Представляю, насколько беззащитной она себя почувствовала, узнав о болезни отца. В один день Яне пришлось повзрослеть, взять ответственность за себя и своего будущего ребенка. Если когда-нибудь со мной что-нибудь случится — если меня не станет или я сам стану опасен (этого не произойдет, но готовым важно быть ко всему) — она позаботится о моих детях.
* * *
Ага, вижу, стоят возле машины Павла, о чем-то трут довольно эмоционально. Повезло, что не уехали: разом убьем двух зайцев. Это, конечно, фразеологизм, но учитывая, что я после смены и без тренировки, как уж пойдет.
Подхожу быстрым шагом, они оба вздрагивают, обрывая речь на полуслове.
— Что-то случилось, Роман? — спрашивает Янкин брат. Заметно, что не ожидал. Будто спохватился.
— Да, вопрос остался открытый. Хочу закрыть. Ты, — обращаюсь к Утырку, — вчера приезжал с какой целью к Яне?
Он таращит глаза, потом открывает рот:
— Поддержать, а что, с ней теперь нельзя даже разговаривать? — типа с вызовом.
— Я же тебе в прошлый раз объяснил, ты тупой или просто наглый? Все, что касается этой девушки, тебя больше не касается. Что, блть, непонятно?
Павел делает шаг назад и скрещивает руки на груди, молчит.
— И ты тоже далеко не уходи, — бросаю на него мимолетный взгляд. — Мужики, девчонку в покое оставьте, предупреждаю в последний раз.
— Это угроза? — приподнимает брови Павел. Вау, мимика. В этот момент Утырок начинает что-то говорить, возмущаясь и жестикулируя, хватаю его за безымянный палец, плавно, но быстро — со стороны вообще непонятно, что происходит — выкручиваю руку ладонью вверх, держась только за этот самый палец, и резко давлю так, что он вылетает из сустава. Утырок подается вперед, вижу его слезы от шока. Чтобы уменьшить боль, он подстраивается под мое движение, падает на колени, я опускаю руку ниже, и он едва не заваливается на бок. Второй рукой хватаю за ухо и выкручиваю, чтобы башку задрал, заходясь в немом крике.
— Я тебя бить не буду. Во-первых, потому что день и вокруг люди, во-вторых, я вообще не по этой части. Палец поедешь вправишь, болеть будет долго, надеюсь, у тебя тоже память теперь будет получше. Если забудешь вдруг о просьбе исчезнуть из моего поля зрения, я тебе выбью все пальцы и парочку сломаю, — он часто кивает, красный весь, шипит. Это действительно очень больно, казалось бы, человек за восемьдесят килограмм веса, мужик в самом расцвете сил, а так зависим от собственных пальцев. Все его силы уходят на то, чтобы не заорать. — Уши тоже оторву. Пришьют, наверное, но будет некрасиво.
— Понял, понял! Извини!
— Замуж, ты блть, ее позвал, — я отпускаю его ухо, но снова дергаю за палец, чтобы поставить на четвереньки, сам наклоняюсь ниже. Это необходимо, чтобы не мозолить глаза прохожим. Мой голос звучит медленно и ровно, Утырок бы многое отдал, чтобы я говорил громче и быстрее, но мне-то надо, чтобы запомнил. Его слюна капает на асфальт. — Так звал или нет?
Он кивает.
— Моего ребенка хотел воспитывать? Да, блть, серьезно? Такое решение тебе в башку самому пришло?! — и тут я понимаю, что повышаю голос. Ловлю себя на мысли, что кричу. Только произнося эти слова вслух, я до конца осознаю их смысл. На целое мгновение ярость буквально ослепляет. Черт, я просто в бешенстве. Пинаю его ногой один раз, второй. Усилием воли беру себя в руки, прекратив избиение. Ни разу еще никто не выводил меня из себя так сильно. Умелец, блть.
— Понял! Прости, прости меня. Я не подумал! — выкрикивает, переворачиваясь на живот. Павел наблюдает с интересом.
— Хорошо, вставай. Теперь ты, — поворачиваюсь к будущему родственнику, — я догадываюсь, чья это идея, но свою голову, Кирилл, — киваю Утырку, затем снова возвращаюсь к Павлу, — все же иметь надо. Мне плевать, как ты с отцом его аптеки будешь делить, но Янку при этом вы обижать и расстраивать не будете. Узнаю, что мотаете нервы беременной девчонке, пздц будет. О последствиях позже подумаю, тебе уже все равно будет. Я многого не прошу, Павел Владимирович: элементарного уважения. Мы друг друга поняли?
— Поняли, Роман.
— Благодарю за конструктивную беседу. Если за болючий пальчик пожаловаться захочется, — обращаюсь к поднявшемуся уже на четвереньки Утырку, — звони, скину номер моего начальника. Если друзей пригласишь отомстить, у меня тоже своих много, имей это в виду сразу. Я парень компанейский. Но надеюсь, мы на этом закончили. Просто забудь и живи спокойно дальше. Янка — моя, любые к ней вопросы, претензии, предложения — решать только через меня. Что понятно, что непонятно?
Дожидаясь кивков, разворачиваюсь и ухожу, напоследок пожав протянутую Павлом руку.
Немного пульс разогнался, благо быстро вернулся в норму. Порадовала реакция Янкиного брата, я рассчитывал, что он начнет звать на помощь или сам полезет драться, что осложнило бы ситуацию. Ничего подобного — наблюдал с интересом, делал выводы. Мне до него нет никакого дела, очень надеюсь, что скоро наши дороги навсегда разойдутся, ставлю «Х5», это взаимно. Как только до него дойдет, что я не претендую на состояние его отца, полагаю, его отношение ко мне улучшится. А сестру свою он скоро начнет воспринимать всерьез, иначе и быть не может. Он просто ее совсем не знает. Никто ее не знает так, как я.
* * *
Яна послушно ждет в машине на пассажирском сиденье, слушает музыку, читает что-то в телефоне. Когда занимаю место рядом, я уже совершенно спокоен.
— Согрелась? — улыбаюсь, глядя на нее. Красивая, взволнованная, хотя, стоит отметить, намного спокойнее, чем десятью минутами ранее. Наверное, ее устроила моя реакция. Хорошо, если так.
Печка работает на всю катушку, Яна расстегнула курточку, на ней — брюки и тонкий белый свитер. Трудно представить, что скоро ее фигура сильно изменится. Для меня все это тоже впервые, кажется, мы оба немного нервничаем, но общее настроение — приподнятое. Тянемся друг к другу и робко целуемся. Теперь я вижу, что она другая: мягче, нежнее. Не замечал раньше. Хорошо, что мы нашли выход из каждой на вид тупиковой ситуации. Впредь я стану внимательнее, буду надеяться, что она набралась со мной терпения.
— Мне даже жарковато, можно убавить. Все хорошо, Ром? — подозрительно прищуривается.
— Да, разумеется.
— У тебя же не будет проблем?
— Никаких, — я кладу ей руку на колено, поглаживаю, а потом, немного помешкав, — на живот. Очень осторожно, чтобы, не дай Боже, не надавить. Она улыбается, и ведет мою ладонь значительно ниже.
— Он тут еще, — объясняет в ответ на немой вопрос. — Маленький пока совсем. Я читаю в телефоне, скачала приложение, там каждую неделю пишут, какие с ним изменения происходят.
— Здорово. Установишь мне такое же?
— Если хочешь, то конечно.
— Супер. Ну что, пока у меня свободный день, едем в ЗАГС? Не будет у тебя, Янка, полугода, чтобы раздумывать.
