– А до утра визит не потерпит?
– Не потерпит, – отрезал Ягуар, спускаясь с крыльца. – Если воспалится, сам не рад будешь. А судя по тому, что ты рассказал, твои раны – это не царапины, оставленные котиком. К этому же доктору и обратишься, когда швы нужно будет снимать.
Когда они уже подходили к припаркованной машине, Роману позвонила Стефания Крушинина.
Она извинилась за поздний звонок и спросила, нет ли вестей об Анфисе.
– Звоните в любой час, как только что-то узнаете, – попросила Стефания, как еще четверть часа назад Роман – Егора Сосновских. От переживаний она говорила излишне быстро. Стефания сообщила, что отправила Роману оплату за его услуги и, не слушая возражений, добавила, что оплатит все расходы по поиску Анфисы.
– Мой папа уже прилетел, – сказала она после недолгой заминки. – Он, мой старший брат Марко и Карлотта. Папа задержится в России и через знакомых постарается добраться до Шестакова. А Карлотта с Марко отвезут моих дочерей на время в Италию. Мы с Данилой решили, что для их безопасности так будет лучше. Папа пришел в ярость, когда узнал, что какой-то червяк угрожает расправиться с его внучками… Шестаков легко не отделается, даже если угрожал на словах! Марину с Максом мы тоже предупредили. Спасибо вам, Роман.
– Пока не за что, – ответил он.
– Берегите себя, – сказала Стефания вместо прощания.
– Итальянская «мафия» подтянулась, – шутливо пояснил Роман вопросительно смотревшему на него Олегу. – «Дон Корлеоне», которого привели в бешенство угрозы Шестакова, его старший сын и жена. Вызывая отца, Стефания выбрала правильную стратегию: не похищение подруги, а угроза близнецам.
– Шестакову не жить, – с театральной мрачностью обронил Ягуар. – Говорю же, не туз он, а так – «шестерка», едва выбившаяся в «семерки».
Домой Роман попал уже далеко за полночь. До рассвета оставалось всего несколько часов, а сна не было ни в одном глазу, хотя доктор, принявший его ночью, предупредил, что от смеси вколотых лекарств и анальгетиков может появиться сонливость.
Первым делом Роман написал Рубику и дал новое задание. Затем открыл свои записи, включил компьютер и загрузил карты. Но в этот момент его отвлек звонок телефона.
– Да?! – гаркнул Роман, увидев, что звонит ему Егор.
– Разбудил?
– Куда там!
– В общем, узнал. Анфиса действительно была у Шестакова, но днем пропала. Этот гад держал ее под охраной. Но Анфиса как-то умудрилась сбежать из запертой комнаты без окон, минуя и «шкафов», и псов, и самого Шестакова. Будто в сливное отверстие просочилась. Шестаков, как донесла разведка, взбешен и отрывается на своих «шкафах». Но факт остается фактом – девочка исчезла. Так что извини, мало чем смог помочь.
– Ты очень помог, – ответил Роман и поблагодарил Егора за все.
Он немного помедлил, взвешивая не столько телефон в ладони, сколько сложное решение. Но потом позвонил Крушининой и пересказал все, что услышал от Егора.
– Она открыла портал, – озвучила Стефания мысли Романа. – Только вот куда?
– Только вот куда, – эхом отозвался он и невольно содрогнулся, вспомнив зубастую тварь в водовороте.
После разговора со Стефанией ему следом позвонил Олег.
– Знаешь уже? Егор отзвонился?
– Да. Анфиса наверняка открыла портал и сбежала.
– Отчаянная девочка!
– Я теперь не знаю, где ее искать… – с горечью произнес Роман, подходя к окну, за которым ночь вступила в самый темный предрассветный час. Анфиса сбежала от Дмитрия, но никто не знал, что будет дальше. Сможет ли она выбраться? Не растерзают ли ее твари? Не заблудится ли она там навсегда?
– Ром? – тихо позвал Олег, но не закончил фразу, поняв, что утешения прозвучат фальшиво. Вместо этого он с плохо скрываемым сарказмом произнес: – Зато теперь можешь с чистой совестью сообщить Меринову, что Анфису увез Шестаков. Пусть спустят ярость друг на друга. А ты выиграешь хоть немного времени.
– Так и сделаю. Вот прямо сейчас! – усмехнулся Роман, с удовольствием представив, как звонком разбудит Геннадия Ивановича. А нечего спать, когда другие от бессонницы мучаются!
– Только давай на этот раз без цирка, – отозвался Олег, и Роман различил в его голосе улыбку.
Геннадий Иванович в первый момент в трубку рявкнул так, что у Романа заложило уши. Но, узнав, с какой новостью ему позвонили, подозрительно спросил, не розыгрыш ли это снова. И только потом сухо поблагодарил и, не прощаясь, сбросил вызов.
Казалось, что сегодня ночью уже ничто не сможет удивить Романа, даже раздавшийся через несколько минут после последнего разговора звонок в дверь. И все же Роман удивился, увидев на пороге Виту.
Глава 21
– Ваши слабые и сильные стороны?
– Моя слабая сторона в том, что я приписываю людям положительные качества, которых у них нет. А сильная – в том, что после каждого разочарования я не утрачиваю веру в человеческую доброту. И если падаю, то нахожу в себе силы подняться и снова идти вперед.
(из интервью Анфисы для журнала «Горожанка»)
Никогда раньше Анфиса не бегала так быстро. Даже когда удирала от загнавших ее на чердак негодяев или от едва не убившей ее нечисти. Она бежала, не замечая ни сырого холода, ни затхлого смрада, ни цепляющихся за одежду невидимых рук. Мчалась по темному туннелю, гонимая не столько страхом, сколько злостью и отчаянием, которые разжигали в ней ярость. От этой ярости темнота светлела, и начинал виднеться лабиринт узких, разделенных полупрозрачными «стенами» из мутноватой дымки коридоров.
В других «галереях» царила своя не-жизнь – неведомая и потому страшная: темные тени плавали в молочном «киселе», растягивались в бесформенные кляксы или принимали форму непропорциональных силуэтов. Анфиса не оглядывалась, но знала, что туннель позади нее вновь смыкается. На его закрытие тоже расходовалась энергия, но так можно было не бояться нападения со спины.
Силы закончились вместе с погасшей от неземного холода яростью. Анфиса, тяжело дыша, перешла на шаг. Сердце после спринта готово было выскочить из груди. На глаза навернулись слезы, потому что сбежать-то она сбежала, а как выйти на поверхность – не знала. Отчаяние мешало сосредоточиться. Страха добавляли и доносившиеся из других «галерей» стоны, вздохи, чавканье, хлюпанье. Зыбкие «перегородки» колыхались под натиском неизвестных тварей. И в этом чужом и опасном мире Анфиса была абсолютно одна.
Туннель внезапно сузился. К прежним звукам добавились рык, хохот и неразличимое бормотание. Стенки «коридоров» истончились, и из дымки то и дело прорывались щупальца и когти, избегать которых Анфисе удавалось только чудом. Отчаяние достигло пика, и в тот же момент она явно услышала громкий писк, будто кто-то нажал тревожную кнопку. Именно этот то ли воображаемый, то ли реальный сигнал и привел ее в чувство.
