Они с Витой испробовали все возможные варианты: шли вдоль реки, меняли направление и отправлялись через луг, заходили в лес. Но все было без толку. Рано или поздно любой путь выводил их назад к реке, петлял мимо куста с валяющимся под ним ботинком и приводил к поваленному дереву. Заколдованный круг. Никита уже сто раз пожалел о своем спонтанном и необдуманном решении исследовать аномальную зону. Ну, исследовали, а дальше что? Как выйти? Слава богу, Вита его не упрекала, не спорила, не ныла, а большей частью времени просто отмалчивалась. Но лучше бы уж говорила. Сказала бы, к примеру, что обувь трёт ноги!
